Анна Ковальди - Тело
Первым, не вытерпев, дернулся белокожий, обхватывая мои бедра руками, помогая приподняться, на секунды высвободив его член из плена своего лона. И уже я, подхватив его порыв, устремилась вниз, вновь насаживаясь на мужчину. Мы были возбуждены до предела, поэтому сразу сорвались в бешеный галоп, сосредоточившись только на точке соединения наших тел. Бедра с яростным шлепаньем ударялись о его чресла, плоть ожесточенно терлась о плоть, все больше и больше ускоряя нашу кровь, затрудняя дыхание, заставляя молить о продолжении.
Ладони Риаха больше не придерживали мои бедра, они переместились на груди, стискивая их в едином ритме с моими скачками. Голова мужчины была откинута назад, глаза закрыты, лицо напряжено от силы переживаемых ощущений — он сдерживался из последних сил, специально стремясь продлить мгновения этой невыносимой и такой желанной муки. Я же вообще не ощущала собственного тела, все его существование в данные минуты было подчинено одной цели — удержаться. На самой грани бездны, на краю обрыва, но суметь еще хоть на миг отодвинуть взрыв, еще на секунду продлить этот кайф борьбы и единения. Но меня не хватило: возбуждение достигло таких пределов, что тело не в состоянии было его сдержать. И в последний раз опав на его член, я ощутила судорогу слабости и восторга, влажной волной выплеснувшуюся в кровь, тугими мышцами сжавшуюся вокруг принадлежащей в данный момент мне части мужского тела. Не выдержав накала удовольствия и ощущения полной расслабленности, накрывшего вслед за вспышкой, заплакала, застонав от счастья. Мне никогда в уже двух жизнях не было так невыносимо хорошо с мужчиной, как в этот раз с Риахом.
Он смог продержаться чуть дольше, полностью прочувствовав и впитав до капельки весь мой судорожный «взрыв», и только после этого в последний раз вдавился в меня, изливаясь в максимальной разрядке. Стиснув меня в сильных объятиях, даже зарычал, по инерции все еще подрагивая во мне.
Мое лоно было неспособно вместить столько последствий обоюдного удовольствия, я почувствовала, как вместе с его выскальзывающим из меня членом на бедра выплеснулись и смешавшиеся следы нашей страсти. Совершенно обессиленные, наконец-то сумевшие притушить боль желания, мы еще некоторое время просто молча лежали рядом на поверхности спального пузыря, переплетясь пальцами рук и вслушиваясь в звуки дыхания друг друга.
— Ты этого хотел? — с замиранием сердца шепнула я, повернув к нему лицо.
Риах все еще лежал, не открывая глаз.
— Да, — с трудом выдохнул он, распахивая свои алые озера навстречу моему ищущему понимания взгляду. — С Теге подобное невозможно. Я не отдам тебя никогда.
Женская гордость, удовлетворение от собственной привлекательности и понимание его искренности сразу вспыхнули в душе, укрепляя зародившуюся надежду.
— И в космический монастырь? — вкрадчиво сразу уточнила.
— Да, — уверенное шипение.
— А сможешь? Ведь ты уже сообщил обо мне. А раз Теге с душой — такая редкость… — постаралась я выразить свои опасения.
— Все равно!
— Сумеешь? — надежда становилась все крепче.
— Да. Я уже все обдумал. Подменю тебя на время другой Теге, ее и предъявлю. Скажу, что ошибся, что слишком интенсивно использовал тебя и, вероятно, спровоцировал небольшой временный сбой. Но все уже стабилизировалось, — пояснил он.
— А Теге никак не идентифицируются? — надо предусмотреть все возможные подводные камни.
— С момента приобретения они соответствуют личности владельца — как приложение. И ведется учет только количественный. Так что у меня одна Теге, а какая она — никому это не интересно.
Как же много в их мире дикого для меня!
— И проверять не будут?
— Что? Количество? Так я же предъявлю ее представителю службы организации досуга. Именно эта служба воспитывает и обучает Теге. Но, вероятнее всего, с ней побеседуют, чтобы убедиться в отсутствии души, — разложил по полочкам Риах.
— Ясно… — кивнула я. — А я так и останусь твоей Теге?
— Да, — сразу подтвердил мужчина. — Моей Теге с огромной тайной. Моей единственной и невероятной Теге. Ведь после того что ты показала мне, чему научила, использовать «безответную» Теге просто невыносимо. Я буду беречь тебя и заботиться обо всем необходимом. Никто не узнает о тебе, обещаю. Ты будешь существовать только для меня. Никто не увидит тебя никогда.
Моя душа ощутила непонятное смятение и тревогу. Все же мое существование замкнется на нем! Я никогда не увижу этот мир, не окажусь за стенами его спальни. Тоже своего рода тюрьма, как и это новое тело для моей души. Пусть я не буду для него больше Теге, обыкновенной Теге, но… стану ли я чем-то большим, важным, а не просто физически необходимым?
И я решила спросить прямо:
— А когда ты вступишь в обязательный семейный союз? Что станет со мной тогда?
Белокожий удивился:
— Ничего не изменится. Я сделаю то, что обязан — обзаведусь потомками, буду воспитывать своих детей вместе с их матерью, но мои личные потребности будут сосредоточены только на тебе.
— А… ты говорил, что на планете другая еда, которая не так влияет на возбудимость. Там тебе часто Теге была нужна?
— Раза два в неделю, — с недоумением относительно причин моей дотошности, пояснил Риах. — Но ведь тогда ты была обычной Теге. Сейчас, я думаю, потребность в тебе будет выше.
Может, будет, а может, и нет! Ко всему привыкаешь и все «приедается». А что потом?
«Куклу забудут в коробке», — сама себе дала мысленный ответ.
— Я ведь тоже могу стать матерью, — отвернувшись от него и уставившись в дымку под потолком, негромко заметила я.
— Эээ… — мужчина был обескуражен моими словами. — Ты предлагаешь мне подобный вариант? Детей?
— Это возможно? — совсем тихо отозвалась я.
— Ммм… Скорее всего — нет. Как я объясню их появление?.. Ты будешь, как и положено, раз в полгода проходить стерилизацию.
— Значит, Теге могут иметь детей? — голос прозвучал как-то мертво.
— Нет! — уверенно отозвался белокожий. — В смысле, физически могут, конечно. Но этот ребенок не будет рисом. А зачем нам столько Теге? Да и каждый из нас всегда надеется, что его ребенку достанется душа.
Я сглотнула, ощутив душевную боль.
«Ничего я не добилась. Просто стала чуть более желанной куклой, чем было это тело до того, как в него вселилась душа…» — внутри поселилась скорбь.
Повисла пауза. Не знаю, о чем задумался Риах, но мне внезапно стало так плохо, холодно и… одиноко. Я бы хотела ребенка. И я бы хотела семью. И пусть мир иной, но душа основывалась на привычных стереотипах. Только… шанса на нормальную жизнь мне не предоставили. А доживать свой короткий век в одинокой «коробке»… Не выдержу!
