Happy End с мерзавцем 2 (СИ) - Шах Лия

Поболтав с собой еще какое-то время, она замолчала, а потом развернулась и побрела обратно. На этом история знакомства с кандидатом номер один заканчивалась.

407 свернула экран и продолжила:

– 909 предупреждал меня, что если на ваши транквилизаторы наложится действие других психомодуляторов, то это может привести к непредсказуемым последствиям, но я не думала, что это реально произойдет. После истории на мосту вы вернулись в клуб, немного потанцевали, а потом забрали вещи и вернулись в квартиру. Утром вы вели себя как обычно, так что я не стала много думать. Кто ж знал, что у вас в голове все события перепутаются.

– У меня? А, ну да, это я тут псих, конечно. Если бы не Лори, то как бы я узнала адрес этой квартиры? К тому же утром мы с ним тоже встречались, он еще под дверью сидел, помнишь?

407 нахмурилась и часто заморгала. Ее брови сдвигались все сильнее, и в какой-то момент система не выдержала, хватаясь за голову.

– Аргх, как больно!

Изображение замерцало, и в воздух стели подниматься числовые данные битых файлов. Они парили над системой и медленно исчезали, а в системе стали появляться прорехи. Видя такую реакцию, я заволновалась не на шутку. Крепко обхватив руками бьющуюся в судорогах девушку, зашептала, попутно поглаживая ее по голове:

– Ничего не было, не думай об этом. Не думай. Я просто перебрала с наркотой, ты права. Чш-ш-ш, моя хорошая, все хорошо, все хорошо, не думай об этом.

Пальцы скользили по темным волосам, оставляя за собой едва заметный след белых искр, а в моих глазах затухало легкое белое свечение. Искры впитывались в тело системы, блокируя доступ к битым файлам, и боль стала быстро проходить. Изолировав инициировавший процесс вирус, я остановила распад системы.

Уставшая девушка затихла у меня на плече, а я посмотрела на нестабильный мир за окном поверх уведомления о разрыве соединения с системой-проводником. Дождавшись, когда обморок 407 перейдет в здоровый глубокий сон, я вытащила мобильник из кармана и открыла журнал вызовов. Номер «Занудика» все еще был там.

Недолго думая, нажала на имя и приложила телефон к уху, слушая гудки. Через несколько секунд суицидник принял вызов, и в трубке послышалось мужское дыхание.

Алокать и спрашивать «кто там?» он не собирался, и я тоже молчала. Пару минут между нами была очень говорящая тишина, которая медленно, но неотвратимо, сгущалась, затапливая собой всю комнату. Будто кто-то забыл закрыть кран, и уровень воды поднимался все выше и выше в полной тишине.

Бывает так, что в молчании между врагами слов больше, чем в самой отборной ругани. Это извращенное удовольствие охотника, медленно подбирающегося к жертве, которая стоит одна в темноте.

Он тяжело дышит, позволяя понять, что погоня уже близко. Так близко, что от этого дыхания шевелятся волосы на затылке, но стоит обернуться – и там никого нет. Это должно пугать, нервировать и сводить с ума.

Тихий смех в темноте, обволакивающий и глубокий, сковывает нервы, тело и мысли, ударяя по ним низким тембром, высекая колючие искры. Он не даст забыть о погоне, которая непременно приведет жертву в ловушку, но сам процесс доставляет ему не меньшее удовольствие, чем закономерный итог. Он загоняет добычу в капкан и хочет, чтобы она это знала. Знала, но все равно продолжала бежать.

Уголки моих губ едва заметно приподнялись в недоброй улыбке, а в динамиках раздался мягкий смех охотника.

Сколько времени надо провести с врагом, чтобы ненависть стала уютной? Чтобы искры ярости стали похожи на пузырьки в шампанском – щекотно покалывали, но не ранили. И чтобы пламя гнева не сжигало до тла, а согревало теплом. Мучительно нежным теплом, но гневным.

Ненависть может быть трепетной. Может бережно согревать теплом гнева и щекотно покалывать искрами ярости где-то под ребрами. Можно пройти от любви до ненависти, но никогда обратно. Если ненависть превратилась в любовь, то это была не ненависть.

Нет ничего более стабильного и верного, потому что настоящая любовь всегда может пройти или сломаться, а вот настоящая ненависть – это на века. Это то, что можно передать из поколения в поколение, завещать потомкам или целой стране. В ненависти изменить гораздо сложнее, чем в любви. Гораздо.

Не знаю, сколько мы молчали друг другу в трубку, но каждый знал, что разговор состоялся. Люди могут ждать предательства в любви, но никогда никто не ждет предательства в ненависти.

Ну или это только я так думаю. В любом случае, каждый согласится, что использовать в своих целях врага гораздо менее аморально, в отличие от того, кого любишь.

Развоплотив систему, я заказала пиццу, включила телек, устроилась на диване поудобнее и стала ждать воскресенья. Враг еще не знает, что в качестве свадебного подарка у меня для него есть сногсшибающая новость.

Финал четвертой арки

– Итак, что ты узнал? – нетерпеливо потребовал ответа Дух, принявший вид одетого в шкуры викинга. 007 на его фоне казался жалким заморышем в очках, но паренек настолько устал, что не постеснялся поставить стул и сесть за стол викинга.

Стянув очки с носа, он устало потер лицо и вздохнул:

– Вы уверены, что хост имеет какое-то отношение к Максиму Далю?

– Что ты имеешь ввиду? Это сказала Главная Система, никакой ошибки! – возмущенно ответил викинг, а аналитик поморщился от его мощного голоса.

– А вы не думали… ну что ГС просто хотела занять вас чем-то, чтобы вы не мешались им там?

– Я тебя сейчас отправлю создавать нестабильные миры S-класса, – мрачно предостерег паренька мужчина, на что тот только пренебрежительно скривился.

– По вашей милости я пересмотрел все записи прохождения миров Далем. Четыре раза. Я проанализировал каждое слово из тех, что посвящались его прошлой жизни в реальном мире. Ни разу он не упомянул никого, кто хотя бы приблизительно был похож на хоста. Из чего я делаю выводы, что соврала ГС, а не хост.

– Вы с Главной Системой – просто кучка данных, – поморщился великан. – Что вы можете понимать во взаимоотношениях людей. Давай, рассказывай все что узнал!

007 едва удержался от закатывания глаз. Ну конечно, один Дух тут все понимает, а они – просто программы. Тц, как же это раздражает. Однако, проглотив свое недовольство, аналитик принялся послушно перечислять все факты из жизни Макса Даля, которые имеют хоть какое-то значение.

– Ну… он – единственный ребенок в семье. Сестер, кузин или крестниц у него нет. Только мама.

– Так может, хост – его мать?! – ахнул громила, внезапно озаренный.

007 посмотрел на него, как мог бы посмотреть отец на неразумную дочь, слишком много смотревшую бразильские мелодрамы. Если бы хост могла это услышать, она бы долго хохотала и с такой силой, что 407 непременно попыталась бы вызвать скорую, священника и юриста. После этого хост непременно поклялась бы, что лично родила Макса. И не один раз.

– Нет, – не сдержавшись, огрызнулся аналитик. – Его мать – скромный доктор медицинских наук. Интеллигентный и образованный человек. С именем, образованием и хорошим воспитанием.

– Да-а-а… – задумчиво протянул Дух, после чего был вынужден признать: – Действительно, не про хоста. Ладно. Тогда давай дальше.

– Итак, хост – не член семьи Даля. Это точно.

Аналитик только сделал вдох, чтобы продолжить мысль, но тут Духа снова понесло:

– А что, если хост – его внебрачная сестра?!

007 скрипнул зубами, и сдержанно выплюнул:

– Как я только что сказал, его мать – доктор с хорошим воспитанием.

– Да я не про мать! Я про отца! Что, если его отец нагулял хоста?!

Дух отчаянно сочинял крутую историю, а в это время в далеком-далеком маленьком мире А-класса хост, которую только что «нагуляли», громко чихнула на диване и тихо пробормотала: «Кто это меня там вспоминает?».

007 про себя десять раз повторил «сохраняй спокойствие» и только после этого продолжил:

– Как я уже сказал, его мать – скромный доктор медицинских наук с мировым именем. Она сразу после рождения Максима сделала своему мужу вазэктомию. Так что у Даля нет внебрачной сестры. – Подумав, 007 добавил: – И не будет.