Ульяна Соболева - Венганза. Высшая мера
Я помнила… Все помнила. Почти все. Мы целовались как одержимые, он ласкал меня….а сейчас я полностью одетая под одеялом… не совсем полностью. На мне нет трусиков.
Я встала с постели, одергивая коротенькую юбку.
— Я в душ…
Прошла мимо него, потом у самой двери в ванную обернулась.
Невольно скользнула взглядом по квартире, отмечая полумрак, дорогую модную мебель, картины, пушистый ковер. Интересно, он здесь живет? Привез меня к себе?
Я мылась очень быстро, растирая себя мочалкой, ожидая и в то же время паникуя, что он может войти. Почистила зубы, а когда собралась выйти, поняла, что мне и одеть то нечего. Завернулась в полотенце и распахнула дверь. Диего повернулся ко мне, и я увидела, как загорелся его взгляд, скользя по моим ногам, выше к груди, лицу.
Я сделала несколько шагов к нему, остановилась напротив. Внутри пульсировала мысль, что это действительно последний раз, когда мы вместе. Потом не будет…потом я вернусь домой, и мы станем чужими. Только возвращаться надо сейчас, пока я снова не потеряла голову. Рядом с ним я теряла над собой контроль. Он плавно уходил к нему.
Я сделала несколько шагов к креслу, посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
— Я ВСЕ помню.
На секунду захотелось зажмуриться. Никогда не смогу привыкнуть к тому, как он действует на меня, насколько он красив. Разве люди могут быть ТАК сексуальны и привлекательны…до безумия?
Я посмотрела Диего в глаза и тут же их отвела. Неловко и паршиво, не знаю, как он воспринял мое ненормальное поведение и мои пьяные откровения. Все это пронеслось в голове вихрем, и я снова посмотрела на него…неужели от одного взгляда можно забыть, как дышать? Я плавилась под этим голодным взглядом.
— ВСЕ? — уточнил он, заставив меня слегка вздрогнуть. Я кивнула.
— Значит, мне не придётся рассказывать тебе, как ты умоляла меня стать первым.
Кровь бросилась в лицо. Не придётся. Ты уже рассказал, хоть я и помню. Увидела, как Диего усмехнулся уголком рта и медленно выдохнула. Он менялся со скоростью звука. Я, за все время, что мы вместе, так ни разу не смогла понять, что именно приведёт его в ярость, а что вызовет именно такую улыбку на губах…да, вот эту мальчишескую…даже с долей бравады, но я понимала, что смотрю на него и моё сердце бьётся иначе, и мне нравится, как оно бьётся. Диего встал с кресла, постепенно внутри поднималась волна паники. От тех эмоций, что он вызывал во мне, от того, что сердце билось где — то в горле, как только он ко мне прикасался. От того, что мы здесь одни и стоит Диего снова посмотреть на меня ТАК, как вчера, я не знаю, смогу ли я контролировать ситуацию, даже будучи трезвой.
— Я хочу пить…у тебя есть что — то холодное? И меня, скорее всего, ищут… нужно позвонить хотя бы Линде… а моя сумочка осталась у неё.
И я сделала шаг назад от него… непроизвольно.
Диего вернулся в спальню с баночкой энергетика, а я так и продолжала стоять в этом полотенце и думать о том, что я вообще не знаю, где я.
Выражение его лица изменилось…исчезла та самая улыбка. Протянул мне банку, и я автоматически ее взяла, одной рукой придерживая полотенце на груди. Сделала глоток и протянула ему обратно.
— Спасибо. Я могу позвонить?
Диего взял у меня банку и протянул сотовый. Я медленно выдохнула, стараясь на него не смотреть. Набрала номер Линды. Та ответила не сразу.
— Линда, это я — Марина. Не кричи ты так. Я знаю.
Бросила взгляд на Диего, который продолжал пристально на меня смотреть, слегка прищурившись. На секунду у меня возникло чувство, что он слышит не только меня, но и то, что говорит Линда, но это невозможно. Я сама плохо слышу её, так как она на громкоговорителе в машине.
Глава 8
Оставив девчонку одну на пляже, меня трясло от злости. Я попросил своего амиго подобрать её и доставить до дома. Слишком хорошо она умела встревать в разное дерьмо. Казалось, что всё шло по плану. Всё, кроме моей реакции на неё, кроме её гребаной твердолобости. Она слишком привыкла делать именно то, что должна, и совсем не умеет поддаваться эмоциям. Под моим натиском её чувственность прорвалась, но руководит Чикой по- прежнему мозг. Я видел по её глазам, прикосновениям, поцелуям, что всё происходящее между нами для неё имеет значение. Но стоило девчонке хотя бы на мгновение включить голову, как она моментально становилась холодной богатенькой стервой. Меня бесило то, как я сам реагировал на неё. Пальцы помнили, какая на ощупь её бархатистая кожа, поцелуи, разжигающие пламя, горячие стоны. Я, мать твою, хотел её до одури. Те взгляды, которые она дарила мне ночью, та нежность и её запах, выбивающий почву из-под ног. Всё в ней дурманило сильнее, чем любой алкоголь. В голове непрерывно звучал её голос, твердивший о чёртовом женихе. Я старался избавиться от этих слов, постоянно повторяющихся, словно у заезженной пластинки, но только усугублял собственное положение. Казалось, что она пропитала меня насквозь. Всё это выходит из-под контроля. Никогда ещё не поддавался собственным желаниям, идущим в противовес здравому смыслу. Не допущу подобного и в этот раз. Во что бы то ни стало я должен избавиться от этого наваждения. Она — мой враг. Такая же гнилая тварь, как и вся её семейка. Мне нужно было отправиться туда, где снова смогу вспомнить о своём долге.
Заглушил мотор байка на подземной парковке и не спеша направился к лифту. Мысли шумным роем метались по голове, не позволяя расслабиться. На панели управления лифтом загорелась цифра шесть. Двери разъехались в стороны, открывая взору яркий белый свет. В ранний утренний час коридоры больницы были практически пусты. Изредка мелькали медсёстры, переходящие из одной палаты в другую, а на посту, как всегда, встречала, широко улыбаясь, дежурная сестра.
— Доброе утро, Мэлани, — махнул ей и пошёл дальше по коридору.
— И тебе, Диего! — ещё шире улыбнулась она.
Эти чёртовы широкие коридоры с белыми стенами, изучены мною вдоль и поперек. Я знал, когда здесь красили стены в последний раз и сколько уборщиков числится за этим этажом. Подобные знания относились к совершенно бесполезным, а самое главное — к тем, которые приносили самую сильную, разрывающую душу боль. Но, как и во всех своих делах, здесь я тоже должен был контролировать абсолютно всё. Четвертая дверь справа от поста дежурной сестры, чуть приоткрытая, будто встречая меня. Распахнул шире метал, слегка улыбнувшись вскочившей на ноги сиделке Ане.
— Это ты, Диего! — вернулась обратно на кресло, стоящее вплотную к кровати. — Доброе утро! Не ожидала тебя сегодня увидеть.
— Здравствуй, Ана. Планы слегка изменились. Как он? — подошёл к кровати, на которой лежал больной.
