Всеволод Болдырев - Судьба-Полынь Книга I
За шесть лет обучения уроков было множество. Чаще неприятных, о чем не хотелось вспоминать. Но опыт разочарований и огорчений — самый ценный. Ная постигла многое. Умела распознавать и готовить яды, слышать голоса мертвых, терпеть боль, управлять огнем, владеть сносно самым разным оружием. Стремительная и гибкая, непредсказуемо изворотливая в поединке, она предпочитала сражаться парными клинками — длинными загнутыми кинжалами, прозванными в шутку «Сестренками». Они стали для девушки единственными родственниками, лучшими собеседниками. Ная обожала свои клинки, лелеяла и ухаживала за ними каждый вечер. Но кроме них мечтала еще о Брате — мече из черийской стали. Когда-нибудь он появится у нее. Точно такой же, какие были у жнецов, уничтоживших селение мархов. Она научится обращаться с мечом не хуже, чем с кинжалами. И тогда отыщет убийц ее сородичей. Только теперь перед ними будет стоять уже не маленькая запуганная девочка, а Привратница Смерти. И пусть Сеятель попробует спасти своих слуг.
Девушка поежилась от стылого ветра, обхватила плечи руками. Где-то поблизости сильно громыхнуло, скала дрогнула — это со склона горы сошла лавина. Ная увидела только белое облако, сползшее вниз пушистым покрывалом. Оказаться в этот момент на его пути — незавидная участь. Сама длань Незыблемой протянулась там, забирая души забредших в запретное место. «Стань чистой мыслями, как первый снег, свободной от прошлого, как птица в небе».
— И столь же смертоносной, как лавина, — добавила Ная, отходя от края пещеры.
Она станет. Другого пути у нее просто нет.
По обычаю, перед посвящением ученики проводили ночь в доме Памяти — своеобразных, выбитых в скале, кельях-пещерах, где одна стена отсутствовала, пол обрывался пропастью, а непогода свободно и беззастенчиво проникала в каждый уголок. Там, отказавшись от навыков колдовства до утра, ученики проводили время в раздумьях, терпя неудобство и холод. Последняя дань прошлому и проверка — так ли ты уверен в своем решении. Выйти из пещер удавалось не каждому. Дверь запечатывалась колдовскими заклинаниями. И открывалась, только если ученик оставался верен выбранному пути. Сомнения служили приговором. Результат тех сомнений девушка обнаружила на каменной лавке, когда перешагнула порог пещеры — чьи-то пожелтевшие от времени кости. Их она сбросила в пропасть. Жалости неизвестный не вызывал. Он мог парить над миром, а предпочел гнить на дне ущелья. Ная лишь исполнила его последнюю волю.
Сотворенный в воздухе знак потушил огонь в очаге. Дыхание непроизвольно замерло в груди, когда рука толкнула каменную дверь. Та натужно заскрипела и отворилась. Девушка с облегчением ступила на узкую лестницу, спускающуюся вдоль стены к подземельям, где били горячие ключи.
Каменные ступени холодили ступни. Рубаха из грубой холстины липла ледяным панцирем к телу. Чтобы разогнать кровь и чуть согреться хватило бы простого заклинания, но тратить даже каплю силы не хотелось: пригодится при испытании, да и до горячих ванн недалеко, потерпит. В первый раз, что ли, по камням босиком бегать. Ная преодолела несколько лестничных пролетов и, поднырнув под арку, очутилась в купальне. Здесь было значительно теплее, чем наверху. Горячий пар поднимался из округлых каменных чаш, наполняя воздух влагой и оседая каплями на стенах и ступеньках.
Ная прошлепала по мокрым плитам к лавке, на которой уже лежала чья-то одежда, всмотрелась в пелену пара. Похоже, она пришла последней. После ночи в холоде ученикам позволялось отогреться в горячих целебных источниках, набраться сил перед испытанием. И восемь будущих Привратников Смерти уже с наслаждением отпаривали свои тела. Четыре девочки и четыре мальчика от четырнадцати до восемнадцати лет. Она была девятой. Единственной ученицей в своем клане, на территории которого в этот раз проводили испытание. Прочие ученики прибыли из других селений Матери Смерти. Ная успела с ними познакомиться, но сближаться ни с кем не стала. Одной проще.
Без стеснения скинув рубаху, забралась в свободную ванну. От стыдливости ее отучили еще в первый год. И стесняться своего тела тоже не имелось причины. За эти годы угловатая девочка-ящерка, как звал ее Ильгар, расцвела, формы округлились, и она к своему удивлению однажды поняла, что превратилась в очень симпатичную девушку. Не красавица, как светловолосая Алишта, греющаяся в соседней ванне. Или темнокожая Кайтур, шушукающаяся с подружкой-блондинкой. Но и не серая мышка, навроде Саи, погрузившаяся в воду по подбородок по правую от Наи руку. В Карей, что блаженствовала в ванне напротив, было больше надменности, чем привлекательности. Даже выразительные зеленые глаза, густые каштановые волосы и высокая стройная фигура с красивой грудью не прибавляли обаяния.
Плещущиеся за спиной Наи мальчишки интереса не вызывали. Мальчишки как мальчишки. Одному семнадцать, двум по восемнадцать. Четвертому, как и ей, шестнадцать. У всех волосы русые, только у одного вьются кудряшками, у двух других прямые и длинные, до лопаток, а у последнего короткие ежиком. Звали их Лидо, Арки, Тэзир и Витог. За пару дней, что они находились в ее селении, у Наи сложилось о каждом свое мнение: надо же знать, что представляют собой другие ученики, каковы их способности. Лидо хорошо сложен, и мордаха симпатичная, но самомнение бьет через край. Щуплый, серьезный не в меру, Арки обожает просиживать ночи за свитками. Тэзир — балагур и пустомеля. А обстоятельный, презирающий ложь в любом виде Витог — увалень и добряк. Будь она прежней девочкой, возможно, с кем-нибудь из этой компании и подружилась бы, а ей нынешней — они глубоко безразличны.
Ночь на каменном лежаке все-таки давала о себе знать. Спина ныла, голова была тяжелой. Сейчас вздремнуть бы немного. Ная оперлась затылком на край ванны, прикрыла глаза. Поднимающиеся к потолку струйки пара напоминали рваную пелену утреннего тумана, шум бурлящей воды — звук реки на перекатах. Пустая болтовня учеников перешла в приглушенный гул.
Так иногда гудели от ветра деревья предков. По словам Карагача это разговаривали через дубы ушедшие. В день нападения жнецов на деревню мархов деревья предков тоже вели себя неспокойно. Они пытались сказать, предупредить…. Но привыкшие к спокойной жизни забывают порой о враге у порога.
… Она не помнила, как долго несли ее бурные воды реки, в каком месте выбросили с презрением на отмель. Сознание то меркло, то возвращалось. Пылающее огнем плечо заслонило мысли о брате и родном племени. Придя в очередной раз в чувство, Ная смогла приподнять голову и выблевать из себя воду. Рвало ее долго и мучительно. После чего не осталось уже никаких сил и желания шевелиться и куда-то идти. Но она заставила себя подняться, сделать несколько шагов по стылой воде к берегу. Мужества хватило только чтобы вломиться в заросли осоки, где вновь рухнула на живот, изранив ладони и лицо. Ее била дрожь, вода вокруг покраснела от крови. Попытки ползти так и остались попытками, не продвинувшими тело ни на дюйм вперед. Девочка перевернулась на бок, отрешенно уставилась в небо. Ранние сумерки слегка подсвечивались первыми звездами и серебрящимся полумесяцем. Или это мерещилось в полузабытье? Неужели с нападения жнецов прошло всего лишь несколько часов? Казалось, минула целая вечность, и крик брата звучал из прошлой жизни, к Нае не имеющей никакого отношения.
