Лорен Кейт - Страсть
— Эдвард, покажи господину Грегори, что Мама только что купила тебе, — сказала госпожа Холкомб, приглаживая непослушные волосы ее сына.
Мальчик неохотно вытащил маленький комплект краски из ранца. Пять стеклянных горшков масляной краски и длинная красная кисточка с деревянной ручкой.
Даниэль сделал необходимые комплименты — о том, что Эдвард очень удачливый маленький мальчик, о том что у его таланта теперь есть надлежащие инструменты — пытаясь не быть очевидным во взгляде мимо пары для самого быстрого выхода из беседы.
— Эдвард такой одаренный ребенок, — настаивала госпожа Холкомб, взяв руку Даниэля. — Проблема в том, что он находит свои уроки рисования чуть менее захватывающим, чем мальчик его возраста ожидает. Именно поэтому я подумала, что надлежащий набор красок могли бы позволить ему по-настоящему находить что-то свое. Как художник. Вы понимаете, господин Грегори?
— Да, да конечно, — прервал ее Даниэль. — Дайте ему все, что способствует его рисованию. Блестящий план…
Волна холода накатила на него и слова застыли в горле.
Кэм только, что вышел из паба через дорогу.
Какое-то мгновенье, Даниэль кипел от злости. Он понимал достаточно ясно, что не желал помощи от кого-то. Его руки сжались в кулак и он сделал шаг в сторону Кэма, но затем..
Конечно. Это был Кэм эпохи Хелстона. И выглядело это, так будто Кэм отлично проводил время в его необычных полосатых клиновидных брюках и клиновидной викторианской шляпе. Его черные волосы были длинными, спускаясь ниже плеч. Он прислонился к двери паба, и шутил с тремя другими мужчинами.
Кэм достал сигару с золотым наконечником из квадратной металлической коробки. Он еще не видел Даниэля. Как только он его увидит, он перестанет смеяться. С самого начала Кэм проходил через Предвестники больше, чем любой другой из падших ангелов. Он был таким экспертом в этом, каким Даниэлю никогда не стать: Это был подарок тем, кто пал с Люцифером, они обладали талантом прохода через тени прошлого.
Один взгляд на Даниэля сказал бы этому Викторианскому Кэму, что его конкурент анахронизм.
Человек вне времени.
Кэм понял бы, что происходило, что-то большее. Затем Даниэль никогда не сможет пошатнуть его.
— Вы так добры, господин Грегори. — Миссис Холкомб все еще болтала, до сих пор держа рукав рубашки Даниэля.
Голова Кэма начала поварачиваться в его сторону
— Не стоит думать об этом. — Слова помчались из Даниэля. — Теперь, если вы извините меня, — он вырвал свои пальцы — Я только что собрался…, купить какую-нибудь новую одежду.
Он сделал быстрый поклон и бросился в дверь ближайшего магазина.
— Мистер Грегори… — миссис Холмкомб практически кричала его имя.
Даниэльтихо проклинал ее, притворяясь, что он был вне пределов слышимости, что только сделало ее голос более громким. — Но это — портниха, господин Грегори! — кричала она, приложив руки ко рту.
Даниэль был уже внутри. Стеклянная дверь магазина за ним захлопнулась, колокольчик, который был связан с шарниром зазвенел. Он мог спрятаться здесь, по крайней мере в течение нескольких минут, в надежде, что Кэм его не видел и не слышал пронзительный голос миссис Холкомб.
Магазин был тих и пах лавандой. Богатая обувь стерла его деревянные полы, а полки вдоль стен были уложены до потолка рулонами красочных тканей. Даниэль опустил кружевной занавес по окну, таким образом, он будет менее видимым с улицы. Когда он поворачивался, он мельком увидел в зеркале другого человека в магазине.
Он сдержал удивленный стон облегчения.
Он нашел ее.
Люси примеряла длинное белое кисейное платье. Его высокое горло, закрепленное желтой лентой, оттеняло невероятный ореховый цвет ее глаз. Ее волосы были скреплены с одной стороны, подрезанной и украшенной бусами цветочной булавкой. Она нервничала поправляя рукава на плечах, когда она стояла, исследуя себя со всех сторон, как она могла в зеркале. Даниэль обожал это.
Он хотел стоять там, любуясь ей вечно, но вдруг он опомнился. Он шагнул к ней и схватил за руку
— Это длилось не долго, — Даже когда он говрил, Даниэлю приходилось преодолевать восхитительное ощущение ее кожи в своей руке. Последний раз, когда он коснулся ее, это была та ночь, в которую он думал, что потерял ее из-за изгоев. — У тебя еще остались идеи как напугать меня? Ты не в безопасности здесь, но это на твое усмотрение, — сказал он
Люси не начала спорить с Даниэлем, как он ожидал. Вместо этого, она вскрикнула и ударила его бойко по лицу.
Потому, что она не была Люси. Она была Люсиндой
И что еще хуже, они не встречались еще в этой жизни. Она должно быть только, что вернулась из Лондона c увядавшей семьей. Она и Даниэль должны были встретиться в Констанской партии летнего солнцестояния
Он мог видеть все, в том числе и то как шок выразился на лице Люсинды
— Какой сегодня день? — спросил он отчаянно
Она будет думать, что он был сумасшедший. В другом конце комнаты, он был слишком влюблен, чтобы заметить разницу между девушкой, которую он потерял и девушкой, которую он должен был спасти
— Я сожалею, — прошептал он. Это было именно то почему он так ужасен как Анахронизм. Он получил и потерялся даже в самых мельчайших вещах. Только одно прикосновение ее кожи. Только один взгляд в ее глубокие карие глаза. Только один душистый запах вдоль линии роста ее волос. Только одно общее дыхание в тесном пространстве этого крошечного магазина.
Люсинда вздрогнула в тот момент, когда она посмотрела на его щеку. В отражении зеркала, она была красной в том месте где она ударила его. Ее глаза путешествовали, чтобы встретить его взгляд и его сердце чувствовало, что в нем образовывается пустота. Ее розовые губы разделились и ее голова немного повернутая вправо. Она смотрела на него как девушка, глубоко влюбленная в него
Нет.
Был способ, как это должно было произойти. Путь которым они должны были пройти. Они не должны были встретится сейчас. Столько, сколько Даниэль проклинал их судьбу, он не будет разрушать жизни, в которых она жила прежде. Они были тем, что держало его от возвращения.
Он попытался выглядеть незаинтересованным и безразличным насколько это возможно. Скрестил руки на груди, перемещая свой вес, чтобы создать больше расстояние между ними, не пуская свой взгляд, туда где он хотел бы быть. На ней.
— Я сожалею, — сказала Люсинда, прижимая свои руки к сердцу. — Я не знаю, что со мной произошло. Я никогда не делала ничего подобного…
Даниэль не собирался спорить с нею сейчас, хотя она давала ему пощечины так много раз за эти годы, что Предвестник, который отмечал число в небольшом спиральном портативном компьютере был обновлен.
