Шепот глубин - Хамм Эмма

Капли воды затекали в его жабры, а потом катились вниз по мускулистому плечу на ключицу. Мира не сдержалась. Может, было виновато природное любопытство. Может, она просто сошла с ума.

Девушка легонько коснулась жабр на его шее. Осторожно, разумеется. Ей оставалось только догадываться, насколько они были чувствительными. Но стоило ей до них дотронуться, как она с удивлением поняла, какие же они бархатные.

Более длинные жабры словно потянулись к ней в ответ, изгибаясь вокруг пальцев и цепляясь за них. Ундина выгнулся, подаваясь навстречу ее прикосновению, изгибая шею так, словно он был не в силах выдержать этого ощущения. Она было подумала, что сделала ему больно, но тут он застонал.

Ох, какой это был звук – полный отчаяния и чистого желания. Все нервные окончания в ее теле вспыхнули в ответ. Мира и подумать не могла, что можно было так сильно хотеть кого-то, совершенно непохожего на человека. Она едва могла дышать, глядя на то, как этот огромный ундина яростно плещет хвостом, пока она пропускает его жабры сквозь пальцы.

Он был прекрасен. Все эти напряженные мускулы, его рука на ее запястье, отказывавшаяся отпускать, даже когда девушка сжала краешек одной из жабр между двумя пальцами и провела по ней вниз, как по шелковой ленте.

Еще один стон, на этот раз глубокий, утробный. Мира опустила глаза и увидела, что даже жабры на его животе начали трепетать. А ниже, среди чешуек, показалось еще одно странное отверстие, похожее на… на…

Реальность происходящего рухнула ей на голову, словно наковальня. Она сидела и доводила чертового ундину до оргазма, как загипнотизированная. Так сильно ее захватил азарт момента, восхищение и любопытство всем, что она видела и слышала, этими мускулами и красивым мужчиной перед ней, что напрочь забыла, зачем вообще все это затеяла.

Чип-переводчик. Просто прицепи чертов чип за его чертово ухо и прекрати трогать его так, словно пытаешься ему подрочить!

Ругая себя на чем свет стоит за забывчивость, пусть даже недолгую, она достала чип из кармана свободной рукой и потянулась к его голове.

Тут Арджес открыл глаза, глядя на нее с совершенно диким выражением. Словно он почти боялся ее, а может быть, того, что она сделает с ним дальше. Но еще в этих глазах читалось отчаяние, потребность, и он явно надеялся, что она сможет ее удовлетворить.

Ах, будь это в другое время. В другом месте. Может, она бы и сдалась на милость запретного любопытства в собственной голове.

– Извини, – прошептала она, охрипнув от ответного желания. – Надеюсь, ты сможешь меня за это простить.

Она нажала на кнопку большим пальцем и прицепила чип ему за ухо. Практически сразу его тело пронзила боль: хвост взмыл из воды, задев ее острыми шипами по руке, и ундина словно превратился в бушующие волны. Где-то там, в этой белой пене находился Арджес, но она не могла разглядеть, где именно. Он бился и вертелся, а потом, плеснув хвостом, исчез. По крайней мере, так она подумала. Вся поверхность воды покрылась морской пеной, так что невозможно было увидеть, где он на самом деле.

Мира быстро убрала ноги из воды на случай, если он решит стащить ее вниз и утопить. И за дело, пожалуй. Если чип не приживется, он мог его убить.

– У вас кровь идет, – констатировал Байт.

– Знаю, – ответила она, зажимая рану рукой. – Думаю, я это немного заслужила.

Глава 14

Боль ослепляла. Арджес метался, стиснув в руках голову, которую разрывало от пронзительного визжащего звука. Он не мог понять, был ли это его собственный визг, крик глубин или вообще праматерь всего океана пришла взять свое.

Проклят. Ведьма прокляла его. Он даже не знал, что настолько маленькое создание может причинить такую боль.

Ахромо явно что-то сделала. Может, оторвала ему жабру? Как же глупо было позволять ей их коснуться. Только бестолковые юнцы доверяли ахромо, и ее народ всегда предавал их. Их видам суждено сражаться, точно так же как морской воде было суждено быть холодной. Он перевернулся, царапая чешую об острые камни снаружи пещеры.

Вот бы добраться до Митеры. Она бы наверняка смогла его излечить. Выдрала бы проклятье из его тела с корнями и послала обратно несносному народу. Ох, он бы выдрал этой ахромо все волосы. Откусил бы ей пальцы, один за другим, за то, что она сотворила с ним. Эта Мира познала бы такую боль, какой никогда в жизни не чувствовала…

И тут все прекратилось.

Боль и мучения, пронзавшие его до мозга костей, испарились так же быстро, как начались.

Арджес спустился к морскому дну, тяжело дыша и жадно втягивая воду в широко открытые жабры на боках, и прижался к камням. Мягкое свечение пещеры продолжало освещать океан. Он не знал, что делать с собой теперь, когда боль внезапно пропала.

Его сознание будто раскололось на части. Одной из них хотелось вернуться в пещеру и уничтожить ахромо. Разорвать ее на кусочки за ту боль, что она ему причинила. А вот другой части… другой хотелось продолжить с того момента, на котором они остановились. Чтобы она снова запустила в его жабры свои умелые пальчики. Между ними не было перепонок, благодаря чему она могла обхватить их глубже и с обеих сторон.

Это было… неописуемо. То удовольствие, что он испытал перед болью. Он подавался навстречу ее касаниям, хотел больше, ему просто необходимо было больше, и жар ее тела манил сильнее песни любой сирены из его сородичей.

Она стала воплощением каждого соблазна, что он знал в этой жизни, упакованным в тело, которое он должен был ненавидеть, и слишком коварный разум. И все равно какой-то его части хотелось оставить ее себе.

Наказать? Это да. Он совершенно точно собирался наказать ее за это, но стоило ему распутать хвост и поплыть обратно к пещере, как эти мрачные мысли превратились в нечто гораздо более приятное.

Ей предстояло узнать, что это такое, когда его вид доминирует над ахромо. Если придется, он возьмет ее силой. Потому что видел жар в ее глазах, видел, как приоткрылись мягкие губки, когда он таял в ее руках. Она хотела его так же сильно, как он ее.

И пока что этого было достаточно.

Даже светящиеся растения внутри пещеры шарахались от него, чувствуя бурлящую в его груди злость. Он был опасен. Он был ужасающ. То существо, что вернулось из глубин, было не Арджесом, а чудовищем, сотканным из ярости и предательства.

Он медленно всплыл на поверхность воды, прищурившись и прижав все жабры плотно к груди. Если она вновь попытается напасть на него, он готов.

Она стояла у задней стены пещеры, активно размахивая руками и болтая с демоном, которого он поднял со дна. Что-то внутри него с треском лопнуло. В ней он не увидел ни следа расстройства или сожаления. Может, в этом и был весь ее план. Может, она была готова умереть в этой пещере, лишь бы забрать его с собой.

Арджес собирался показать ей, почему представителей его вида стоило бояться. Почему ей никогда не нужно было допускать эту ошибку и провоцировать существо вроде него.

Он так легко нырнул в воду и опустился ко дну и еще легче – пронесся вверх, набирая скорость и обрывая по дороге лепестки. Он выбросил себя прочь из безопасных объятий океана, в пещеру.

Ему выпало исключительное удовольствие видеть, как ее глаза широко раскрываются от удивления, ее страх при виде тянущихся к ней когтей. Арджес знал, что его острые зубы сверкали во всей их красе. Сияя и переливаясь всеми цветами своего тела, он набросился на нее. Однако, к ее чести, ей хватило храбрости не дернуться и не пытаться убежать. Она просто стояла, напряженная, и смотрела большими глазами, как он хватает ее.

Опрокинув ахромо на спину, он придавил ее всем своим весом, не давая вырваться. Если потребуется, Арджес готов был вгрызться в ее глотку.

Но в тот момент, когда его губы коснулись ее плеча, она закричала:

– Стой! Погоди!

И он… понял ее?

Арджес замер, уверенный, что ему померещилось. Она совершенно точно не могла говорить на его языке. Это создание не умело говорить на наречии китов или говоре моря.