Роман после драконьего развода (СИ) - Иноземцева Карина

Заметив его, Урд'ах посерел лицом. В его глазах отразилось понимание и сочувствие.

А я… Уже гребла через людскую безмолвную толпу к ребенку не подающему признаков жизни. И пофиг, что мой разрывается.

— Сейчас, Эль. Мы с тобой еще одного кроху возьмем и влезем без очереди.

Фух, еле пролезла.

— Красавец, могу я осмотреть твоего малыша?

Орк вздрогнул, рыкнул на меня и обнажил клыки. Взгляд незнакомца остановился на моем сопровождение.

— Он уже час не дышит, — расслабленно выдохнул орк.

Отдала ему своего Эля. Орк аж побледнел, когда взял моего малыша. Аккуратно забрала его младенца.

Мальчик. Ему около двух месяцев. Дыхание слабое, поверхностное, поэтому отец его и не слышит. Пульс не прощупывается на периферии, зато на сонной стучит так, что любому здоровому даст фору. Сильный малец. Сердце у него хорошее, а вот дыхание…

— Идите, — жрец открыл нам дверь в святая святых — лечебницу.

Пойду знакомиться с местным знахарем. Надеюсь, найду общий язык.

20

Заходить было некуда. Огромный зал. Почему-то пустой. Пара проходов и тишина.

— Здравствуйте! — крикнула я в пустоту.

Где-то внутри прохода зашевелились, заскреблось. Послышались шаги.

— Кто в такую рань? Я только уснул, — послышался недовольный голос из недр жилища.

— Это твоя совесть и сдохшая организованность!

Спит он. Не выспался, сцуко…

За такую очередь и полуживых детей наши бы санитарки врачей тряпками по коридорам прогнали. Доктора — это не просто медики с высшим образованием, но и организаторы, массовики затейники и судьи. Чуть зазеваешься и получишь шваброй от той же санитарки или медсестры пациента не доглядят, будут друг на друга его спихивать, пока он совсем не загнется. Врач не умеющий руководить — половая тряпка, которой можно крутить и вертеть. У таких людей пациенты не присмотрены и средний медперсонал не следит за своими обязанностями. Про младший вообще молчу. С ними и разговор надо ставить командирским тоном и лексикон вырабатывается, как у бывалого зека. Иначе санитарки чистую зону будут мыть тряпками грязной части, а потом санэпидинстанция золотистый стафилококк ловит по всем отделениям. Молчу уже о присмотре за лежачими больными. Если не научишься командовать, недееспособные будут гнить заживо. А ты — ответственный не только за операционную, но и за перевязочную, и процедурную и за всеми работниками присматриваешь.

Там, хочешь не хочешь, станешь организованным, чтобы себя перед прокуратурой прикрыть.

Поэтому сейчас я очень удивлена тому, что пациенты не рассортированы. И тем кому настоящий врач не нужен, не обслуживается медсестрами. К тому же… Почему люди на пороге сидят и даже на дорогу выползли?

— Я хочу спать, — передо мной появился высокий мужчина в алом халате. Его лицо было землянисто — серого цвета, а глаза… просто черная радужка.

— А я срать! — меня раздражал заспанный вид тощего незнакомца и его безделье, когда на него все рассчитывают.

У нас в приемке работало правило пятнадцати минут. Когда привезли пациента, врач должен успеть спуститься из отделения и не забыть одеться (если это ночь). Исключение — экстренные операции. Там уже медсестры включают всю свою соображалку.

Я тоже помню как дежурила в ночную смену, но не позволяла себе дрыхнуть, как сурок, когда под дверью пациенты. В обеде, ужине и туалете себе отказывала, особенно когда экстренных привозили. Но полное безразличие к людям, которые Доверят тебе свою жизнь…

Раздражает!

— Вас ничего не смущает?

Нагло подошла к мужчине и протянула маленького орчонка.

Лупоглазый замер. Посмотрел на малыша, потом на орка с рассеченной бровью.

— Тут я ничем не помогу, — покачал знахарь головой. — От младенца отказалась мать. А без ее молока и силы… он обречен.

Дядька зевнул, развернулся и…

— Стоп! — схватила его за халат. — Моего смотри.

Сама уже доставала грудь и пыталась нацедить молоко на сухие губы младенца. Из меня ведь хлещет во все стороны, а Эль есть отказывается. Если дело только в кормлении, то я готова быть молочным донором.

Но кажется, я опять что-то несусветное сотворила. Мужик с моим ребенком на руках весь пятнами пошел и встал в ступоре. А знахарь вылупился хуже прежнего.

— Ты делом займешься или меня разглядывать будешь? — поторопила местного целителя.

Не видели как мать кормит? Или у них тут нужно спец ритуал перед кормлением проводить?

Целитель посмотрел на мяукающего Эля и скривился.

— Он — дракон, — поморщился и брезгливо потряс руками.

— А я его мать! Очень зубастая! — клацнула зубами и подошла к знахарю. — Делай что знаешь, а я посмотрю поможет ли.

Не знаю отчего знахарь вдохновился больше, из-за зубов или того что я тоже дракон.

Знахарь сходил за своим посохом и подошел к моему ребенку. Пока я нацеживала орчонку молоко и заставляла его глотать, делая легкий массаж, целитель спел песню на ара'и. А потом… тюкнул сына палкой по голове.

В этот момент я слегка потерялась. Даже подумала что мне от недосыпа и стресса уже нелепости мерещатся. Но… песня продолжилась, а грозная палка вновь нависла над темечком моего котенка.

— Стоп! — грозно встала на пути явно волшебного избиения младенца. — Это магическое лечение?

Целитель гневно взглянул на меня и процедил:

— Если не веришь в исцеление, чего тогда пришла?

— На тебя посмотреть и себя показать, — ответила в его же манере. — Что-то я не вижу магического света от твоих действий.

В этот момент… орчонок ухватился за сосок и сам стал кушать. Он был очень слаб, но хватался своими губками со всех доступных сил.

— Все дело в том, что ты не веришь в исцеление, — кажется, я довела местного светилу. — Ты не ар'хан, чтобы понять все величие моих ритуалов.

— Я верю в действенность своих методов и тому что вижу. Ваша палка даже не светиться магическим светом! А ваши песнопения режут уши и драконят моего сына. От лечения эффекта не будет! И целитель вы никакой раз развели такой бардак в приемке! Где ваши помощники? Почему пациенты не отсортированы? Кто за порядком смотреть будет?

— Раз такая умная, то делай все как хочешь! — рыкнул местный врач. Он развернулся и уже почти смылся в свою спальню.

Инициатива наказуема, я знаю. Но в моем случае есть исключение.

— Если собираешь и дальше здесь работать, то тебе лучше сделать заинтересованный вид. Иначе, потеряешь доверие.

Арсиэль, ты опять у меня без должного лечения. Извини, маленький. Мамочка у тебя дура деловая. все ей надо и до всего докопается, но вот собственные дети — что-то совсем странное.

Спрятав грудь, отдала орчонка папаше, который все это время пытался слиться со стеной. Арсиэля передала Иринке, а сама побежала по пациентам.

— Жалобы, — начала обычную классификацию пациентов. В первую очередь шла к тем кто с детьми.

У малышей были царапины и больные животы.

— Холод, голод и покой, — быстро давала рекомендации, перед этим проверив симптоматику аппендицита и перитонита с язвой.

Затем прошлась по старикам с больными головами и головокружением. Здесь одно из двух — гипертонический или церебральный криз. Ну с этими недугами местный светила был знаком. Он быстро выл что-то на своем оркском и бил палкой по лбу. Перед этим он давал выпить снадобье. И… о, чудо! Все хорошо и прекрасно.

У молодых проблемы были существенные и моего профиля. У кого вывих, у другого глаз заплыл, третий хрипит уже неделю.

С пневмонией опять решил помочь знахарь. Вывихи я сама вправляла и мотала иммобилизацию. Существенного ничего не было. Экстренно оперировать и шить не надо.

В конце я села записывать имена, жалобы и показания. Не знаю кто мне принес бумагу и чернила. Я уже рефлекторно следовала своим же правилам приема пациентов. Как говориться, что не пропьешь, то не утопишь.

А потом толпа зеленых сменилась на комнату с двуспальной кроватью. Все произошло резко, что я даже опешила. Зато Ялтон не растерялся.