Испытание чувствами - Кащеев Глеб Леонидович

– Я врач, – улыбнулась женщина, – детский ортопед, хирург.

– Ой, простите, я и не думала сомневаться в ваших словах, – смущенно заверила ее Нина.

Дочка в это время скатилась с горки и вприпрыжку устремилась к очередной «лазалке», как она их называла.

– Мария Михайловна, – представилась незнакомка.

– Нина. А вы в нашей поликлинике работаете? Мне говорили, что у них нет ортопеда. Все ищут…

– Нет, в областной больнице, – с вежливой, но чуть более прохладной улыбкой ответила та, и Нина опять смутилась. Она снова повернулась и посмотрела, как дочка забирается по лесенке.

– А что, были какие‑то проблемы? Раз врача искали? – вежливо уточнила женщина.

– Нет… надеюсь, что нет. Просто положено ведь, чтобы осмотрел… А тут нет такого врача.

– Вы ведь не отсюда? Не из Самары? Мне по вашим словам показалось, что вы привыкли к большим городам и хорошим поликлиникам, – заметила Мария Михайловна.

– Да, мы переехали сюда недавно, прямо перед рождением дочки, – улыбнулась Нина.

Женщина прищурилась и проследила, как девочка спускается с лестницы и бежит к песочнице.

– На вид вполне здоровый ребенок, но мне кажется, что у нее есть незначительное плоскостопие. Это заметно по походке – ножки слегка иксом ставит. Вам бы подобрать правильную обувь, а то могут быть проблемы, когда вырастет. Иксовое положение усилится, будет расползаться таз, постепенно начнут смещаться внутренние органы, появятся хронические болезни, вероятны проблемы с вынашиванием детей. А в ее возрасте все решается подбором нужных стелек или сандалий. – Мария Михайловна глубоко вздохнула.

Нина обеспокоенно проследила за дочкой. И действительно – ей стало казаться, что коленки у ребенка слегка повернуты внутрь, отчего при беге она выкидывает ножки не назад, а немного вбок.

– Ой! А что же делать? Где мне искать специалиста, если в поликлинике нет?

– Есть частные клиники, – заметила Мария Михайловна.

Нина смутилась:

– Ну… там очень дорого.

Женщина взглянула на нее с неясной иронией:

– Проблемы с деньгами?

– Не так, чтобы проблемы, – вздохнула Нина, – просто их всегда не хватает.

– Понятно. Ну, если хотите, я могу осмотреть ребенка. У меня есть немного свободного времени. – Мария Михайловна демонстративно взглянула на часы. – Но, понятное дело, не здесь. Вы далеко живете?

– Ой! Совсем рядом! В том доме. – Нина показала рукой на низкое ветхое здание. – Спасибо вам большое. Если, конечно, это вас не затруднит.

– Тогда давайте побыстрее, – кивнула женщина, – забирайте дочку и пойдем. Вы же хотите, чтобы я ее внимательно осмотрела?

Нина кивнула.

– Катя! Катя! Иди сюда! – позвала она дочь. – Ой… а как же ваш внук или внучка? Из-за меня не догуляет?

– Я тут одна. Дети съехали в другой город, так что внучку я, считайте, и не видела. Оттого и люблю в свободное время сидеть и смотреть на маленьких детей. Сердце успокаивается. Думаю, что и моя там, где‑то далеко, так же бегает.

Пока они шли к дому, Нина все щебетала, как она благодарна и как ей повезло, что такой специалист случайно оказался рядом. Женщина слушала ее с вежливой и слегка ироничной улыбкой.

Когда они вошли в квартиру, Мария Михайловна не спеша начала разглядывать стены скромного маленького жилища.

– Это ваше жилье? По наследству досталось? – спросила она с некоторой долей брезгливости.

Старый небольшой дом давно нуждался в ремонте, а на качественный у семьи не хватало денег. Нине опять стало стыдно за то, что она привела такую женщину в этот бардак. Мария Михайловна в интерьере смотрелась чужеродно – как арабский скакун среди стада коров.

– Нет, мы снимаем. Пока только на такое хватает, но муж старается. Ему скоро обещают хорошую работу, тогда и переедем.

Гостья кивнула.

– Муж сейчас на работе?

– Да. Но скоро придет. – Нина посмотрела на старые часы на стене. – Обычно к семи как раз возвращается. Но… может, вы дочку посмотрите?

– Да, да… конечно, – улыбнулась гостья. – Разденьте ее до трусиков.

Пока Нина возилась с девочкой, Мария Михайловна подошла к небольшой фотографии на стене, присмотрелась и неожиданно отпрянула.

– Это… это… ваш муж? – с ужасом спросила она.

– Да… – Нина испуганно выпрямилась и растерянно посмотрела на гостью.

– А вы… что‑нибудь знаете о его прошлом?

– Конечно. Мы встретились с ним еще в Москве, совсем молодыми.

– И уехали в конце девяносто восьмого?

– Откуда вы… – начала было Нина, но Мария Михайловна ее перебила.

– А потом вы жили в Санкт-Петербурге, откуда вам срочно пришлось уезжать? Так? – гостья повернулась к Нине.

– Да… но…

– Тогда, простите, я ухожу. Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком. И вы вряд ли не знаете, что ваш муж в розыске!

– В розыске? Как? Что вы такое говорите?! – ужаснулась Нина.

– Он опасный мошенник и опытный гипнотизер. В девяносто восьмом, будучи еще совсем молодым, он обворовывал доверчивых людей, умело гипнотизируя их, а когда на него наехали братки, то при помощи своего таланта уничтожил всю Бутовскую группировку. Внушил им что‑то и заставил стрелять друг в друга. Тогда, опасаясь мести бандитов, бежал из Москвы. Вы не спрашивали у него, где молодой безработный парень вдруг достал столько денег перед вашим отъездом?

Нина машинально помотала головой. Она старалась не верить в то, что говорит ей гостья, но по позвоночнику забегали холодные щупальца ужаса: а вдруг все это правда?

Женщина продолжала:

– Потом, в начале двухтысячных, он обосновался в Петербурге. Некоторое время вы жили там безбедно, так? А когда деньги кончились, он опять взялся за свое: проводил сеансы массового гипноза в разных залах, пока его не узнал один из зрителей, который и вызвал милицию. Тогда, чтобы спастись и сбежать, он применил свой излюбленный прием – внушение массовой паники. Погибло много людей, а Глеб – его ведь так зовут, верно? – снова исчез. Теперь я понимаю куда. Наверняка он соврал о том, зачем вам убегать из Северной столицы. А потом вы оказались здесь. Вы вроде бы приличная девушка, и мне не верится, что вы подельник этого чудовища. Опасайтесь его. Бегите! Умоляю вас. Вы спросите: откуда я все это знаю? Один из погибших от его рук – мой родной брат. Я общалась со следователем, который ведет дело вашего мужа, и знаю детали. Так что не думайте, я этого так не оставлю! Прямо отсюда пойду в милицию!

Мария Михайловна бросила взгляд в сторону окна, развернулась и вышла из дома.

Ошеломленная, Нина помчалась следом:

– Нет! Я вас уверяю, вы что‑то напутали! Это не может быть он!

Выбежав на улицу, она увидела бледного Глеба: он напряженно смотрел на Марию Михайловну.

– Ты? – с ужасом спросил он, скривившись то ли от страха, то ли от презрения.

Та обернулась и растерянно взглянула на Нину, словно ища поддержки и защиты.

Неожиданно вокруг раздались крики. Нина тоже отчего‑то жутко испугалась и огляделась в поисках опасности. Дверь их дома выходила на оживленную улицу, и всеми прохожими внезапно овладела паника. Источника угрозы нигде не было, но люди хаотично метались туда-сюда в поисках спасения.

Рядом затормозила проезжавшая мимо дома милицейская машина. Из нее выскочили двое молодых парней в форме и тоже начали испуганно оглядываться, доставая из кобуры пистолеты.

– Видите? Я же говорила: его излюбленный прием – паника! – тихо сказала Мария Михайловна, глаза которой округлились от ужаса. – Он опять применил массовый гипноз.

Сердце Нины колотилось так сильно, что, казалось, сейчас порвет грудную клетку. Она заглянула мужу в глаза, надеясь рассмотреть в них удивление, изумление, возмущение или хоть какой‑нибудь признак несогласия с обвинениями, но увидела только страх. Ужас от того, что его нашли и раскрыли.

Нина поспешно нырнула в дом, схватила плачущую дочку, сумочку с документами и выскочила обратно на улицу.

Глеб увидел, как она прижимает к себе ребенка, будто защищая от отца, и все понял.