Огонёк для трех монстров (СИ) - Потапкина Поля

Мужик — изнанка, грустно выдохнул, присел к камину. Я думал он больше не заговорит. Он протянул руки прям в огонь, выбрал из полыхающих углей себе камушек, вытащил и стал его перебирать как монету между пальцами. Уголек все это время пылал. Огонь сне причинял ему вреда.

— До ее появления я был без эмоциональным. Меня все устраивало. Только с ее появлением я понял, что есть жизнь. Искорка так я ее звал, а она меня звала Ду. — улыбается своим воспоминаниям. — Она останется со мной. Теперь будет на цепи у меня. — лицо его меняется на безразличное, он выбрасывает уголек — огонек прям на штору.

Штора, а следом и стены дома начал разгораться, пожар языками пламени лизал уже потолок.

— Дай попрощаться с ней — я ничего не мог сделать, его сила давила на меня, Настя не подавала признаков жизни и сознания.

Изнанка подошел к моей девочки, убрал с ее окровавленного лица волосы, погладил по израненной щеке.

— у тебя минута, ты сгоришь с домом и тебя не станет совсем, а моя девочка возродится уже тут в изнанке, она ведь не ты, она первый и изначальный свет. Она родилась здесь, сможет и возродиться здесь, уже во всем своем величии, не цепляясь за сосуд.

Он возвращается к камину чтоб взять горсть углей и видимо с их помощью ускорить пожар в доме. Я уже не смотрю на него, его сила меня отпускает, и я бросаюсь к Насте. Стоя на коленях возле дивана, хватаю ее в охапку и целую в распухшие окровавленные губы. Чувствую ее кровь на своем языке. Вливаю в нее всю свою силу, все свои чувства к ней, свое дыхание, свою любовь. Глаза жжет, арахниды не могут плакать, у нас нет желез для этого.

— Прости нас, прости меня, не уберегли. Настя… — ее лицо чуть розовеет и волосы чуть-чуть светятся. Этого никто не заметит, если не будет знать нашу девочку как мы с братьями, точнее знали… — с тобой я познал любовь и свет. — целую ее в последний раз, сейчас я не вижу ни чего кроме ее лица, сейчас я уйду в не-бытие, огонь пожирает меня со спины. В последнем своем поцелуи я вливаю в нее то, что было в сфере, которую мне передал отец — тьма.

Боль от огня во всем теле. Я зажариваюсь живьем. Глаза обожжены и уже не видят четких силуэтов. Этот сумасшедший постарался чтобы моя агония продлилась как можно дольше. Не выпускаю из рук нашу девочку, преодолевая боль прижимаю к себе, пытаясь укрыть ее от огня.

27

Настя.

То, что Шерх слушал от Ду, а так я его звала когда-то очень давно, я видела, как фильм на быстрой перемотке. Я человек, в который с рождения был заложен источник света. Мирам нужен свет. Только сейчас я была не совсем одна в своем теле. Ту, что изнанка называл Искорка сейчас была со мной, и это ее память сейчас показывала мне фильм о прошлом.

Всем своим существом я рвалась к своим мужьям, почему-то я не чувствовала Лехша и Мола, а Шерх сидел на против меня, его я чувствовала, только не могла пробиться к нему. А свет во мне рос, уже полыхал за пределами своей клетки, то есть моего сознания.

Мое тело сгорит и моя душа, также как и душа и тело Шерха уйдет в не-бытье. Боль от огня забирала на себя Искорка, только мое тело все равно сгорало.

Поцелуи и прикосновения Шерха влили тьму в мое тело, Богиню света я не могла видеть, чувствовать интуитивно только и могла. Перед мысленным взором оскалилась в злой улыбке девушка. Вся белая и во всем белом, волосы белые. Худенькая, смотреть на нее очень страшно. Она обнимает мое сознание, и я становлюсь ей, она будто распределила мою душу в своей. И главное я с ней мыслю, как единое целое.

Чувствую боль по всему телу, чувствую боль Шерха, и я полна тьмой. Мой настоящий муж Тьма передал себя через Шерха. Мы не разделимы, и мы сейчас вместе.

— Прости родной, по-другому нельзя, — это мое сознание обращается к тьме.

Открываю глаза, обнимаю и целую Шерха, он без сознания, но также стоит на коленях возле дивана, который уже сгорел, обнимает в защитном коконе из своего тела.

— И ты прости меня и помни Настю — глажу его по телу и на нем образуется защитный слой воды, вода быстро покрывает его всего, исцеляет.

Поднимаюсь. Вижу Ду — изнанку перед собой. Он был мне отцом, он был мне братом, он никогда не был моим мужчиной. Смотрит на меня. Взгляд пустой, он одинок, он чувствует мою боль, он видит сейчас меня, всю меня — свет.

— останься со мной, я так сильно люблю тебя. — он падает на колени. Вокруг нас уже нет ни чего кроме огня. Одежда на нас сгорела. Весь дом и парки, все декорации, что когда-то давно он создал для меня все сейчас сгорело. Только я, он и пламя. Шерх лежит без сознания рядом с моими ногами, он завалился на бок. Состояние его уже нормальное, регенерация у него быстрая.

— Я останусь с тобой, теперь мы всегда будем вместе. — тяну руки к нему, что я делаю!? Что?! Как с ним? Во мне ревет и беснуется тьма, моя душа упирается всем своим сознанием. Только свет Искорка, спокойно улыбаясь тянется и медленно подходит к Изнанки.

Изнанка, тот кто Ду, радуется, заливисто смеется, его лицо молодеет на глазах. Вскакивает как ребенок, хватает меня на руки, прижимает к груди. Его тело меньше, чему моего мужа Тьмы. Я буду скучать по нему. Верю в то, что мы не первая и не последняя инстанция в мироздании и нашем рождении.

— Возьми меня, я твоя, только твоя, я отдам себя тебе, бери Ду. — глажу его ежик волос. Воспоминания подкидывают картинки. Я маленькая и зарываюсь руками в его длинные волосы, плету косички ему, а он смеется и терпеливо ждет, когда я буду хвастаться своей новой прической, на его голове. Сейчас нет тех длинных волос.

Касаюсь своими губами его губ. Осторожно прохожу язычком по нижней губе, и пробираюсь к нему в рот. Ласкаю своим языком его. Закидываю ноги ему на бедра и трусь своим лоном об его стоящий член.

— Мммм… — Ду стонет, хватает мою попку двумя ладонями, приподнимает и насаживает на себя меня. — ааа… да Искорка, да! Моя ты вся моя, только моя. Искорка… — хватает меня за волосы и тенет вниз открывая себе мою шею. Он одержим мною. Ду впивается в мою шею зубами и начинает посасывать мою кровь. Он то лижет языком, то делает новые укусы и пьет мою кровь, то опять зализывает и кусает уже в новом месте. На его пальцах появляются когти, и они разрезают мою плоть на попке. Кровь его возбуждает. Сейчас он в экстазе. Через мою кровь он получает дополнительный источник энергии света. Отдаю ему всю себя. Не сдерживая. Свой свет. Сейчас тьма что во мне перетекает в свет, а мой свет перетекает в тьму. Мысленно я представляю своего мужа — тьму, и мужей арахнидов — Шерха, Лехша и Мола.

— Простите меня, нас. Я люблю тебя родной. А я люблю вас любимые. — мы прощаемся, выгоняя из себя тьму, силу мы в себя вобрали — вы должны уйти. Позаботься о детях. — Мы со светом выкидываем Шерха и Тьму из слоя изнанки.

Нас со светом больше нет, мы сияние. Распадаемся на атомы, как зарождается звезда, так и мы вспыхиваем. Сознание почти теряется, я уже не понимаю зачем я тут?! Последнее вспоминание.

Души, что сейчас истерзаются и пожираются изнанкой, для того чтобы у него не закрывался проход с изнанки в наши миры. Я выжгу его, изнанку, и миры освободятся от него. Души что уцелеют отправятся на перерождение и возродятся новыми детьми света, во всех мирах. Изнанки больше не будет. Будет сожженный слой, который развеется как пепел от книги.

— Это стоило того. — Ду кончает холодным потоком воздуха, он тоже преобразился, стал старым седым стариком. Немощным. Улыбается беззубой улыбкой. Глаза стали у него живыми и молодыми, с блеском. — спасибо Искорка…

Мир изнанки заполнился светом, выгорая дотла.

28

Пять лет спустя.

Шерх стоял на балконе замка. Под ним простирался весь город, город утопающий в зелени и белом камне. Земля. Это планета его любимой… в миллионный раз его, одно оставшееся в живых сердце, замирает и с неохотой начинает биться снова.

— Папа, папа ну, когда мы уже полетим смотреть рыбок? — пятилетняя девчушка с золотыми волосами и черными как у него глазами дергала его руку. — Мол уже опять разворошил весь мой рюкзачок, такой он дурак! Пришлось его по голове этим рюкзаком ударить! Ну пап… — надула свои розовенькие губки бантики, моя любимица, наша дочь — я назвал её Настя.