Полукровка (ЛП) - Вендел С. И.

— Нет. Они не приветствовали мой вид.

— Хм, — фыркнула Сорча, — не слишком обижайся. Они и меня чуть не выгнали из города.

Странный звук раздался вокруг их лагеря, и Сорча осторожно посмотрела на границу света от костра. Рокочущее рычание становилось все громче, и она могла поклясться, что почувствовала его своими ногами, скрещенными на земле.

Потребовалось мгновение, чтобы понять, что звук исходит от ее спутника.

Грозная хмурость омрачила его взгляд, превратив это застенчивое, невозмутимое лицо во что-то гораздо более грозное. Она удивленно моргнула, но не потому, что была напугана, а потому, что то, что она сказала, казалось, стало причиной этого.

Он… злится из-за меня?

— Что они сделали? — спросил он опасно низким и спокойным голосом.

Она быстро покачала головой.

— Ничего. Просто немного угрожали. Но я нашла кое-кого, кто продал мне все это, — она махнула рукой на кучу вещей. — Все они просто ясно дали понять, что мне там не рады, поэтому я и не думала оставаться дольше, чем это было необходимо.

— Но ты из их рода, — сказал он, как будто это было так просто.

Сорча задумчиво хмыкнула.

— И да, и нет. Я незнакомка. И они беспокоились, что я приведу за собой следопытов.

Губы Орека изогнулись, отчего у нее сжался желудок.

— Возможно.

— Тогда это лучшая причина продолжать двигаться, — Сорча пожала плечами. — Здесь, на границах, тяжелая жизнь. Я знала это в теории, но, полагаю, никогда не представляла себе реальность, — она помешивала рагу, созерцая оставшиеся кусочки, плавающие в бульоне. — Королевство в безопасности. Дарроу и мой отец, а также другие рыцари и лорды начали с самого худшего, включая работорговлю. Но я полагаю, что они никогда не забирались так далеко на юг.

Лорд Дарроу возглавил кампанию по искоренению преступности, охватившей Эйреан после последней жестокой войны за наследство, еще до рождения Сорчи. Но, из того, что она поняла об их работе, из-за законов Эйреана — землевладельцы вели себя почти как регенты своих собственных маленьких королевств, а это означало, что юрисдикция часто была раздробленной и запутанной.

У южных пограничных регионов не было сеньора более пятнадцати лет. Король предложил нескольким дворянам и даже нескольким рыцарям титул, но никто, по словам ее отца, не продержался дольше нескольких лет. Титул и земли, которые к нему прилагались, не стоили усилий, опасностей и ресурсов, необходимых для управления регионом. Без центральной власти на юге воцарилось почти беззаконие. Жизнь в таких условиях, очевидно, ожесточила здешних людей. Сорча не могла винить их за это, даже если их шипение «Орочья шлюха» все еще жалило.

— Твой отец сражался с работорговцами? — спросил Орек.

— В некотором роде. Он и многие другие рыцари работали над тем, чтобы найти их логова и убежища и уничтожить. Привлечь работорговцев к ответственности. Сейчас он в отставке. Он сказал, что, по его мнению, они разобрались с самыми большими угрозами… — ее губы скривились. Без сомнения, ее отца грызло, что после всего, что они с Дарроу сделали, его собственную дочь похитили прямо у него из-под носа.

Сорча наблюдала, как Орек рассеянно гладит Дарраха, уставившись в огонь и озабоченно нахмурив брови.

Справившись с нервами, она тихо сказала:

— Судя по тому, что говорили некоторые жители деревни, я была не первой пленницей, сбежавшей от орков и прошедшей этим путем. Ты думаешь, это возможно?

Его ноздри раздулись, а взгляд решительно устремился на огонь.

— Я не знаю, — пророкотал он хриплым от эмоций голосом.

Сорча не настаивала, но решила, что не только она подумала о его матери. Она была из тех, кому нравилось знать что-то и очень не нравилось осознавать, что она чего-то не знает, но боль в его глазах была очевидна. Что бы ни случилось с его матерью, она надеялась, что с женщиной все в порядке. И что она нашла более дружелюбную деревню.

Они закончили ужин, и пока Орек играл с щенком, опрокидывая его на спину и почесывая живот, помня при этом о сломанной ноге, Сорча прибралась в лагере. Когда Орек сказал, что сделает это, она отмахнулась от его слов и пошла готовить вещи на утро. Хотя по его настоянию она оставила ему огонь его заботам.

Когда вещи были убраны, пришло время раскладывать спальные мешки. Сорча демонстративно достала новую подстилку и одеяла, чем вызвала очередной приступ смеха у своего спутника. Он все равно предложил ей один из своих больших мехов, не принимая близко к сердцу ее увиливания. Он фыркнул, обошел костер с сонным Даррахом на ладони и положил мех поверх ее постели.

Сорча прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы согнать с лица очевидную улыбку, и она была искренне благодарна за дополнительные мягкость и тепло.

Было приятно иметь собственную постель и не беспокоиться, что ему будет холодно или неудобно. Тем не менее, устраиваясь поудобнее под одеялами, она не могла не скучать по гнездышку, которое он устраивал ей в те несколько ночей. Его одеяла были мягче, теплее и не пахли плесенью торгового ларька. Нет, они пахли… им.

Сорча с тяжелыми веками наблюдала, как Орек соорудил маленькое гнездышко для Дарраха из меха, прежде чем улечься под свои одеяла.

— Спокойной ночи, — тихо сказала она через потухший костер.

Несмотря на тусклый свет и его профиль, она заметила румянец, окрасивший его щеки.

— Спокойной ночи, — ответил он глубоким рокотом.

Сорча закрыла глаза, натянула его мех поверх остальных, поближе к носу, и удовлетворенно вздохнула.

Она была сыта. У нее был план. У нее был попутчик.

— Я скоро буду дома, — прошептала она одними губами, надеясь, что ветер унесет обещание на север, к ожидающей ее семье.

9

Орек не смог сдержать довольной ухмылки, расплывшейся по лицу, когда услышал возмущенный вздох Сорчи. Она вытащила кошелек с монетами, который так драматично вернула ему прошлой ночью, из своего рюкзака, куда он гораздо более незаметно положил его утром, прежде чем она проснулась.

На самом деле, он хотел, чтобы он был у нее. Вероятно, по пути на север они встретят еще несколько городов, и именно она сможет найти золоту хорошее применение.

Это не означало, что он не мог воспользоваться возможностью немного поиздеваться.

Все еще не до конца понимая, что подтолкнуло его к этому, он самодовольно ухмыльнулся, наблюдая, как она сжала кошелек в кулаке и зарычала.

Он просто взвалил на плечо свой рюкзак и направился в лес.

— Это еще не конец, — проворчала она.

Он фыркнул, забавляясь ее сварливым тоном и тяжелыми шагами, с которыми она поспешила догнать его.

Я с нетерпением жду этого.

Когда Сорча подошла, Даррах пискнул и принялся рыться в капюшоне плаща Орека. Орек завязал свои длинные волосы в неряшливый хвост, и щенок, казалось, был очарован, играя с ним своими маленьких енотовыми лапками. Время от времени он чувствовал немного влаги, сопение носом или исследующее прикосновение к шее, которое заставляло его вздрагивать.

Держа реку слева от себя и в основном в поле зрения, они шли все утро в дружеском молчании. Ну, он в основном молчал. Сорча продолжала свою болтовню, и Орек наслаждался ее звучанием. Утро пролетело незаметно за ее веселыми замечаниями и выходками Дарраха.

То, что она сказала прошлой ночью, действительно вызвало у него любопытство, и он заслужил ее улыбку, когда спросил, что именно представляет собой рыцарь.

Ее объяснение длилось две разные рощи деревьев и заросли ежевики, которые им пришлось огибать. Он почувствовал, как щенок царапается у него на плече, и поймал Дарраха на середине прыжка, когда тот пытался нырнуть в ягоды, и енот протестующе взвизгнул. Пока она говорила, он время от времени срывал ягоды, густой сок окрашивал его пальцы, пока щенок ел с удовольствием, но беспорядочно.

— Значит, он воин, — сказал Орек, когда Сорча остановилась, чтобы сорвать свою пригоршню ягод.