Бесстрашие (ЛП) - Смит Кристин

— Я и не должна ничего рассказывать. Ты мог бы просто спросить.

Что за бред? Какой-то бессмысленный разговор…

— Прости, Сиенна. Что ты хочешь от меня услышать? Я хочу узнать тебя получше. Я хочу знать о тебе всё и даже больше. Я хочу, чтобы между нами не было секретов.

Когда спустя минуту она так ничего и не отвечает, я продолжаю:

— А ты этого хочешь?

— Я не знаю, — тихо отвечает она.

Вздохнув, запрокидываю голову к небу.

— Я знаю много других вещей о тебе. То, о чём мало кто знает.

— Например? — В её голосе вызов.

Заглядываю ей прямо в глаза.

— Я знаю, что ты можешь вскрыть почти любой замок. Знаю, что ты любишь и гордишься своей «Харли», хоть она иногда и косит влево. Знаю, что твоего лучшего друга зовут Чез. Что твой отец инсценировал свою смерть и поменял имя. Дважды. Что ты боишься змей, но не позволяешь страху остановить тебя. Что ты пойдёшь на всё ради тех, кого любишь…

Сиенна поднимает руку, останавливая меня.

— Хватит. Я поняла.

— Что поняла? — с невинным видом интересуюсь я.

— Я поняла, чего ты добиваешься.

Делаю шаг ближе к ней.

— И чего же я добиваюсь?

С наигранным возмущением она громко выдыхает и закатывает глаза.

— Ты пытаешься доказать, что знаешь меня, выдавая рандомные факты.

Усмехаюсь.

— Я просто хочу показать, что мы не такие уж незнакомцы.

— И отвлечь меня от того факта, что пару минут назад я застала Пейдж в твоей палатке?

— Я не пытаюсь тебя отвлечь. Ничего не было. Правда.

Кладу руку на сердце, будто это что-то доказывает.

Сиенна наклоняет голову вбок.

— Что ж, похоже, ты хорошо меня знаешь. Есть что-то, что мне нужно знать о тебе?

— Да. Есть кое-что важное, о чём я тебе ещё не говорил.

— И что же это?

Я нежно притягиваю её к себе и наклоняюсь, чтобы шепнуть на ухо:

— Я безумно, безнадёжно, целиком и полностью влюблён в тебя.

18

ЗЕЙН

Мой отец любил спортивные машины. И быструю езду.

В детстве я обожал ездить с отцом на его кабриолете в «Мэтч-360» и смотреть, как он работает в своей лаборатории. Знаю, звучит не очень интересно, но я мог сидеть там часами, глядя, как он смешивает химикаты и выводит формулы, пытаясь создать нечто великое. Нечто во благо. В те дни он покупал мне вкусняшки из торгового автомата, и я чувствовал себя самым важным человеком в его жизни.

Мне нравилось наблюдать за отцом в естественной для него среде. Он бормотал себе под нос, делал заметки на обрывках бумаги и постоянно терял карандаш. Мне часто приходилось сдерживать смех, когда он старательно искал, чем бы записать очередную важную мысль, тогда как я чётко видел, как карандаш торчит у него за ухом. У него был отличный компьютер под рукой, но он всё равно считал, что нет ничего лучше грифеля и бумаги. Он был простым человеком, работавшим над сложными идеями.

Он частенько говорил мне, что я источник его вдохновения. Что он становится в десятки раз креативнее от одного лишь моего присутствия. Когда я был совсем маленьким, мне казалось, что он называет меня «листочком», и не понимал, причём здесь вообще листья, пока не вырос и не узнал значение слов «источник» и «вдохновение».

Но теперь его нет. Я больше не источник, не листочек и даже не его сын. Его нет. Я сирота.

Эта поездка — дань уважения моему отцу. Пока я петляю по извилистой дороге, ведущей к дамбе, на своём собственном спорткаре, я думаю о нём. Ему нравилось ездить на большой скорости; поэтому я еду быстро. Да, это неразумно. Но в своём нынешнем состоянии я готов на всё ради острых ощущений.

Машина с визгом останавливается на гравийной парковке. Я выскакиваю из неё и широкими шагами направляюсь к водоёму. Последний раз я был здесь вместе с Сиенной. Матерюсь, потому что в голове тут же всплывает её образ. Если бы я мог, то вытянул бы из памяти все воспоминания о ней и бросил бы их в озеро. А затем смотрел бы, как они тонут и больше никогда не всплывают. Это всё, что мне нужно. Полная перезагрузка мозгов.

Какая заманчивая идея…

Я не хочу рисовать в голове её веснушчатую кожу, зелёные глаза и медные кудряшки, едва достающие до плеч. Мысли о Сиенне сводят меня с ума.

План был прост: вернуться в Легас, жениться на Ариан и забыть о Сиенне, Рубексе и той ночи на пляже. Но в какой-то момент всё полетело в тартарары.

Мысли вернулись к отцу. У него случился сердечный приступ. Я вспоминаю, как он схватился за грудь и тяжело дышал перед церемонией. Мне следовало насторожиться. Если бы я что-нибудь предпринял вместо того, чтобы отправить его к остальным гостям, он, возможно, был бы ещё жив. Я был так зол на него в последнее время, но теперь, когда его нет, я чувствую только вину перед ним. Я был не лучшим сыном. Сколько всего я мог сказать или сделать иначе…

Стил, к моему удивлению, много помогал мне последние пару дней. Сегодня утром он общался с работником похоронного бюро. Я бы не смог. Я не мог обсуждать процедуру кремации, выбирать урну… Слишком рано. Всё произошло слишком быстро и слишком рано.

Мой отец мог прожить ещё много лет.

Теперь же его компания принадлежит мне, а я ни черта не знаю, что мне делать. Я не готов к этому.

Раньше я думал, что знаю всё о внутренней кухне «Мэтч-360» и «Хромо-120», но без отца я чувствую себя потерянным. Это было его дитя, его компания. Он построил всё с нуля. Никто не сможет его заменить.

А я не хочу быть тем, кому всё-таки придётся это сделать.

19

СИЕННА

Трей думает, что я сошла с ума, но мне кажется, это отличный план. Я уверена, что ему нужно отдать дань уважения покойному отцу, а я должна предупредить Зейна. Все считают, что его отец погиб от сердечного приступа. Но это ложь. Мне прекрасно знаком яд, останавливающий сердце. В конце концов, Рэдклифф пытался шантажировать меня, чтобы я убила мистера Райдера именно этим ядом. Я, конечно, не согласилась, но это не отменяет существование яда.

Харлоу Райдер был убит. Я уверена в этом. И, боюсь, Зейн на очереди.

— Ты хоть понимаешь, насколько безумно это звучит? — спрашивает Трей, снимая шкуру пойманного кролика. Сегодня мы с ним решили не охотиться, а разделывать дичь. Несмотря на то, что он уже несколько раз брал меня с собой на вылазки, где учил пользоваться луком и стрелами, мне всё ещё нужно больше практики.

— Конечно, понимаю. Но что ещё нам остаётся? Скрываться всю жизнь? Там ещё остались парни и девушки, похищенные из Рубекса и привезённые в подвал ВИГа, где на них ставят опыты. Там твой биологический отец, которого убили и теперь пытаются выдать это за сердечный приступ. Там Зейн, твой брат, на секундочку, чья жизнь может быть в опасности. А ты хочешь сидеть здесь и ничего не делать?

Трей останавливается, чтобы прожечь меня взглядом.

— Нет, я просто хочу защитить тебя. Мы не вернёмся — подчёркиваю: не вернёмся — обратно в Легас. Нас убьют тут же, как узнают.

Повисаю у него на руке, включая режим надутых губок.

— Не узнают. Мы спрячем лица. Будем перемещаться только по ночам…

Голос Трея звучит твёрдо, когда он перебивает меня:

— Всё равно мой ответ — нет. И больше не проси.

Он берёт в руки следующего зверька — белку.

Дальнейший спор с Треем ни к чему не приведёт, поэтому я отправляюсь на поиски Трины. Нахожу её у ручья, где она стирает одежду с двумя другими девчонками, имена которых я ещё не запомнила. Заметив меня, Трина отпрашивается на минуточку, оставляет стираемую вещь — рубашку, кажется, — на камне и идёт ко мне.

— Всё нормально? — спрашивает она.

— Как мне лучше поступить?

— Ты о чём?

— О Зейне. Его отца убили, Трина, я знаю это. Мне нужно его предупредить. Его жизнь, скорее всего, под угрозой.