Джена Шоуолтер - Потаенное наслаждение
Предвкушение отразилось в этих багряных глазах.
— Моя хочет поиграть. Ты поиграешь со мной? Пожалуйссста, пожалуйссста, пожалуйссста.
— Во что? — слюна потекла из уголка Аэронова рта, и он слизнул ее. Чем больше он думал о том, чтобы съесть своего врага, тем больше ему нравилась эта идея. Цепи давали ему некоторый радиус движений, чтоб он мог поймать противника, сам оставшись невредимым. Демон сделает решающий бросок. Однако с ним придется быть полюбезней. И все это благодаря кому? Чертову Рейесу.
— В какую игру?
— Поймай демона! Хозззяин перестал играть со мной. Выбросил меня из дому, — оно опустило глаза и пнуло гальку копытом. — Моя сделала плохую, плохую вещь и больше не может играть с ним.
— Что именно? — спросил он прежде, чем понял это.
Появились клыки, пожевали нижнюю губу.
— Съел руку Хозззяина. Хочешь сыграть?
И, возможно, потерять руку? Обдумав это, воин пожал плечами.
— Сыграем.
Обмен равноценен.
— Отлично! — лапы восторженно захлопали, однако демон остался на месте. — Можем мы сменить правило?
Еще и правила имеются?
— Какое?
— Победитель никогда не сссможет побить меня камнями.
— Согласен, — Аэрон просто вонзит в него зубы.
Мрачно смеясь, Легион подпрыгнул в воздух. Он заметался от одной стены пещеры до другой, превратившись в простое пятно перед глазами Аэрона. Дважды демон просвистел мимо воина, счастливо кудахча, и Аэрон дважды тянулся к нему, чувствуя, как еще глубже впиваются его цепи. Создание не давалось в руки.
Аэрон замер и обдумал возможности. У него была ограничена свобода движений, а Легион двигался слишком быстро, чтобы за ним уследить. Ему лучше выждать, как плетущему паутину пауку, и воспользоваться другими чувствами.
Решившись, он прикрыл веки, приветствуя кромешную тьму. Положил руки на согнутые колени, надеясь, что со стороны кажется абсолютно спокойным.
Насмешливый хохот Легиона звучал в его ушах…ближе….ближе… Кончики пальцев оцарапали его лоб, но Аэрон не шелохнулся.
— Поймай меня, поймай меня, если сможешь.
Камни посыпались с дальней стены за секунду до того, как смех стал громче и подул наполненный дымом ветерок. В любой миг…жди…жди этого… Нечто горячее коснулось его руки, и Аэрон резко сжал пальцы.
Вздох, писк. Легион противился его хватке, прекращая смеяться.
— Я победил.
Зубы Аэрона заострились и он наклонил голову. Соприкосновение. Кислотоподобная кровь наполнила его рот, обжигая и оставляя язвы.
— Ой!
Кашляя и отплевываясь, Аэрон отпустил демон. Глаза воина распахнулись, но быстро превратились в узкие щелочки.
"Почему ты не сказал мне, что он ядовит?" — гаркнул он на демона Гнева.
"Не знал" — обиженно ответил тот.
— Ты укусил меня, — в голосе создания звучало обвинение. Обвинение и боль. Слезы наполнили его красные глаза.
— У тебя желчный вкус, ты отвратительный червь.
— Но… но… ты пустил мне кровь, — Легион потер шею, сквозь покрытые чешуей пальцы просачивалась черная кровь. — Ты же обещщщал не делать этого.
— Я пообещал не бить тебя, — неужели на извращенном языке демона эти слова … имели схожее звучание? Наверняка так и есть. Удивление затмило постоянную злобу и жажду смерти. — Я…
— Что? Ты уже сожалеешь о сделанном?
— Я думал, что так играют в эту игру.
— Ты думал неправильно, — Легион потянул носом и отвернулся. Он — Аэрон понял, что более не называет его про себя «создание» — прошагал в угол и, надувшись, уткнулся лицом в камни.
Боги милостивые. Я как я попал в такую нелепую ситуацию?
"Миньоны, ну прям как дети малые", — прорычал демон Гнева, как будто сам он очень отличался от них.
— Я не знал правил, — сказал Аэрон, удивляясь тому, что в данный момент он размышлял гораздо адекватней, чем в последние месяцы, и не мог понять причины.
Легион глянул через плечо. Чешуйки его поблескивали, как рубины, в красном свечении демонических радужек Аэроновых глаз. Разве ранее его чешуя не была зеленой?
— Если мы хотим быть друзззьями, ты должен пообещщщать, что большшше не укусссишь меня. И не обидишшшь.
Друзья?
— Легион, я не хотел обидеть тебя, но…
— Видишшшь! — снова улыбаясь, маленький демон обернулся и захлопал в ладоши. — Ты больше не хочешшшь обижжжать меня. Мы ужжже друзья. Что жжже нам делать, что жжже нам делать? Хочччешь поиграть в другую игру?
Склонив голову на бок, Аэрон задумчиво осмотрел своего нового… друга.
— Я знаю, в какую игру мы можем сыграть.
— О, в какую? Какую? — хлопающие ладоши задвигались еще неистовей. — Моя хочет играть. Что ззза игра? Моя на этот раззз выиграет, я точччно знаю!
— Она называется "сломай оковы"
Парис, развалившись, лежал рядом со смертной женщиной на кровати гостиничного номера. Он был в этой комнате множество раз. Огромный матрас, белые стены, украшенные классическими картинами. Черный стол, золоченая лампа. Номер четырнадцатый в отеле Зара. Но каждый раз он приводил сюда новую женщину.
Он не знал имени своей партнерши, да и не хотел его узнавать. Она была туристкой, и он больше никогда ее не увидит.
Он больше никогда не встречался со своими подружками по постели.
Обычно он уходил сразу же после секса. Промедление вызывало чувства, а поскольку он не мог переспать с женщиной дважды, чувства стали бы помехой.
Однако сегодня он остался. Сейчас женщина сладко посапывала у него под боком. Его же разум не знал покоя, тело было напряжено, но он не желал идти домой. У Мэддокса есть Эшлин, у Люциена Анья, а теперь Рейес заполучил Данику. Когда он видел их вместе, то тут же вспоминал женщину, которую он желал — женщину, которую он убил.
Сиена.
Восхитительно некрасивая Сиена с ее веснушками, толстыми стеклами очков и темными завитками волос. Худая, слишком худая, с едва заметной грудью. И все же она поймала его на крючок с самого начала. Он желал ее, очаровывал ее изо всех сил и соблазнял. А она так быстро предала его. Планировала предать его с самого начала.
Она состояла в рядах Ловцов, его злейших врагов, и воспользовалась его страстью, чтоб отвлечь и отравить, а затем сдать на милость своих товарищей. Затем они посади его под замок, заковали в цепи. Изучали его. Он едва не умер, и тогда им пришлось бросить Сиену в логово льва, так сказать, чтоб сохранить ему жизнь.
Демон Разврата не мог жить без секса. Чем дольше Парис хранил целомудрие, тем слабее он становился. Ловцы не хотели его смерти. Ведь как тогда они смогли бы изучать его способности? И как с его помощью смогли бы заманить других Повелителей на свою территорию? Более того, убив его, они бы выпустили на свободу его демона, дикого и жаждущего крови, сошедшего с ума без своего носителя.
