Алисия Дэй - Пробуждение Атлантиды
Голос, прорезавший темноту, был переполнен презрением:
— Эта так называемая группа ведьм чуть не уничтожила тебя десять лет назад, мой лорд. И я буду счастлива помочь им снести твою жалкую голову с шеи.
Дракос шагнул назад, как если бы не хотел вмешиваться в семейную ссору. Мудрый вампир.
— Дэйрдре, любовь моя, — промурлыкал Калигула светловолосой вампирше, которая парила над землей между ним и Дракосом, — Как приятно снова слышать сладкий звук твоего голоса. Ты так редко поднимаешься из земли в последние дни.
Она плюнула ему в ноги.
— Я бы заморила себя голодом, чтобы умереть по-настоящему, если бы только это было возможно, и ты знаешь это. Но ты следишь за мной каждую секунду каждой ночи.
Она пронзила взглядом Дракоса, и он едва не поразился тому, как презрение в ее словах и пристальный взгляд не превратили военачальника в горстку пепла на том же самом месте.
— Я вижу, ты нашел нового подчиненного, исполняющего твои императорские приказы.
— Это было бы замечательно, но у Дракоса есть работа, которую нужно выполнять, моя дорогая. Не хочешь ли отдохнуть со мной сегодня? — Калигула протянул ей руку, зная, что она не примет ее.
Зная, что однажды — скоро — он сломает ее. И он использует для этого ее единственную уцелевшую сестру. Его и до этого обвиняли в одержимости, но все вокруг блекло по сравнению с его желанием подчинить Дэйрдре.
— Я скорее увижу тебя мертвым и гниющим в аду, чем охотно приму твою руку, — она зашипела на него, отскакивая назад на полдюжины футов.
— Может быть, моя дорогая, может быть. Но есть много способов гнить в аду, и ты можешь когда-нибудь ко мне там присоединиться.
Он взмыл в воздух пещеры к нише на самом верху, где собирался отдохнуть и дождаться ночи. Внушительные заклинания защищали его от беспокойства во время сна, они были проверены им уже много раз, еще до того, как он высосал жизнь из напуганной ведьмы, которая сотворила их. Бросив взгляд вниз на военачальника, который стоял перед его упрямой невестой, он направил вниз последнее указание, прежде чем погрузиться в мертвую темноту ночи:
— Прогресс, Дракос. Покажи мне прогресс, или я найду военачальника, который это сделает.
Глава 11
Пещера Драгоценных камней под Храмом Нереиды. Атлантида.
Мэри вела Вэна вниз по древним каменным ступеням, сглаженным подошвами дев за многие тысячелетия. Странно, что часть его ума думала о чертовых подошвах, когда он держал на руках Эрин, и она умирала или уже умерла.
Странно, что остальная часть его ума билась в мучительной агонии сознания, что он не сможет пережить смерть женщины, которую узнал только как краткую рябь в волнах времени. Боль поднялась из его кишок к груди и вырвалась из горла. Зарычав, он выпустил боль и ярость, а потом последовал дальше за Первой Девой куда-то вниз в темноту.
За несколько шагов до него Мэри остановилась, явно пораженная звуком, но, взглянув на его лицо, просто кивнула и продолжила движение вниз по коридору, но уже быстрее.
Несмотря на то, что они спускались в сердце Храма Нереиды, Вэн вознес молитву Посейдону:
— Она не может умереть. Я не знаю почему, я не знаю как, но она стала важнее для меня, чем собственная жизнь. Я буду служить тебе и почитать, Посейдон. Пожалуйста, спаси для меня эту женщину.
Мэри резко свернула, и у Вэна на мгновение появилась надежда, что сестра Бастиена настолько же осведомлена, как и ее брат. Он последовал за ней за изгиб стены и остановился, онемев при виде огромного сияющего драгоценного камня. Драгоценного камня, внутрь которого вступила Мэри.
— Это — естественная жеода[8] и центр Храма Нереиды. Здесь Сердце Нереиды покоилось до Катаклизма, — объяснила Мэри, — Древние писали, что Пещера Драгоценных камней — природное укрепляющее средство и источник энергии для певчих драгоценных камней.
Она указала на простой деревянный стол, находящийся в центре овального пространства. Шесть шагов — и он оказался у стола и незамедлительно уложил неподвижное тело Эрин на него. Мэри подняла откуда-то с полу зеленую шелковую подушку и подсунула ее под голову девушки, когда он нежно опускал ее.
Вэн осмотрел помещение и заметил, что повсюду находятся драгоценные камни, искусно распределенные по всей комнате, заполненной шелковыми подушками, которые разбросаны вокруг и даже вставлены в корпус деревянного стола. Стены жеоды многогранно мерцали от искрящихся фиолетовых камней. Он убрал волосы с лица Эрин и посмотрел на Мэри:
— Сделай же что-нибудь! — потребовал он, в отчаянии взглянув на неподвижное бледное лицо Эрин. Мэри только собралась ответить, смятение и страдание отразились на ее лице.
Но в этот момент заиграла музыка.
Единственный чистый, потрясающий звук вылетел прямо из стены. К этому звуку присоединился хор других, вырывающихся из стен во все стороны. Скоро музыка полилась из пола, из потолка, проникая в каждую молекулу воздуха в комнате. Хор превратился в симфонию, в оркестр музыки невыразимой красоты. Вэн стоял, сжимая руки Эрин, и возносил почти забытые молитвы Богам.
Музыка превращалась в свет, свет превращался в музыку до тех пор, пока они стали неразличимы. Серебристый свет Эрин лился над Райли и увеличивался в тысячу раз в маленьком пространстве жеоды. Частью разума Вэн понял, что Мэри опустилась на пол и встала на колени с боку стола.
Изумительная музыка проходила через Вэна, пока песня не проникла во все клетки его тела. Он мог видеть музыку; он мог слышать свет; он мог чувствовать ритм, проходящий сквозь тело Эрин. И ниже, и выше, и повсюду он слышал тонкий голос, звучащий одновременно и в его сознании, и в его ушах, наделенный нежной силой.
— Ты только что вернулась ко мне, певчая драгоценных камней. Я не позволю тебе так легко уйти.
Вместе с этим, музыка стала возрастать до бессловесного триумфа звука и света. Тело Эрин начало светиться, пока сияние не стало таким ярким, что Вэну пришлось зажмурить глаза. Он призвал веру, надеясь найти хоть какую-то ее унцию в своей разбитой душе.
В конце концов, он обнаружил ее.
Я отдаю ее тебе, Посейдон, и тебе, Богиня Нереид. Я отдаю ее вам. Все, чего я прошу, чтобы вы спасли ее, возьмите взамен мою ничтожную душу.
Яркий свет, разлившийся перед его закрытыми веками, внезапно исчез, а музыка в тот же миг отключилась. Он моргнул, его увлажнившиеся глаза открылись, чтобы увидеть темное свечение рассыпанных искр от бесчисленных драгоценных камней. Его зрению понадобилось мгновение, чтобы восстановиться, но перед тем, как взглянуть на Эрин, он почувствовал, что она сжала его руку, и молитва в его душе сменилась благодарностью.
