Юлиана Кен - Хищность
— Все хорошо?
Его мягкий голос вывел меня из раздумий, и я тихо попросила:
— Воды.
Роман так спешно поднес стакан к моим губам, что несколько капель пролилось на рубашку, и тонкой стойкой они потекли мне на грудь. Я почувствовала прикосновение его ладони чуть ниже шеи, совсем невинное, но такое чувствительное. Я накрыла руку Романа и отняла от своей озябшей кожи. Пока ел он сам, я сидела за столом и слушала разговоры, которые вели жители лагеря за соседними столиками. Оказалось, не так сложно вычленять из гула голосов именно то, что тебя интересует. Многие обсуждали Верена, его вчерашнюю лекцию и тренировки, но я уловила и очень интересную для себя информацию, а именно перешёптывание об отношениях Романа и Анны.
Как только мы вышли из столовой, я резко поинтересовалась:
— Кто такая Анна?
Судя по напряженному молчанию Романа, моя стрела была пущена точно в цель. Хищник несколько минут ничего не говорил, и, наконец, сдался:
— Анна — это моя жена.
Глава 8
Я сидела верхом на лошади, а Роман вел нас. Он уверил меня в том, что обязательно поймает и поддержит мое тело, если мне доведется потерять равновесие и упасть. Я наклонилась вперед и вцепилась в шелковистую гриву кобылы. Я чувствовала, как огромное живое существо подо мной движется и едва слышно ступает в высокой шелестящей на ветру траве. Мышцы лошади перекатывались под моими пальцами, она реагировала на каждое движение своей наездницы, на каждый приказ Романа. Очень скоро я расслабилась, села ровнее и испытала невероятный пульсирующий восторг во всем теле, словно, передавшийся мне от прекрасного покорного животного.
— Значит, ты женат, — вспоминая сладкие речи Романа, недовольно хмыкнула я.
— В мире хищников не существует такого понятия, Элейн. С тех самых пор, как за пару месяцев до твоего появления в лагере, Анна оставила меня, я считаю себя свободным от обязательств мужчиной.
Я вспоминала глаза Романа, его глубокий, одухотворенный взгляд, и поняла, что не смотря на всю нежность этого совершенно нетипичного хищника, я всегда чувствовала какую-то пустоту, наполнявшую его сердце. Он не казался сколько-нибудь сломленным или подавленным, нет. Но улыбка, так часто мелькавшая на лице Романа, когда он бывал рядом со мной, касалась только его черт и никогда глубин глаз.
— Ты все еще любишь ее, — повторила я слова Романа.
Мы остановились. Я почувствовала его руки на своей талии, и в следующее мгновение, босоногая, ступила на землю.
— Ты можешь не рассказывать об Анне, — попыталась исправиться я, предполагая, что своим чрезмерным любопытством могла разозлить Романа.
— Все в порядке, — печально заверил меня хищник. — Я хочу, чтобы ты узнала мою историю, мою и Анны.
Сердце тревожно сжалось, предчувствуя недоброе. И Роман начал свой рассказ.
— Она появилась в лагере два года назад, за полтора года до твоего прихода. Ее привезли к нам приемные родители и вручили Верену со словами: «Позаботьтесь о ней, насколько это в ваших силах». Девочке было семнадцать, почти восемнадцать лет. Ее хищность не знала границ — Анна была дикая, словно кошка, все время скалилась и пыталась укусить или накинуться на каждого, кто подходил к ней. Она спала на земле рядом со сторожевыми собаками и не подпускала никого. Верен просил меня заняться ею.
Родители девушки рассказали ее грустную историю: до пяти лет Анна росла в детском доме, где так или иначе оказывается большинство детей хищников. Их куратор, тот, кто должен был следить за порядком в группах, но не вмешиваться в процесс общения детей, оказался настоящим извергом. Он, как мог, унижал слабых, зверски избивал их.
— Все это безумно жестоко, — сорвавшимся голосом едва слышно произнесла я.
— Да, из этого мира мы и ушли, Элейн. Я всей душой ненавижу его и желаю, чтобы он перестал существовать! — Роман впервые говорил настолько гневно и взволнованно. — Многие дети хищников по своей природе дикие, словно звери, и спокойно выносят лишения детства. Но Анна была не такая. Однажды, после побоев учителя, когда девочке уже исполнилось пять лет, она перестала разговаривать и ходить, просто забилась в угол и несколько дней жалобно скулила. Куратор доложил директору. Малышку изолировали, с ней недели никто не разговаривал, но ничего не менялось. Тогда Анне стали искать приемных родителей. И, наконец, нашли, вегов.
Мой удивленный возглас был встречен гнетущим молчанием со стороны Романа.
— Она была плохой дочерью, худшей из всех возможных. Девочка ненавидела новых родителей, их друзей, одноклассников. Но каким она стала подростком, я даже не представляю — ее мать не могла рассказывать об этом, только плакала и, не смотря ни на что, уверяла, что до безумия любит свою несостоявшуюся дочь. Когда Анна закончила обучение в школе, там, где ее презирал и боялся каждый вег, она объявила родителям, что уходит в мир хищников. Тогда ее привезли к нам.
Повисла пауза. В окружавшей меня непроглядной тьме я попыталась отыскать руки Романа, чтобы осторожными прикосновениями поддержать его, но ничего не вышло. Вероятно, хищник специально отошел от меня на несколько шагов. Через пару минут я услышала продолжение его рассказа.
— Я долго искал подход к Анне, пытался заговорить с ней, заманить увлекательными вещицами, просил о помощи. Все было бесполезно. Она не обращала на меня никакого внимания. Но стоило мне подойти слишком близко, Анна кидалась на меня, в попытке клыками перегрызть мне горло и когтями выцарапать глаза. Я долго размышлял, почему Верен доверил заботу о девочке именно мне, не смотря на то, что у меня имелась другая важная для нашего общего дела работа. Он сам ответил на мой вопрос, сказал, что наши с Анной гороскопы, а значит и судьбы, тесно связаны и лучше прочих дополняют друг друга.
— И ты женился на ней.
Я услышала раскатистый смех Романа.
— В то время, когда я узнал о нашей с Анной предполагаемой связи, я бы с большей вероятностью поверил в то, что собственными руками придушу эту несносную девчонку, чем в мою к ней любовь.
— Она не была красивой?
Роман снова засмеялся, таким живым задорным смехом, который сразу снял напряжение, витавшее в воздухе рядом с нами.
— Анна не была красива в привычном смысле слова, она была по животному притягательна. Ее раскосые ярко-зеленые глаза, словно, бросали вызов, зазывая глупцов вступить с ней в связь. Ее умопомрачительная походка сводила многих мужчин с ума, многих, включая и меня. Я не раз замечал, что стоило Анне пойти купаться, несколько парней отправлялись следом в надежде присоединиться к ней.
