Ф. Каст - Проклятие Неферет
Все мое тело заледенело.
― Отец, меня зовут Эмили. Алиса, твоя жена, моя мать, умерла. ― Прежде чем он успел ответить, я встала и, как только Джордж вошел в комнату с десертом, я поднесла руку ко лбу и, пошатнулась, почти потеряв сознание.
― Мисс, вам нехорошо? ― спросил негр, обеспокоенно нахмурившись.
―Как вчера сказал отец, я все еще чувствую усталость после субботнего вечера. Не могли бы вы позвать Мэри, чтобы она проводила меня в мою комнату? ― Я посмотрела на отца и добавила: ― Отец, вы извините меня? Я бы не хотела, чтобы моя слабость помешала вашему звонку Симптонам сегодня вечером.
― Все в порядке. Джордж, позови Мэри. Эмили, я надеюсь, что к завтрашнему дню тебе станет лучше.
― Да, отец.
―Карсон! ― заорал он, отпихивая оставленный для него Джорджем десерт. ― Сейчас же подготовь экипаж! ― Больше ни разу не взглянув на меня, он вышел из комнаты.
Сразу же после этого пришла Мэри, бормоча о хрупкости моего здоровья и опекая меня по дороге в спальню, словно она была курицей, а я — ее цыпленком. Я позволила ей помочь мне снять мое дневное платье и надеть ночную рубашку, а затем свернулась в постели, уверяя ее, что мне будет лучше, если я просто отдохну. Она быстро ушла, но я видела, что она искренне за меня беспокоится.
Что я могла бы ей сказать? Она видела, как пылали глаза отца, когда он на меня смотрел. Она, и Джордж, и Карсон, и, наверное, даже повар, должны были знать, как он преследовал меня и лишал свободы. Однако ни один из них не сказал бы против него ни единого слова. Никто из них не предложил бы своей помощи в планировании моего побега.
Но это не имеет значения. Я должна найти способ обрести спасение.
Но в этот вечер, хотя бы на час или два, я могу устроить побег, пусть даже и совсем маленький.
Отец собирался ехать в дом Симптонов, подлизываясь к их семье и стараясь изобразить из себя главу семьи, беспокоящегося за свою бедную, хрупкую дочь.
Опять же, не имеет значения. Это означает только то, что я могу убежать в свой сад!
Неслышными шагами, я на цыпочках спустилась по лестнице, прошла через холл, и вышла на улицу через дверь для слуг. Меня не заметили. Дом был, как я и предпочитала, темным и тихим.
Апрельский вечер был таким же темным. И я почувствовала огромное облегчение среди скрывающих меня теней. В задней части дома свет вообще не горел, а луна еще не взошла, так что казалось, что тени полностью укрыли дорожки и приглашающе ласкали мои ноги. Спеша к своей иве, я представила, что тени собрались вокруг меня, полностью укрыв мое тело тьмой так, что никто, никогда и ни за что не смог бы меня обнаружить.
Следуя за музыкой фонтана, я подошла к своей иве, раздвинула ветви, и села на свою скамейку, подобрав под себя ноги и закрыв глаза, дыша равномерно и глубоко в поисках умиротворения, которое всегда здесь обретала.
Не помню, сколько я в действительности там находилась. Я старалась помнить о времени. Я знала, что должна покинуть свое безопасное место прежде, чем может вернуться отец, но я была глубоко опьянена ночью. Мне не хотелось с ней расставаться.
Щеколда боковой калитки в сад не была смазана, и ее протестующий звук заставил мою голову подняться, а тело задрожать.
Спустя мгновение на соседней дорожке хрустнула ветка, и я была уверена, что могу различить шарканье шагов по гравию.
Это не мог быть отец! Я напомнила себе, он не знает, что я прихожу в сад.
Или знает? Мои мысли отчаянно метнулись к разговорам субботним вечером — дамы делают комплименты моим цветочным композициям; сарказм миссис Элкотт по поводу моего отношения к саду.
Нет. О том, что я провожу время в саду, не упоминалось. Нет! Отец не мог этого знать. Знал только Артур. Он был единственным человеком, который…
― Эмили? Ты здесь? Пожалуйста, будь здесь.
Словно в ответ на мою мольбу, вслед за нежным голосом Артура Симптона, он сам развел ветви в стороны и шагнул под крону ивы.
― Артур! Да, я здесь! ― Не дав себе времени подумать, я инстинктивно бросилась в его изумленные объятия, смеясь и плача одновременно.
― Боже мой, Эмили! Ты и в самом деле так больна, как говорит твой отец? ― Артур отстранился от меня, с беспокойством меня разглядывая.
― Нет-нет-нет! О, Артур, я сейчас совершенно здорова! ― Я не вернулась в его объятия, меня удержала его нерешительность. Я не должна выглядеть слишком отчаянной — слишком навязчивой. Поэтому я быстро вытерла лицо и пригладила волосы, снова радуясь скрывающей темноте. ― Прости меня. Мне ужасно неловко. ― Я отвернулась от него и поспешила обратно к безопасности своей скамейки.
― Не думай об этом. Мы оба были удивлены. Тут нечего прощать, ― заверил он меня своим спокойным, добрым голосом.
― Благодарю тебя, Артур. Не присядешь рядом со мной на минутку, не расскажешь как оказался здесь? Я так рада!
Я была не в состоянии остановиться и перестать говорить.
― От мысли, что не смогу навестить тебя и твою семью, я была так расстроена.
Артур сел рядом со мной.
― В этот самый момент твой отец, покуривая сигары и обмениваясь банковскими историями, потягивает бренди вместе с моим отцом. Я пришел сюда, потому что беспокоюсь о тебе. Мы с матерью ужасно волновались с того самого момента, как твой отец сказал, что ты слишком нездорова для того, чтобы уделять внимание светским визитам в течение всей этой недели. На самом деле, это была идея матери, чтобы сегодня вечером я выскользнул из дома и проверил как ты.
― Ты рассказал ей про сад? ― От страха мой голос стал резким и холодным.
Было достаточно света для того, чтобы я увидела, как он нахмурился.
― Нет, конечно, нет. Я не предам твое доверие, Эмили. Мама всего лишь предложила, чтобы я проведал о тебе. И если бы ты действительно не могла принимать посетителей, я бы должен был оставить записку с соболезнованиями твоей горничной. Именно это я и сделал.
― Ты разговаривал с Мери?
― Нет, думаю, к двери подошел камердинер твоего отца.
― Да, Карсон. Что он сказал? ― нетерпеливо кивнула я.
― Я попросил сообщить тебе о моем приходе. Он ответил, что ты нездорова. Я сказал, что мы с моими родителями были очень огорчены узнать об этом и попросил чтобы он завтра передал тебе наши сожаления по этому поводу, ― он сделал паузу и его бровь изогнулась вверх, придавая ему выражение, которое уже давно было любимо мной. ― Затем он провел меня до самого крыльца и стоял, наблюдая как я уезжаю на велосипеде вниз по улице. Когда я был окончательно уверен, что он больше не смотрит, я развернулся обратно и, как уже делал это раньше, вошел через калитку, надеясь, что смогу найти тебя здесь.
