Лиза Смит - Ярость
Я очень стараюсь не впасть в истерику.
Я думала, что продолжение дневника мне поможет. Что-то нормальное и привычное. За исключением того, что в моей жизни больше нет ничего нормального.
Дамон говорит, что я привыкну к этому быстрее, если забуду старую жизнь и приму новую. Он, кажется, думает, что неизбежно то, что я стану такой как он. Он говорит, что я была рождена, чтобы быть охотником и нет смысла быть им лишь наполовину.
Прошлой ночью я охотилась на оленя. Это был самец, потому что он сильно шумел, стуча рогами по ветвям дерева, бросая вызов другим самцам. Я пила его кровь.
Когда я просматриваю этот дневник, то вижу, что я искала какое-то место в жизни, свое место. Но то, что со мной произошло, это не то, чего я хотела. Эта новая жизнь не то. Я боюсь того, чем я стану, если я действительно стану частью всего этого.
О, боже, я напугана.
Сова, находившаяся в сарае, почти вся была белой, особенно когда раскидывала крылья, так что можно было увидеть ее снизу. Со спины она выглядит ближе к золотому. И немного золота вокруг мордочки. Прямо сейчас она уставилась на меня, потому что я издаю шум, пытаясь не заплакать.
Забавно, что я все еще могу плакать. Я думала, что такие как мы не могут этого делать.
Снаружи начался снег. Я завернулась в плащ.
Елена прижала к себе маленькую книгу и положила подбородок на мягкий темный бархат плаща. В сарае было совершенно тихо, если бы в эту минуту не было слышно дыхание животных, которые здесь спали. Снаружи беззвучно падал снег, окутывая окружающий мир спокойствием. Елена уставилась на него невидящими глазами, едва замечая слезы, стекающие по щекам.
— Бонни Маккаллог и Кэролайн Форбс, пожалуйста, задержитесь ненадолго, — сказал Аларих после того, как прозвонил звонок.
Стефан нахмурился, и стал еще более хмурым, когда увидел, что Викки Беннетт замешкалась за приоткрытой дверью класса истории, ее глаза выражали нерешительность и испуг.
— Я буду снаружи, — многозначительно сказал он Бонни, которая кивнула.
Он предупреждающе поднял брови, и она ответила целомудренным взглядом. Взгляд говорил, — попробуй поймать меня на том, что я не должна была говорить.
Выходя, Стефан надеялся, что она будет этого придерживаться.
Когда он выходил, Викки Беннетт собиралась зайти, и он пропустил ее. Еще он увидел Мэтта, который вышел через другую дверь и пробовал спуститься вниз по лестнице так быстро, как мог.
Стефан без раздумий схватил его за руку.
— Мэтт, подожди.
— Отпусти меня. — Мэтт сжал кулаки.
Он с удивлением посмотрел вокруг, как будто хотел убедиться, не безумен ли он. Но каждый мускул в его теле боролся с хваткой Стефана.
— Я только хочу поговорить с тобой. Удели мне всего минуту.
— У меня нет времени, — произнес Мэтт, и его глаза более светлые и глубокие, чем у Елены, встретились с глазами Стефана. Но в их глубине зияла пустота, которая напомнила Стефану взгляд загипнотизированного, или того, кто был под влиянием Силы.
Но на сей раз, здесь не было влияния Силы, это все исходило от Мэтта, неожиданно понял он. Произошло то, что происходит, когда человек сталкивается с тем, что он не может принять и осознать. Мэтт просто закрылся и отключился.
Стефан сказал, испытывая нетерпение.
— О том, что случилось в субботу ночью…
— Я не знаю, о чем ты говоришь. Слушай, мне нужно идти, черт возьми. — Отрицание, словно стена, светилось в глазах Мэтта.
Но Стефан должен был попробовать еще раз.
— Я не обвиняю тебя в безумии. На твоем месте я бы разозлился. Я знаю на что это похоже, когда не хочешь думать, потому что мысли могут свести тебя с ума. — Мэтт покачал головой, и Стефан обвел взглядом коридор. Он был почти пуст, и отчаяние толкнуло его на риск. Он понизил голос. — Но, может быть, ты будешь рад услышать, что Елена проснулась, и она очень…
— Елена мертва! — закричал Мэтт, привлекая внимание всех, кто был в коридоре. — И я сказал тебе отпустить меня! — добавил он, забыв обо всех, и сильно толкнул Стефана.
Это было настолько неожиданно, что Стефан зацепился за шкафчик, почти растянулся на полу. Он уставился на Мэтта, но Мэтт, спускаясь вниз по коридору, даже не оглянулся назад.
Стефан стоял, уставившись на стену, пока не появилась Бонни. Она держала постер для Снежных Танцев, и к тому времени, когда девочки вышли, он уже знал каждый его дюйм.
Несмотря на все, что Кэролайн пыталась сделать ему и Елене, Стефан понял, что у него не было ненависти к ней. Ее темно-рыжие волосы были тусклыми, а лицо глуповатым.
«Она не обладала грацией, и выглядела поникшей», — думал он, глядя ей в след.
— Все хорошо? — спросил он Бонни, когда они зашагали рядом.
— Да, конечно. Аларих только знает, что мы втроем — Викки, Кэролайн и я — прошли через многое, и он дал нам понять, что поддержит нас, — ответила Бонни, но ее упорный оптимизм на счет преподавателя истории выглядел немного неестественно. — Хотя никто из нас ничего ему не сказал. Он собирает нас вместе на следующей неделе у себя дома, — быстро добавила она.
«Замечательно», — подумал Стефан.
Возможно, он и сказал бы что-нибудь об этом, но в этот момент отвлекся.
— Вон Мередит, — увидел он.
— Она должна ждать нас, а она спускается вниз, окрыленная историей, — сказала Бонни. — Забавно, я сказала ей, что встречу ее здесь.
«Это было более чем забавно», — подумал Стефан.
Он успел только мельком увидеть Мередит, когда она повернула за угол, но этот момент отложился в его памяти. Выражение лица девушки было расчетливым и настороженным, а походка бесшумной. Как будто она пыталась что-то сделать, но так, что бы, никто не увидел.
— Она придет через минуту, когда увидит, что нас там нет, — сказала Бонни, но Мередит не было и через минуту, и через две, и три.
На самом деле прошло почти десять минут до того момента, как она появилась, и она была сильно удивлена, когда увидела Стефана и Бонни, ждущих ее.
— Извините, я задержалась, — сказала она невозмутимо, и Стефан отдал должное ее самообладанию.
Но он задавался вопросом, что крылось за этим, и только Бонни была в настроении болтать, когда они втроем повернули за школу.
— Но в последний раз ты использовала огонь, — удивилась Елена.
— Это было потому, что мы искали Стефана, то есть определенного человека, — ответила Бонни. — На этот раз мы пытаемся предсказать будущее. Если бы это было только твое будущее, я бы попробовала предсказать, глядя на твою ладонь, но мы пытаемся узнать что-то достаточно обобщенное.
