Цвет крыльев. Белый (СИ) - Сакаева Надежда Сергеевна

— Значит, он был способен сделать из тебя человека?

— Человека нет, так не бывает. Скорее уж падшего, или демона… впрочем, даже поняв это, я продолжал защищать нефилима от небес. В память о женщине, родившей его, и потому, что он был моим сыном.

— Нефилим… — Дарси покусала губу. — Ты не давал ему имени?

— Нет, — вздохнув, Аз покачал головой. — Не стал. Имя… имя значило бы принять ситуацию, а я все никак не мог поверить в случившееся, считая это дурным сном. А потом Стражи меня нашли.

Бывший серафим снова замолчал, и Дарси не торопила его, давая время подобрать слова.

— Они… — наконец пробормотал он. — Я ничего не мог сделать, ведь к тому времени у меня уже не было крыльев и всей моей изначальной ангельской силы. Поэтому они забрали нефилима, а меня отправили в клетку, отбывать свое наказание за этот грех. И вышел я только недавно, но это ты уже знаешь.

— А что стало с твоим… — Дарси запнулась, так и не сумев произнести слово «сын».

Потому что Азазелл и ребенок… нет, это по-прежнему не укладывалось у нее в голове.

— Я не знаю, — вздохнул Аз. — Но полагаю, ничего хорошего. После этого ситуацию замяли, а сотворение нефилимов категорически запретили, признав их опасными не только для свободы выбора, но и для ангелов в целом.

— Из-за того, что они поглощали свет?

— Да… тем стражам, что забрали нефилима, тоже досталось, хотя не так сильно, как мне, ведь они провели с ним куда меньше времени. Но все равно… он успел запачкать их скверной, так что в итоге они больше никогда не спускались на землю, — закончил Азазелл.

Теперь пришел черед Дарси молчать. Да девушка и не знала, что ей сказать, потому что для этого не существовало подходящих слов.

Сын… сын Азазелла, полу-ангел, полу-человек. Слишком странно — куда проще было представить Аза в белой тоге с бокалом вина в руках и венке из виноградной лозы на голове, сидящего на скамьях Колизея. Но Аз-отец… в такое верилось с трудом.

Впрочем, еще страннее (или страшнее?) была судьба его сына.

Что с ним сделали Стражи? Хотя, тут ответ очевиден…

Дэймон иногда говорил, что небеса бывают жестоки, но прежде Дарси обычно пропускала это мимо ушей. А теперь убедилась, к счастью, хотя бы не на личном примере.

— Это он сделал тебя таким… непохожим на ангела? Он может так и с другими? — покусав губу, спросила девушка.

— Нет, — Аз помотал головой. — Не он. Отец даровал мне способность понимать людей и уже в тот момент я прекратил быть абсолютным ангелом. Иначе просто не смог бы отрезать себе крылья, разрушив связь с небесами. Но я скорее исключение. Не падший, но уже не серафим. Других он бы наверняка превратил в демонов…

— И ты… ты жил с этим так долго? — протянув руку, Дарси стиснула его ладонь.

— За время, что я провел в клетке, мне успелось подумать о многом, — усмехнулся Азазелл. — Мог ли я то-то изменить? Мог, будь человеком. Но у меня нет и никогда не было права решать. Остается только надеяться, что нефилимы больше никогда не придут в этот мир, потому что здесь им не место. А отец… да, отец из меня вышел никудышный. Я даже не любил его, ведь ангелы не умеют любить так, как люди. У нас нет родительских инстинктов, потому что мы не способны творить.

Дарси могла бы с ним поспорить — она была уверена, что выбор есть всегда. Даже у ангелов. Чего стоило Азу не спорить с Создателем, приняв его решение? Или хотя бы не есть то яблоко, назло всему? Правильно, ничего. У Азазелла была сотня возможностей поступить иначе, но признай он это, пришлось бы признать и то, что он теперь слишком похож на человека.

А к этому Аз не готов и едва ли когда будет.

Поэтому девушка лишь возразила:

— Зря ты так, Аз. Из тебя вышел бы неплохой отец. Просто тебе не дали времени.

Про любовь Дарси спрашивать тоже не стала.

Она видела, как умеют любить ангелы — горячо, страстно, позабыв самих себя. Так любил Анжелу Дэймон, и он был готов перевернуть весь мир ради нее. Примерно так же любил ее и Кристиан. И хотя его чувства не оборачивались концом света, но он тоже был готов отдать собственную жизнь и ангельские крылья ради Анжелы.

Уже отдал, а теперь изменился, и от той любви остались малые капли.

Впрочем, Аз не походил ни на того, ни на другого, и Дарси не заикалась о любви. Зачем, если им хорошо рядом, а остальное неважно?

Азазелл ничего не ответил, и пару минут они молчали, пока Дарси снова первой не подала голос:

— Ты никому не рассказывал обо всем случившемся?

— Тебе тоже нельзя никому об этом говорить, — прикусил губу Аз, большим пальцем погладив запястье девушки. — Ни один ангел, или человек не должен узнать о том, как создать нефилима.

— Почему? Это секрет?

— Это не та информация, которая нужна обитателям небес, — мотнул головой серафим.

— Хорошо, — пообещала девушка. Еще одна тайна ее отнюдь не радовала, но ради Аза она была готова хранить ее хоть до конца своей жизни. Впрочем, кое-что вспомнив, Дарси воскликнула: — Постой, а мой хранитель? Он ведь наверняка все слышал.

Девушка не знала, как выглядит ее ангел, и что он может думать касательно этой связи с бывшим серафимом. Как-то Аз предложил ей сделать то же самое, что сделал с Анжелой, но Дарси отказалась. Ей не хотелось увязать в мире ангелов еще глубже.

— Его тут нет, — развел руками Аз. — Когда я рядом он старается смыться как можно дальше.

— Ты зашугал моего хранителя? — округлила глаза Дарси.

— А ты бы хотела, чтобы он смотрел, как мы целуемся? Прости, крошка, я не готов делить такие моменты ни с кем, даже с ангелом, — усмехнулся Аз.

Сейчас серьезность слетела с него, и серафим вернулся к привычному легкомысленному тону. Впрочем, когда он задал новый вопрос, голос его все равно дрогнул:

— Ну так что? Занимательная история, верно? Уверен, теперь ты сбежишь, роняя тапки. Но я тебя не держу, иди, если хочешь.

Прежде чем ответить, Дарси поднялась со скамейки, встала напротив бывшего серафима. Взяв его за руки и заглянув прямо в глаза, она коротко шепнула:

— Не сбегу. От тебя я не хочу бежать.

— Тогда хватит этой болтовни, — усмехнулся Аз, усадив девушку на колени. — Давай лучше будем целоваться, ведь я обожаю твои сладкие губы.

Вместо ответа, Дарси с удовольствием прижалась к нему, обхватив за плечи, и они слились в поцелуе, что длился несколько томительно-прекрасных минут.

Как-то раз, когда они делились секретами, Анжела упоминала, что поцелуй с Дэймоном без медальона был наполнен притягательной тьмой. С Азом такого не было — лишь чистый восторг, словно ты прикоснулся к чему-то невыносимо прекрасному, светлому, отчасти недоступному, но такому близкому. В любом случае, эти ощущения никак не походили на другие поцелуи Дарси, но так и Азазелл был особенным.

Ее прекрасный ангел, который отрезал себе крылья.

— И все-таки, почему никто не должен знать о яблоках? — спросила девушка, когда Аз отстранился. — Разве не лучше, напротив, сообщить всем ангелам об опасности, чтобы избежать недоразумений?

— Не лучше, — покачал головой бывший серафим. — Да, ангелы неспособны пойти против воли Отца сами. Но если они влюбятся… тогда их ничего не сможет остановить.

— Зачем делать нефилимов ради любви, если их рождение убьет смертную мать? — вскинула брови Дарси.

— Ангелы готовы на все ради своей возлюбленной, — пожал плечами Аз. — И Дэймон с Крисом тому живой пример. Они могут пойти на это, чтобы, например, спасти душу избранницы от ада, или… да мало ли. К тому же, нефилимы появляются и от падших ангелов, небеса которым больше не указ. Представь, если бы тот же Люцифер нажрался яблок и пошел творить себе армию полулюдей-полуангелов?

— Не хочу представлять, — Дарси передернулась и вспомнив недавний сон Анжелы добавила: — Так может стоит предупредить Дэймона? Вдруг они… ну… мало ли.

— Не стоит, — покачал головой Аз. — Ни один ангел не станет есть яблоки нарочно. Это как для вас… ну, не знаю, съесть собачьи экскременты. Даже падшие и демоны чураются яблок. А чтоб еще и совпало так, чтобы после яблок была близость… нет, таких совпадений не бывает.