Благородная Дама - Ведьма Минари (СИ)
— Минари! — Я оглянулась, Ти и Бри кивнули мне, чтобы я подошла.
— Чё надо? — Спросила я, усевшись напротив неразлучной парочки.
— Что у тебя с Виртом? — Врезал мне прямо в лоб Ти.
Я опешила.
— Вот те раз!.. А что у меня с ним?… может быть?
— Вот мы и интересуемся. — Абсолютно серьезно сказал Бри. — Нет, ты не волнуйся, мы на твоей стороне, просто рассказывают ТАКОЕ… — Многозначительно добавил он.
— НИ — ЧЕ — ГО! — Я была в бешенстве. — У меня с Виртом ничего нет! Я ясно выразилась?
— Не нервничай. — Попытался успокоить меня Бри.
— А откуда слухи? — С горечью спросила я.
— Сынка первого министра знаешь?
— Легоро? Еще бы не знать эту сволочь.
Ти и Бри согласно кивнули.
— Он сейчас в столовой заявил, что выдел, как Вирт тебя зажимал, когда ты сегодня утром из его кабинета выходила.
В столовую я успела к концу обеда, прошла через весь зал и села прямо напротив Легоро, нагло раздвинув его хихикающих куриц.
— Соскучился, милый?
Тот закашлялся, явно не ожидая моего наезда.
— Постучать? — Я перегнулась через стол и похлопала его по спине. Легоро отпрянул, едва не слетев со стула.
— Полегчало? — Участливо поинтересовалась я.
Легоро безмолвно таращился на меня, а меня несло.
— А вы чего расселись? — Пихнула я локтями сидящих по бокам девиц. — Главная блядь Академии пришла, так что вам тут пастись больше нечего. Да, котик? — Легоро явно не мог найти слов, он только открывал и закрывал рот. А я остановиться уже не могла. — Ну, и чего мы тушуемся? Ты ж, когда нам с магистром свечку держал, смелый был, не боялся, а сейчас притих.
Я окинула взглядом зал — все сидели, не шевелясь, с отвисшими челюстями.
Легоро, наконец, вышел из астрала, вскочил, и с такой силой отпихнул стул, что он врезался в стену и разлетелся на щепки.
— Ревнует. — Сказала я громким шепотом, заговорщицки наклонившись к сидящей справа девице. — Переживает, что изменила.
— С ума сошла?! Совсем страх потеряла?! — Взвился министерский сынок.
— Ну, я же говорю, переживает. — Продолжала я изливаться соседке справа. — Легорушка, прости родненький, бес попутал, ты ж мне отродясь шуб не покупал, как же устоять было то, а? А про то не переживай, с меня не убудет, а шубы все ж в семье останутся.
— Ты чего мелешь, дура?!
— Правду, сладенький, правду. Ты ж для меня пример во всем, как же я могу перед людьми не покаяться? Не дай Боги, кто усомнится в рассказе‑то твоем.
Легоро запнулся и неожиданно покрылся красными пятнами.
— Хочешь сказать, что ты у него не была и он тебя к стеночке не прижимал?
— Была. — Покорно кивнула я головой. — Прижимал… Но я и не на такое пойду, только бы помочь тебе, родненький, зрение вернуть… и слух тоже, про совесть я не мечтаю, у магистра ее у самого нет.
— Легоро, что здесь происходит? — Голос, от которого мурашки пробежали по спине заставил обернуться и уставится в ледяные глаза магистра Вирта.
— О, любовничек пришел. — Ляпнула я, еще не успев выйти из роли. — Ну, вы тут сами разбирайтесь, мальчики, а я пойду, а то еще две отработки сдавать. — И я сползла под стол, чтобы растолкав чьи‑то колени выползти с другой стороны, и позорно сбежать от расправы.
— Что теперь будет?! — Кляла я себя, подбегая к дому.
— Госпожа Клея, меня сейчас убивать придут, спрячьте меня! — Взмолилась я, отпихивая целительницу от двери и задергивая засов.
— КТО?!! Что случилось?
— Магистр Вирт и Легоро.
— Ты с ума сошла, зачем им тебя убивать?
— Чтобы отомстить! Верьте мне, я не обманываю! — Я подергала дверь. — А большего замка у нас нет?
— Да что произошло, в конце концов!
— Я не хотела, но меня Лерого так достал… Он всем раззвонил, что магистр Вирт мой любовник.
Госпожа Клея на мгновение опешила, а потом возмутилась.
— Да с чего он взял это?!
— Из‑за одежды, что магистр мне купил. И все теперь думают, что я продажная. Вот я и ляпнула, что Легоро просто ревнует к новому любовнику.
— О, Боги, Минари, зачем ты это сказала?!
— Не знаю. — Смутилась я. — Дура потому что… А магистр он сзади стоял и все слышал.
За спиной раздался стук дверного молоточка и я подскочила и заметалась по комнате.
— Минари, успокойся! — Прикрикнула на меня госпожа Клея. — Иди к себе, я сама разберусь.
Хорошо сказать успокойся. А как это сделать?!
Я сидела на кровати, укутавшись в одеяло, и меня все равно колотило. — Вот ДУРА!!! Это ж надо было так нарваться. Ладно Легоро — его истерика была мне по барабану, но Вирт… Все, теперь мне точно крышка.
Я выползла из‑под одеяла и на цыпочках подобралась к двери. Прислушалась… — ничего. Осторожно открыла дверь и выглянула в коридор — пусто. Не дыша, добралась до лестницы, снизу послышались обрывки чьей‑то речи. Очень осторожно, держась к стене, где не скрипели половицы ступенек, стала спускаться, подбираясь к двери в холл. В конце пришлось опуститься на корточки и буквально подползти к двери, чтобы меня не было видно через верхнюю половину дверей, в которую было вставлено стекло.
— Я сейчас ее позову, — услышала я, провалилась в просвет открывающейся двери.
— Ой, — пискнула я, заливаясь краской.
— Минари! — Укоризненно покачала головой госпожа Клея сверху глядя на мое распластанное тело, я вскочила. — Тут к тебе господин Легоро и магистр Вирт пришли — извиниться.
— Они сами виноваты! — Огрызнулась я, лихорадочно отряхивая платье. — …Извиниться? — Вдруг дошло до меня и я в шоке перевела взгляд с Легоро на магистра.
— Да, Минари. — Выступил вперед Вирт. — Мы оба хотим извиниться. Я за то, что своим необдуманным решением допустил появление слухов, а Легоро за то, что эти слухи распустил.
— Угу. — Только и смогла выдавить я.
— А Вам не кажется, что этого недостаточно? — Вклинилась госпожа Клея. — Ладно Легоро — пусть испорченный и злой, но он еще мальчишка, а Вы, магистр?! Чем Вы думали?… Вы о Минари, подумали? — как ей теперь здесь учиться… жить! На нее же все пальцами указывать будут, и не только студенты…зная некоторых наших уважаемых учителей. Я требую, слышите, требую!!! чтобы Вы сегодня же собрали всех в большом зале и при всех принесли свои публичные извинения!
У меня на глаза навернулись слезы — я восхищалась госпожой Клеей — за меня никто и никогда так не вступался.
— Я все понимаю, госпожа Клея. — Устало согласился Вирт и обратился ко мне. — Минари, я Вам клянусь, что все исправлю — никто не посмеет сказать о Вас больше дурного слова.
