История Мадлен (СИ) - Ром Полина
Это было так уютно, мило и симпатично, что даже я осталась довольна. А Козетта чуть ли не обнимала зеркало, в котором выглядела как конфетка в красном чепце.
Она подбежала ко мне и стала горячо благодарить. Осталось только съездить к обувщику, чтобы купить ей зимние башмаки.
Но с обувью нам повезло, хоть и совершенно случайно — теплые сапожки на меху я заметила в окне одной из простецких лавок. Такая модель была явно слишком дорогой для этого, почти нищего квартала, поэтому они и украшали витрину уже второй год.
Отличная кожа была украшена ярко-алыми лаковыми вставочками.Высокая шнуровка помогала подогнать голенище точь в точь по ноге. Размер подошел и Козетта переобулась прямо там.
Домой я везла очаровательную, стильно и тепло одетую девочку.
Вечером она ни за что не хотела снимать свой новый наряд, и только когда я строго наказала ей ложиться спать, она вздохнула и согласилась.
На следующий день выпал первый снег и задержался почти на неделю.
Поведение Козетты, к которой я привязалась неожиданно сильно, удивляло все сильнее. Питаться целый день хлебом и сыром, лишь бы не возиться на кухне? Одной опустошить сахарницу, зная, что вечером я приеду поздно и уже не побегу в лавку, а утром не будет, чем подсластить кофе? Терпеливо ждать пока я приготовлю ужин и потом отказаться помыть посуду, ссылаясь на усталость?
Я понимала, что девочка где-то крупно наврала о своей жизни, слишком эгоистично она себя вела. Думала, как мне построить разговор и начать с ней новую жизнь. С пониманием того, что нужно учится, приобретать профессию, вставать на ноги. Разумеется, я готова кормить и поить её все это время, одевать и все прочее…
Только вот никакого желания обучаться хоть чему-то девочка не проявляла. Да с такими навыками даже горничной никто не возьмет! А я же мечтала о лучшей доле для нее.
— Надо, надо поговорить с малышкой. Пятнадцать лет уже достаточный возраст, чтобы понимать, что без профессии дорога одна — на улицу, в прачки или поденщицы.
Я ехала домой, обдумывая, как поговорить с малышкой, не портя нам обоим настроение. Дом встретил меня выстуженным нутром и темнотой. Козетты не было.
Глава 22
Такого ещё не было.
– Козетта! – позвала я, зажигая свечи.
Никто не отозвался.
– Господи, да что же могло приключиться?! – уже не на шутку переполошилась я, быстрым шагом проходя в спальню.
Услужливое воображение живо рисовало картины – одна страшнее другой. Вдруг подумалось, зайду сейчас в комнату и увижу распростёртое в бессознании тоненькое тело девочки. Нет… пусто и темно, как и в прихожей.
В полной растерянности замерла посреди дома. Сердце бешено колотилось где-то в районе горла.
– Ну такого просто не может быть! – вслух произнесла я, разводя руками.
Понимая глупость собственных действий, всё равно заглянула в шкаф. Естественно, Козетты не было и там. Больше искать было негде.
И тут меня посетила страшная догадка. Бернардет! Видимо, пока была на работе, сестрица-поганка опять припёрлась сюда почесать злой острый язык! Мало ли чего она могла наговорить и запугать или обидеть совершенно беззащитного перед ней ребёнка. Эта любого может довести до отчаяния!
Натягивая назад скинутую прямо на пол верхнюю одежду и на бегу, обжигаясь, прямо пальцами загасив свечи, опрометью бросилась в дом сестры. На улице уже заметно стемнело.
Начихав на все законы приличия, я едва не отбила носки башмаков, колошматя ногами и кулаками в запертую дверь. Наконец, с натужным скрипом она отворилась – на моём пути стоял перепуганный молоденький мажордом. (Раньше, вроде, другой был… Ну да и чёрт бы с ним. Видимо, сестрица заимела нового.)
Бледный юноша, округлив глаза и подрагивая тоненькими хлыщеватыми усиками растопырился на весь дверной проём.
– Что вам угодно, мадемуазель! – не спросил, а как-то напряжённо выкрикнул он, – Кто вы и с какой стати ломаете дверь!
Объяснять новенькому, что я – сестра хозяйки было решительно некогда. Поэтому, отодвинув хлыща локтём в сторону, я буквально ввалилась в холл.
Ошалевший от такого хамского с моей стороны обращения, мажордом пискнул что-то возмущённо-невразумительное, но тут на лестнице, ведущей со второго этажа, появилась и замерла Бернардет. Вся прислуга дома начала стягиваться на устроенный мною шум.
– Оставьте, Ноэль. Это моя ненормальная родственница, – вполне спокойно заявила она усатику и, повернувшись в мою сторону, продолжила, – и что тебе нужно? Что за пожар, потоп или, может, вообще конец света наступил, что ты так беспардонно вламываешься в приличный…
– Где ОНА?! – действительно беспардонно прерывая поток её неиссякаемого красноречия, рявкнула я так, что остальная прислуга слегка прогнулась в коленках.
– Кто ОНА? – вполне натурально вытаращилась сестра на меня.
– Ты меня лучше не зли! – продолжала кипятиться я, хотя искреннее изумление и непонимание, явственно проступившие на лице Бернардет, уже пошатнули мою уверенность в том, что исчезновение девочки – именно её рук дело.
Видимо, зверское выражение лица и плещущая из меня во все стороны ярость, убедили родственницу в серьёзности моих претензий, так что она, благоразумно оставив язвительный тон, решила выяснить, что же не самом деле произошло.
– Ты можешь успокоиться и внятно рассказать, в чём проблема? – задрав брови на лоб и спускаясь в холл, на ходу спросила она.
– Козетта пропала. – обречённо опустив руки, упавшим голосом тихо сказала я.
В том, что Бернардет здесь ни при чём, я была уже практически уверенна.
– Пропала, и слава богу. – вновь обретая пренебрежительную уверенность тона, безапелляционно заявила сестрица.
– И ты в этой ситуации совершенно не замешана? – полуутвердительно спросила я, опять загораясь злостью.
– Да нужна мне твоя козявка, как… – замешкалась она, подбирая эпитет пообиднее.
– Ясно. – остановила я её, – Кто-нибудь видел, как девочка покидала мой дом? – почти безнадёжно оглядывая столпившуюся прислугу, спросила я.
Люди, опуская глаза, один за другим отрицательно качали головами.
– Я видел. – неожиданно подал голос пожилой мужчина, подошедший позже всех.
Я его видела раньше в доме, но не помню, что у него за должность здесь.
– Ну, что вы видели?! – буквально взмолившись про себя, чтобы дед обладал хоть какой-то полезной информацией, спросила я.
Все дружно повернули головы в его сторону.
– Да это… – смущаясь от всеобщего пристального внимания, начал он, – Днём ещё порядок в саду наводил, так и видал, как девица ваша вся нарядная из избушки пошла, да всё оглядывалась. Точно пряталась, чтобы, значит, не заприметил её кто.
– Ты проверь, вещи-то твои на месте? – обращаясь ко мне, тут же прокомментировала слова неожиданного свидетеля Бернардет, – А то ведь я ж тебя предупреждала! Подведёт тебя эта девка приблудная под монастырь!
– А больше ничего не видели? – отмахнувшись от сестрицы, снова спросила я мужика.
– Да что ж ещё-то? – развёл руками тот.
– Ну там, в какую сторону пошла, или может на извозчике уехала? – не сдавалась я.
– Да некогда мне разглядывать было. – сокрушённо оправдывался садовник (ну раз в саду ковырялся), – Я и внимание-то обратил только потому, что шапка уж больно приметная – красная.
– Спасибо и на том. – тяжко вздохнув, поблагодарила мужчину и развернулась на выход.
– А вещички-то прове-е-ерь! – долетела в спину желчная сестринская “забота”.
Выйдя на свежий воздух, я в смятении застыла посреди двора. Надо было что-то срочно предпринимать. Надо было искать приёмыша, пока она опять не угодила в беду. Но в какую сторону податься – ума не могла приложить.
Тут в памяти всплыло, что мадам Мелош оставляла свой адрес. Может она к ней подалась? Но ведь уже так поздно. Ко всему ещё и слова садовника о желании Козетты не быть замеченной не давали покоя.
Не зная, что ещё могу сделать, решительно направилась в свою хибарку и разыскала клочок бумаги с ровным почерком написанным на нём адресом. И, не смотря на поздний час, “поймала” извозчика, отправляясь к проявившей в своё время доброту по отношению к девочке мадам.
