Жизнь на двоих (СИ) - Шнайдер Анна

– Я понял.

– Сейчас покажете Агате, Вано и Синтии Софию, а потом пообедаете, – заключила Эн грозно. – И только после этого можете идти по своим делам. Но, пожалуйста, не переборщите с пространственными лифтами. Сегодня лучше побольше ходите по коридорам и лестницам.

– Я понял, понял.

Судя по лицам Валлиуса и Эн, им очень не хотелось выпускать императора из палаты, но при этом они оба понимали, что он не может лежать в кровати дольше, чем уже пролежал. И так два часа прошло. Да и зачем лежать, если контур в порядке и сила в нем практически восстановлена? Мышцы только до сих пор немного сводило, но Эн же сказала, что такой «побочный эффект» продержится еще пару дней.

– Хорошо. Тогда я отсоединяю «колпак» и вынимаю катетер. Одежда ваша вон, на стуле.

Через несколько минут Арен, наконец одевшись, в сопровождении главврача и Эн направился в палату напротив, где находились его дочь, Вано Вагариус и Синтия Тали.

Когда Брайон распахнул перед императором дверь, все трое сидели на койке – Агата уже была одета в розовую пижаму – и синхронно обернулись. Наследница, до этой секунды что-то увлеченно рассказывавшая, широко улыбнулась, и Арен даже опомниться не успел, как дочь прыгнула на него с радостным визгом, повисла на шее и заболтала ногами.

– Папа-а-а-а-а!!!

– Моя радость! – Он поцеловал Агату в щеку и глубоко вздохнул, зарываясь носом в ее волосы. Его маленькая девочка почему-то пахла не больницей, а сладкими булочками. – Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

– Нет! – Она помотала головой и восторженно повторила: – Папа, папа!

– Агата очень ждала вас, ваше величество, – раздался рядом теплый голос Вагариуса. – Только про вас и говорила.

– Папа, ты хочешь кушать? – поинтересовалась девочка, заглядывая ему в глаза почти со взрослой серьезностью. – Ты же, наверное, не ел, как всегда!

Где-то сзади фыркнула Эн.

– А Синтия угостила меня булочками! Они такие вкусные! Давай мы сейчас сходим к Софи, а потом ты съешь булочку. Да?

Арен улыбнулся, пытаясь не засмеяться. Ему было немного страшно из-за ощущения нахлынувшего вдруг счастья. Не чужого, а его собственного.

– Твой папа съест не только булочку, а целый обед, – сказала Эн строго, но голос ее чуть дрожал, и эмоции были теплыми, радостными, искрящимися. – И ты тоже, Агата.

– Хорошо, Энни, – кивнула наследница, глядя на Эн через плечо Арена. – Я все сделаю, как ты скажешь!

– Умница какая. – Кажется, Валлиус умилился. – Ты только сейчас, когда к Софии пойдем, не шуми и не кидайся на нее. Обниматься будете завтра, хорошо? Сегодня можно только смотреть.

– Я понимаю. Я не буду шуметь и кидаться, дядя Йон, честно.

Дядя Йон, Энни… Видимо, эта маленькая лисичка за последние два часа успела всех очаровать.

– Тогда пойдем, моя радость, – сказал Арен и, прикоснувшись губами к щеке дочери еще раз, понес ее в палату к Софии. – Синтия, Вано, вы тоже с нами.

Агата обняла руками его шею, прижалась, нетерпеливо болтая ногами, и громко, ошеломленно вздохнула, как только они вошли в палату напротив:

– Софи…

Арен поднес дочь ближе, усадил на кровать рядом с Софией – его маленькая аньян спала, накрытая одеялом до подбородка, и Агата наклонилась, уткнулась лицом в грудь девушки, а потом всхлипнула и тихо заплакала.

– Ну ты что. – Император сел рядом на корточки и погладил дочь по спине. – Все позади, Софи жива, видишь?

– Да, – всхлипнула Агата. – Но я так боялась, пап, так боялась, что она умрет! Она же просто… схватила за руки, засветилась и исчезла. Мне только чудилось, что Софи меня обнимает, и я знала, знала – нельзя ее отпускать!

– Ты и не отпустила. Ты молодец. – Арен обнял и поцеловал свою девочку. – Я горжусь тобой.

– Ваше… – прошелестел позади чей-то голос, и император внезапно обратил внимание на эмоции окружающих. Погруженный в себя, он даже не замечал, что людей вокруг переполняют благодарность и счастье. – Ваше величество…

Рядом с ним опускалась на колени Синтия Тали.

– Спасибо вам… – прошептала она, глядя на него полными слез глазами. – Вам и Агате. Вы вернули нашу девочку…

– Встаньте, – вздохнул император, поднимая голову, и посмотрел на Эн, которая тоже шмыгала носом и вытирала мокрые щеки рукавом. Он понимал, что об общем смысле процедуры она должна была рассказать Вано и Синтии, но, конечно, про отданную часть жизни не обмолвилась. – И, пожалуйста, перестаньте плакать. Лучше накормите нас с Агатой обедом. Что там за вкусные булочки?

– С апельсиновым джемом, – ответила Синтия, поднимаясь с колен, и чуть покраснела. – София любит.

– Я думаю, Софи будет не против, если вместо нее их съест его величество, – вмешался Вано с улыбкой.

– Сначала суп и второе, – напомнила Эн.

– А потом нам с Вано можно будет прийти сюда? – спросила Синтия, оглядываясь на спящую дочь. – Просто посидеть рядом.

– Я тоже хочу! – сказала Агата. – Папа, а ты?

– Мне нужно во дворец, моя радость. Но тебе еще необходимо оставаться в госпитале, поэтому ты можешь побыть с Софи вместе с ее мамой и Вано. Верно, Эн?

– Верно.

После быстрого обеда император обнял дочь, пообещав ей, что обязательно зайдет вечером и вообще ночевать Агата будет уже дома, рядом с Александром, а затем отправился во дворец. Эн, оставив наследницу, Вано Вагариуса и Синтию Тали с Софией, уже собиралась ненадолго спуститься к себе в лабораторию, когда в коридор вышел безопасник и негромко поинтересовался:

– Я могу поговорить с вами, Эн?

– Да. – Она кивнула, ничуть не удивившись. – Пойдемте в палату Агаты, там как раз сейчас пусто.

Чему было удивляться? Вагариус, в отличие от Синтии, маг, не мог он не понять, что ее краткое объяснение сути процедуры не выдерживает никакой критики. Но что она могла сказать при Агате? Только обтекаемое: «Твой папа держал контур, а мы с дядей Йоном возвращали тело». Эн не сомневалась, что девочка тоже поняла – не может все быть так гладко, но спрашивать ничего не стала. Действительно умный ребенок.

– Я хотел узнать… – Вано, застыв посреди помещения, внимательно смотрел на Эн, чуть прищурившись. – Вы так мало сказали насчет процедуры, но ведь это не могло быть просто. Пожалуйста, если император не поставил на вас печать молчания, поведайте мне, что вы делали.

– Печати молчания пока нет. – Эн не сомневалась, что и не появится. – Но вы же понимаете, я не могу рассказать все, Вано. Процедура будет засекречена. Хотя это, конечно, прорыв для науки… – Она хмыкнула. – Но этот прорыв не имеет особого смысла – абсолютные щиты все же слишком редкое явление, а их удерживание – явление еще более редкое.

– Я понимаю. Расскажите, что можете. Я просто… – Вагариус вздохнул и, поморщившись, признался: – Мне и раньше чудилось, что его величество… и София…

А вот это он упомянул зря – Эн сразу расхотелось что-либо говорить.

– Его величество спас вашей внучке жизнь, – произнесла она холодно. – Он держал ее контур, пока мы с Валлиусом воздействовали на его тело при помощи силы тока. Чтобы София вернулась, боль должна была быть запредельной, поэтому мы довели императора до полного магического перенапряжения.

– Защитник… – пробормотал Вано шокированно. – Он жизнью рисковал, получается?

– Жизнью – нет. Но контур сломаться мог, да он и пытался сломаться, когда тело все же появилось. – Эн выдохнула и негромко сказала: – Не лезьте туда. Они сами разберутся.

Вагариус покачал головой. Глаза его были грустными.

– Конечно, я не стану ничего говорить ни императору, ни Софии. Спасибо вам, Эн.

Безопасник, кивнув, вышел из палаты, а Эн, проводив его взглядом, почти неслышно прошептала:

– Да что тут скажешь. Они же не виноваты…

Возле кабинета Арена уже ждал Гектор, почему-то выглядевший чуть более радостным, чем накануне.

– Хорошие новости? – поинтересовался император, заходя в кабинет, и через браслет попросил секретаря принести им с Дайдом чаю.