Карина Демина - Наша светлость
Также доведи до градоправителя – он человек разумный и верный нашему дому, – что желаешь получить полный отчет об использовании тех денег, которые ежемесячно выделяются на нужды города. Рекомендовал бы провести встречу со старейшинами гильдий. В прежние времена они служили надежной опорой дома и, понимая, что собственное их благополучие во многом зависит от благополучия города, каждого его жителя, охотно оказывали поддержку начинаниям первых леди.
Расскажи им для начала о лечебницах.
Ты, естественно, можешь – я бы хотел сказать, что должна, но было бы неправильным вменять тебе в обязанность столь хлопотное дело – открыть лечебницу под собственным патронажем. Но ее будет мало. Напомни им о школах. Некогда гильдии не желали тратиться на это пустое, по их мнению, дело. Каждый платил учителю отдельно, и это было невыгодно. Полагаю, если они посчитают, то поймут, что с докторами имеют схожую ситуацию. Болеют все. И гильдийная лечебница будет работать на их же благо, равно как на благо их семей.
Также изложи свою идею по ученикам. Который год они плачутся, что мастерство приходит в упадок, поскольку приходится учить тех, кто не имеет естественной предрасположенности, но обладает нужной суммой. Пусть учат тех, кто действительно талантлив, но не имеет средств. Став подмастерьями или же мастерами, эти люди вернут долг гильдии. Но настаивай, чтобы в контракте стояла конкретная сумма и срок ее погашения. Сумма может превышать обычную не более чем втрое. А срок должен рассчитываться исходя из среднемесячного дохода мастера.
Если что-то из сказанного мной не совсем тебе ясно, то не стесняйся задавать вопросы дяде или Урфину. Также не мешало бы, чтобы кто-то из них помог тебе провести встречу. Я ничуть не сомневаюсь в твоих способностях, но лишь хочу обеспечить тебя хоть какой-то поддержкой.
Впрочем, главы гильдий куда более здравомыслящие люди, нежели дамы из комитета.
И раз уж вновь зашла речь о них, то не волнуйся о деньгах. Я приказал Макферсону отныне прекратить отчисления Благотворительному комитету и предоставить суммы, уходившие прежде им, в полное твое распоряжение. Пожалуй, этот приказ он исполнит с радостью…»
Граница затрещала и разорвалась с натужным дребезжащим звуком. И Кайя отложил перо.
Спустя мгновение, которого хватило, чтобы убрать недописанное письмо в шкатулку, затрубили рога. Вот надо же было на ночь глядя… неймется Мюррею.
Рокот барабанов поторапливал.
То тут, то там раздавались резкие свистки сержантов. Лаяли приблудные псы. И шлюхи спешили покинуть солдатские палатки, унося с собой котлы с недоваренной кашей. Обоз суетливо отползал за шеренгу костров, хотя особой надобности в том не было.
А дождь унялся, все радость.
Прояснившееся небо было бледно-лилового цвета, с тонкими полосами облаков. Крупная луна спустилась к самым древесным вершинам. И зыбкий свет ее искажал мир. Дальний берег стал будто бы ближе, а река – уже. Слоны же, наступавшие боевым клином, виделись вовсе огромными.
Неторопливая походка их, сам вид, величественный и ужасающий, приводил людей в трепет.
– Пехоту к берегу… Пращники – цепью. Лучники тоже. Взять масло и горючие стрелы.
Величие величием, но, если Мюррей рассчитывает на победу, ему придется повозиться.
– Цепи волоките…
Земля на берегу все еще мягкая. Конница увязнет. Да и вряд ли рыцарское копье уязвит зверя. Кайя видел переднего самца. Его огромные бивни, загнутые книзу, были укреплены шипастыми кольцами. Хобот скользил по-над водой, словно животное прислушивалось к реке, выискивая путь. Вздрагивали уши, чересчур короткие для такой громадины.
Уши – определенно слабое место.
Болезненное.
На спине слона возвышалась узорчатая беседка, но разглядеть людей, в ней сидящих, было невозможно. Скорее всего – четверо. Лучники. Метатель копья.
Вскинув хобот, слон заревел. И на голос его лошади отозвались безумным ржанием.
Своевременно. Значит, прав был Кайя, когда решил не использовать конницу.
Цепи с шипами уже пластали по берегу, протягивая меж осклизлых кольев, спеша убраться до того, как слоны выйдут на мелководье. Вспыхнули сторожевые костры, щедро политые маслом. И сырое дерево трещало, дымило, наполняя воздух едкой гарью. Дым стлался по воде, укрывая тени лодок. Лишь мерный всплеск весел выдавал их присутствие.
Слоны – прикрытие.
Пехота уже частью на берегу. На месте Мюррея Кайя высадил бы ее раньше и в стороне от дозоров. А затем, сконцентрировав внимание противника на таранном прорыве, добил бы ударами по флангам.
– Целиться в беседку. В шерсть. В уши.
Хорошо, что дождя нет… Животных было жаль. Почему-то Кайя всегда было больше жаль животных, чем людей. Возможно, потому, что люди знали, на что идут.
Слоны подобрались совсем близко.
С бурой шерсти их лилась вода. Мягкие ступни месили прибрежную грязь, и земля всхлипывала, словно от боли.
Раздались свистки.
И первые стрелы вспороли воздух. Огненные черточки на лиловом небе… жаль, что такое не нарисуешь углем, а с красками Кайя никогда не пробовал. Может, стоит? Стрелы увязли в шерсти, не причинив вреда. Но слоны замедлили движение.
Погонщики торопили их.
И Кайя ломотой в затылке ощутил приближение чужой волны. Но удара не последовало. Мюррей остановил замах, и волна рассыпалась туманом. Барьер его остановил… приостановил. Белая мерзость, видимая лишь Кайя, уверенно продвигалась к рядам лучников, уговаривая их отступить.
Держаться!
Держались. И Кайя, собрав посеянный Мюрреем ужас, вернул его. Не людям – слонам.
Белой поземкой под тарелкообразные ступни. Иллюзией огня, который вырывается с насиженного места и обволакивает кожу, взбираясь выше и выше…
Отчаянно заревел и метнулся влево молодой самец, сталкиваясь с другим животным, едва не опрокидывая и раня длинными шипами на бивнях.
Огонь погас, остановленный чужой волей.
…хороший ход. Молодец…
…спасибо…
Кайя ответил на послание прежде, чем сообразил, что произошло.
Мюррей заговорил с ним?
…ты ответил?
…извини.
…за что? О, вижу пращников. Масло и огонь?
…Да. Пехота уже на берегу?
…Да. Ждешь?
…Конечно.
…Кайя… почему ты не отвечал раньше?
Глиняные горшочки с конопляным маслом летели с куда меньшей изящностью, нежели стрелы, но главное, что в цель. Они лопались с оглушительным хрустом, но Кайя подозревал, что слышит этот звук лишь он.
