Лара Эдриан - Полночное возвращение
Тьма поглотила его, и он снова был одичавшим, напуганным ребенком, без дома, без семьи, и рядом не было никого из ему подобных, чтобы объяснить, кто он такой на самом деле.
«Comedor de la sangre».
С ревом Рио склонился над дергавшейся добычей и диким зверем вцепился зубами в горло. Не голод заставил его сделать это, а ярость и мучительная боль превратили его в монстра. В проклятого. В кровопийцу.
«Manos del diablo».
Эти дьявольские руки больше не принадлежали ему. Рио не видел улицы. Голова отключилась. Мысли исчезли. Но он с отчетливой ясностью почувствовал тот момент, когда сердце человека перестало биться.
Сквозь пелену мрака он знал — сегодня ночью он убил.
Раздавшийся в соседней комнате глухой удар нарушил тревожный сон Дилан. Она резко села, окончательно пробудившись. Из-за стены донеслось тихое рычание, и человек — или животное — упал и мучительной агонии.
В соседней комнате разместился Рио. Он сказал ей об этом вечером, когда принес ужин и рюкзак с ее вещами и пожелал спокойной ночи. Предупредил, что будет поблизости, за стеной. Едва ли это сообщение успокоило ее.
Дилан слышала, как вопреки угрозе он поздно вечером куда-то ушел. В течение нескольких часов в соседней комнате было тихо, и вот в четыре утра там раздался шум.
Все это подтверждало слова Рио о том, что он опасное ночное существо. Судя по звукам, он вернулся с какой-то попойки.
Скрестив руки на груди, Дилан сидела и слушала, как он застонал, затем ударил кулаком по тяжелой мебели и страшно выругался, когда ноги под ним подкосились.
Господи, как часто в таком состоянии возвращался домой ее отец! Накачавшись в каком-нибудь баре, он с трудом передвигался, так что Дилан с матерью и братьями стоило огромных усилий дотащить его до постели, чтобы он по дороге не упал и не разбил себе голову. С детства у Дилан сформировалось стойкое отвращение к мужчинам, не способным справиться со своей слабостью. Однако шум за стеной заставил ее засомневаться в том, что Рио банально пьян.
Дилан встала и подошла к двери, разделявшей их комнаты, приложила к ней ухо и услышала тяжелое прерывистое дыхание Рио. Она представила, как он лежит на полу, там, где упал, не в силах пошевелиться.
— Эй? — тихо позвала Дилан. — Э-э... Рио, это ты?
Молчание.
Долгое. Настораживающее.
— Ты в порядке?
Дилан взялась за ручку — та не двигалась. Дверь пыла закрыта.
— Позвать кого-нибудь на помощь?
— Ложись спать, Дилан.
Голос был низкий и хриплый, непохожий на обычный голос Рио, хотя, несомненно, принадлежащий ему.
— Отойди от двери, — все тем же странным голосом прорычал Рио, — Мне не нужна помощь.
Дилан нахмурилась:
— Я тебе не верю. Я слышу, с тобой что-то не так.
Дилан еще раз попробовала покрутить дверную ручку. Замок был старым, — возможно, удастся его расшатать.
— Дилан, отойди от этой чертовой двери.
— Почему?
— Потому что, если ты сейчас же не отойдешь, и ее открою.
Он резко выдохнул, и, когда заговорил снова, его голос звучал приглушенно, как шорох грация.
— Я чувствую твой запах, Дилан, и я хочу... попробовать тебя. Я хочу тебя, и я не достаточно хорошо владею собой, чтобы сдержаться, если сейчас увижу тебя.
Дилан тяжело сглотнула. Мужчина за дверью должен был испугать ее. Отчасти он испугал. Но вовсе не тем, что он якобы вампир, или тем, что похитил ее и, похоже, не собирался отпускать. Он испугал ее искренностью своего признания в том, что хочет ее.
Эти слова обожгли ее, потому что в глубине души Дилан влекло к нему.
Она лишилась дара речи. Инстинктивно попятилась вглубь комнаты. Дилан забралась на кровать, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.
Сегодня уснуть уже не удастся.
Глава двенадцатая
Она никак не ожидала увидеть его утром у себя в комнате.
Дилан выключила душ, взяла большое пушистое полотенце из аккуратной стопки на полке в просторной ванной комнате и вытерла волосы. Затем вытащила из рюкзака единственное, что осталось из чистой одежды. Топик на узких бретельках и капри на шнурке были довольно мятыми, но Дилан не собиралась в этом наряде поражать чье-то воображение. Босая, с влажными волосами, падавшими на обнаженные плечи, она открыла дверь ванной и вышла в комнату.
Рио был там.
Он сидел в кресле у двери и ждал.
Удивленная, Дилан резко остановилась.
— Я постучал, — сообщил он. Странная деликатность для похитителя. — Ты не ответила, и я пошел, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
— Похоже, это я должна спрашивать, все ли с тобой в порядке. — Дилан осторожно прошла в комнату. И хотя у нее не было причин беспокоиться о человеке, который насильно удерживал ее взаперти, она все еще была смущена и напугана тем, что услышала несколько часов назад, — Что случилось с тобой ночью? По звукам, доносившимся из твоей комнаты, мне показалось, что тебе очень плохо.
Рио молчал и только пристально смотрел на нее. Выглядел он вполне нормально, так что Дилан начала думать, что ночью ей все померещилось. В светло-серой футболке и черных брюках, с темными волосами, аккуратно зачесанными назад, он имел вид хорошо отдохнувшего человека, по-прежнему скупого на слова, но совершенно спокойного. Складывалось впечатление, что он всю ночь прощал сном младенца, в то время как Дилан чувствовала себя разбитой, с четырех утра не сомкнув глаз.
— Тебе нужно попросить своих друзей отрегулировать таймер, — сказала Дилан, кивнув в сторону жалюзи, плотно закрывавших окно, сквозь которое в комнату широким потоком должен был литься солнечный свет. — Жалюзи сами открылись вчера вечером, а перед самым восходом закрылись. Не кажется ли тебе, что они работают с точностью до наоборот? Между прочим, за окном прекрасный вид, даже ночью я смогла рассмотреть. Что это за озеро? Ванзее? Для Груневальдзее или Тойфельзее оно слишком большое, да и деревья вокруг него очень старые. Насколько я могу судить, мы находимся где-то недалеко от реки Хефель. Я права?
И снова никакого ответа. Рио лишь медленно выдохнул, наблюдая за ней своими карими глазами, в которых Дилан ничего не могла прочесть.
Он принес ей завтрак. Она подошла к низкому столику, стоявшему возле изящного дивана. На тарелке из тонкого китайского фарфора был омлет, колбаски, жареный картофель и большой тост, а рядом — стакан апельсинового сока, кофе и серебряный столовый прибор на белой крахмальной салфетке. Дилан подошла к столику и, не в силах удержаться, взяла чашку кофе, бросила два кусочка сахара и добавила сливок — именно такой кофе она любила: светло-коричневый, сладкий, с мягким молочным привкусом.
