Барышня-попаданка. Книга 2 (СИ) - Кольцова Анастасия
– Эй, а ну-ка отпусти меня, мне нужно прояснить наши недомолвки с Аграфеной, – сопротивляется Никита. – Я должен объяснить ей, что она неправильно всё поняла!
– Слушай, мне кажется, Володя прав, и лучше нам убраться отсюда подобру-поздорову, – я поддерживаю своего жениха. – Вдова сейчас рвёт и мечет, и ни за что к тебе не прислушается. Пусть успокоится, тогда и придёшь к ней поговорить. И вообще, не стоит забывать, что наша Прозоровская с головой не дружит! Иначе не считала бы своего утонувшего ребёнка живым, и не приняла бы за него нашу Алису.
– Мой младший братец дело говорит, – соглашается со мной Никита. – Ладно, поедем пока домой, а потом пришлю вдове богатые дары, и она не сможет со мной не помириться.
– А если не помирится, тогда что? Снова своих наглых невоспитанных опричников к ней в дом притащишь? – насмешливо интересуюсь я.
– Это уж как пойдёт, – Никита хлопает дверью дома Прозоровской. – Не захочет по-хорошему – будет по-плохому.
История с дарами заканчивается так же, как и во время сватовства – Аграфена Васильевна от них отказывается, и посыльные уезжают не солоно хлебавши.
– Вот же чертовка! – негодует Никита. – Ладно я бы действительно был в чём-то виноват, так нет же – выдумала себе причину на пустом месте! А ведь так хорошо всё шло! Я уже подумал было, что она нормальная женщина!
По прошествии пары дней Никита не выдерживает, и в приятной компании меня и Володи отправляется к строптивой вдове.
– Впускать не велено, – сурово заявляет встретивший нас на пороге дома седовласый бородатый слуга.
– Ах вот как? Не велено? – Никита толкает старика плечом. – Мало ли чего не велено, я хочу увидеть Аграфену Васильевну!
Мы с Володей заходим в дом вслед за нагло прорвавшимся Никитой, проходим в столовую, и садимся за дубовые столы.
– Позови боярыню, – приказывает Никита забежавшему вслед за нами слуге. – И поживее, иначе не сносить тебе головы!
Испуганный слуга убегает, и вскоре сменяется недовольной и рассерженной вдовой Прозоровской.
– Неужели непонятно, что я больше не хочу иметь с вами никаких дел? – вдова грозно нависает над столом. – Убирайтесь из моего дома!
– Аграфена Васильевна, душенька моя, к чему столько гнева? – Никита встаёт, и кланяется вдове. – Поверьте, я ни в чём не виноват, и на друзей моих слуга ваш возвёл напраслину! Не по злому умыслу, а по недопонимаю. Давайте вы принесёте нам вина, и мы с вами начнём всё с начала?
– Никакого вина, – безапелляционно заявляет вдова. – Знать тебя больше не хочу!
– Раз не хотите по-хорошему, будет по-плохому, – улыбка на лице Никиты принимает хищное выражение. – Вы же не хотите быть обвинённой в крамоле? Не хотите, чтобы опричники разграбили ваш дом, а дочь вашу забрали для утех? Если не хотите, тогда сделайте меня снова своим женихом. А если не сделаете – пеняйте на себя.
– Хорошо, – сдаётся вдова. – Будь по-твоему. Только на дочь мою впредь даже не заглядывайся! Я ей я уже всыпала по самое не балуйся за разговоры с мужчиной наедине, попробует ещё раз такое провернуть – запру в светлице вплоть до замужества, даже на обед выходить не будет.
Да уж, не повезло Алисе. Такая строгая маменька ей досталась! Да ещё и ревнивица. Что-то затея Никиты жениться на Прозоровской кажется мне всё более неудачной. Смысл в этом, если вдова Алисе с ним даже разговаривать не разрешает? Хотя…
– Аграфена Васильевна, разрешите познакомить вашу дочь с нашей сестрицей Дашенькой? – спрашиваю я. – Они примерно одних лет, и наверняка подружатся! А если у вашей Василисы будет подруга, ей в голову не придёт заговаривать с мужчинами!
– Неплохая идея, – кивает вдова. – Надеюсь, ваша сестрица воспитана лучше, чем её старший брат.
– Наша Дашенька прекрасно воспитана, – ухмыляется Никита. – Самая воспитанная в семье!
На часах время обеда, и Алиса-Василиса спускается к нам из своей светлицы. Садится за стол, и вдова Прозоровская продолжает с ней начатую раньше беседу.
– Доченька моя, Василиса, неужели не хочешь ты жить подле матери своей? – причитает вдова. – Неужели кров мой тебе не дорог, неужели мёд не сладок, неужели ты совсем не скучала обо мне в те дни, которые мы провели порознь!
– Конечно скучала, маменька, – смиренно говорит Алиса. – Но, согласитесь, маменька, что служить царице – честь великая! Плюс, я не буду мешать вам с будущим супругом…
– Кровиночка моя, как тебе в голову взбрело, что ты можешь нам помешать! – возмущается Прозоровская. – Никита, Василиса ведь нам не помешает?
– Конечно нет, любовь моя, – тяжко вздыхает Никита.
То, что Прозоровская не хочет отпускать Алису рушит все наши планы, но спорить со вдовой сейчас, когда она только что простила Никиту, и забила на то, что мы «мужеложцы» было бы не самой лучшей идеей. Поэтому мы тихо-чинно сидим за столом, уминаем вкусную еду, и слушаем, как вдова прививает Алисе семейные ценности.
14. Нежеланное сватовство
Так как Прозоровская уже была замужем, свадьбу играют менее пышную, чем если бы невеста была молодой девушкой. Но, тем не менее, всё выглядит шикарно и празднично – и наряды гостей золотые с красным, и весёлые скоморохи, бегущие впери процессии, и едущий после них на прекрасном белом коне Никита.
Несмотря на то, что нормально влезать на коня Никита так и не научился, в этом ему до сих пор помогают слуги, смотрится он верхом великолепно – и не скажешь, что до попадания в XIV век ни разу на коне не сидел!
Вдова со свахой, дочерью и служанками едет после Никиты в повозке, а вслед за повозкой скачут многочисленные опричники в нарядных кафтанах. Среди толпы ярко одетых опричников скромненько едем и мы с Володей.
Но не все в этой процессия ведут себя так же скромно, как мы – Афанасий, который ездил свататься к Прозоровской вместе с Никитой, постоянно норовит поравняться с повозкой невесты, чтобы полюбоваться на Алису, и вдова бросает на него мрачные взгляды. Ей явно не нравится интерес опричника к недавно найденной дочери!
Не проходит и пятнадцати минут, как процессия доезжает до храма, в котором должен проходить обряд венчания. Перед входом в храм расстелена шёлковая красная материя, на которую неспешно ступают Никита и Аграфена Васильевна. Когда жених и невеста заходят в храм, под их ноги бросают шкурки соболей, так, что меха ложатся головами вместе.
Проведя обряд венчания, священник разрешает супругам обменяться кольцами и поцеловаться, после чего подносит кубок с вином. Первым отпивает Никита, затем передаёт кубок своей жене. Осушив кубок, Аграфена Васильевна роняет его на пол, а Никита топчет его ногой. Никто кроме меня этому не удивляется, поэтому я понимаю, что так и принято.
После того, как Никита топчет кубок, Прозоровская встаёт перед ним на колени, и Никита прикрывает её полой своего кафтана.
– Это знак покорности и послушания, – тихонько поясняет мне эти непонятные действия Володя. – Жена да убоится мужа своего!
После венчания вся свадьба возвращается в дом Прозоровской. Фамилию бывшая вдова не поменяла – Никита как человек без имени решил сам взять фамилию её покойного мужа. И не только фамилию – ушлый Никита упросил государя вместе с фамилией сделать его боярином. Не знаю, как так Никита подлизался к царю, но Иван Васильевич его просьбу уважил. Так что теперь Никита, Дар и Даша носят фамилию Прозоровских.
Столы ломятся наивкуснейшими яствами, и пока Никита с Аграфеной уединяются, чтобы подтвердить свой новый статус мужа и жены, гости успевают хорошенько наесться и напиться. Некоторые наиболее активные опричники даже успевают подраться, и только строгий взгляд и мрачный голос их предводителя, Афанасия, мешает им бревна на бревне не оставить от дома Аграфены Васильевны.
Среди гостей я узнаю Фёдора, с которым мы плясали на царском пиру, и учтиво поклонившись, интересуюсь, как у него дела. Фёдор отвечает на моё приветствие пренебрежительной улыбкой и надменно приподнятой бровью, но, по-видимому, вспоминает, кто я, и радостно приветствует меня в ответ. Мы обмениваемся парочкой любезностей, и Фёдор вспоминает, что хотел пригласить меня в гости.
