Легенда о Вороне и Лотосе - Ли Марибель

Сяо Хуань кивнул.

– Я понимаю. – Он произнес это так серьезно, будто и правда мог понять.

Прежде чем проститься с Хуанем, я протянула ему нож, тот, которым он ранил меня и забыл на месте нашей схватки.

– Это мой тебе подарок. Если когда-нибудь я буду нужна, пришли его, и я найду тебя.

– А что ты пришлешь мне, когда я буду нужен тебе? – все так же серьезно спросил он, крепко сжимая нож.

– Я сама приду к тебе. Ты же узнаешь сестрицу?

– Сяо Хуань не забудет сестрицу Фэнь!

Генерал всю ночь о чем-то говорил с Главой, а наутро вышел проводить нас.

– Вы не дождетесь исполнения казни? – спросил он, когда я осматривала подведенную лошадь.

– Я знаю, что вы проследите за тем, чтобы справедливость была восстановлена.

Последнее, что он сказал мне:

– Я не забуду ваш подарок.

Никто кроме меня не мог слышать его слов, и все же мой взгляд отыскал одежды Главы Бая. Он не смотрел на меня.

Мы покинули Шаньлу, и чем громче бег наших коней срывал пыль, тем тише в моей голове звучала песня, сыгранная тем вечером. Моя наставница научила меня, что нет подарков драгоценнее тех, что нельзя подарить дважды.

II часть

Я снова тонула. Я тонула, зная, что это лишь очередной сон. Один из тысячи, что мне снились эти годы. Я знала, что после боли и темноты я все равно проснусь. Но когда мне показалось, что ноги уже касаются дна и вот-вот темнота вырвет меня из этой медленной смерти, я услышала голос:

– Чжу-эр!

Где-то надо мной, выше, не в этой воде, не в этой смерти. Это был голос отца. Он звал меня, я пыталась ответить, но вместо звука, вырывающегося из горла, скребущая вода глубже вдохнулась в легкие, и я забыла, что это лишь сон. Я пыталась выплыть, пыталась вырваться из удушающего кокона. Во мне уже не было воздуха, но я еще тянулась, голос отца все еще звал, а я пыталась ответить. Будто он мог услышать. Будто он мог прийти и отыскать мое тело здесь.

– Гао Фэнь! – Чей-то голос вырвал меня, и воздух расцарапал легкие.

Не отец, И Тан смотрела на меня, чуть прищурив глаза. Она заметила, что я очнулась, и ее руки тут же отдернулись.

– Если тебе снятся кошмары, то спи на улице! – И Тан отвернулась и вышла из комнаты.

С тех пор как мы вернулись из Шаньлу, она все еще пыталась говорить грубо, но выходило уже не так убедительно.

Я коснулась лица и облегченно выдохнула. Я не плакала. К счастью, я давно отучилась плакать во сне. Теперь это спасало меня.

– Ты еще не оделась?

И Тан зачем-то вернулась и, бросив свой обычный острый взгляд, добавила:

– Жду тебя пять минут. Не забудь меч.

Я поднялась, потирая горло. После таких снов все тело болело, будто я действительно тонула.

Когда я вышла, И Тан смерила меня взглядом и бросила:

– Иди за мной.

Рассвет только занимался, и мы первыми готовились разбудить спящий плац. Она взяла меня на свою утреннюю тренировку, но по ее почти враждебному взгляду я поняла, что она злится. Не на меня, на себя.

– Ты так хотела сразиться со мной. Так давай сразимся!

Не знаю, что с ней случилось этим утром. Но она боролась с собственными демонами: она хотела тренироваться со мной, но признать это значило признать меня.

– Слишком рано для боя.

Вместо ответа она направила на меня меч.

– Если откажешься, значит, трусишь.

Тан-Тан и правда была упряма. Но она не была глупой.

– Что ж.

Она атаковала первой. Недостаточно быстро. Лучшая ученица, но все еще слишком прилежная.

– И Тан, забудь о правилах.

– Что? – Я застала ее врасплох, и в два шага мой меч блеснул у ее шеи.

– Не считается!

– Тогда давай, позволь себе дышать! Если хочешь победить, придется забыть все, что ты учила. Обмани меня!

Она атаковала быстрее, смелее, но слишком очевидно. Я отражала каждый удар, и ее глаза темнели. Она злилась. Недостаточно. Я хотела разозлить ее по-настоящему, так, чтобы она наконец почувствовала, как утренний ветер обжигает каждую клетку тела, чтобы она почувствовала, как ее энергия атакует острием лезвия, будто это продолжение ее самой. Я кружила вокруг, только защищаясь. Она видела, что я не атакую, и злилась сильнее. Но все еще недостаточно.

– Борись так, словно я твой злейший враг.

– Ты и так мой враг.

– Тогда ты уже мертва.

Я атаковала, и Тан-Тан с трудом удержала меч. Прежде чем она успела перевести дыхание, я опрокинула ее на землю.

– Кого ты ненавидишь больше всех? Где твоя семья?

Ее дыхание потяжелело, пальцы вгрызлись в землю, она схватила меч и со всей силой бросилась на меня. Сильнее, я чувствовала, как ее энергия готова разорвать меня на куски. Ей все еще не хватало легкости, она была упряма и прямолинейна. Но теперь я чувствовала, что она противник, который может убить меня. Этому меня научил Цзе Цзин. Даже если я была слабее и с трудом стояла на ногах, я все еще могла одержать вверх. Все дело в том, чье желание забрать жизнь сильнее. Удары И Тан становились все тяжелее, я не знала, чьи лица в зрачках заставляли ее терять контроль и рваться вихрем, полным ненависти и злобы. Она все еще делала ошибки, мой меч прощал их, потому что я не была врагом. Ее изменяющееся, дышащее лицо заставляло меня глубже втягивать воздух. Утренний воздух еще не пах солнцем, но в нем не осталось холодной росы, тянущей ко дну обрывками сна. Я дышала и чувствовала, что мое тело живет в едином танце с ее вырвавшейся злостью.

– Ненавижу тебя, ненавижу! – Ее крик звенел на острие меча.

Тяжесть сна уже рассеивалась, но на мгновение ее голос зазвенел другим, тем, который звал меня сверху. На мгновение я услышала голос отца и чуть не пропустила атаку. Мы соприкоснулись плечами, ее меч пронзил лишь воздух, но я почувствовала силу движения.

– Хватит.

Мы тяжело дышали. Ее глаза светлели. Я опустила меч и отдала ей поклон, признавая достойным противником.

– Это не значит, что ты мне нравишься. – Она пыталась вернуться к своему привычному холодному тону, но ее дыхание все еще сбивалось. – Но ты будешь тренироваться со мной?

– Почему нет?

Я улыбнулась, но уже иначе. Это был не вызов, а примирение.

– У тебя… кровь, – почти робко проговорила она.

Тан-Тан указала на мой рукав. По светлой ткани распускался кровавый лотос – красное пятно вновь открывшейся раны, подаренной ножом сяо Хуаня.

– Ничего, это не ты.

– Кто тебя ранил?

– Ребенок.

И Тан все еще пыталась убедить меня, что ей по-прежнему трудно дышать со мной одним воздухом. Как только мы умылись и сменили одежды, она вышла, не глядя на мою рану. И все-таки спустя несколько минут вернулась:

– Я отведу тебя к лекарю Гу.

Лекарь Гу жил в отдалении. Я только слышала, что, когда он пришел на Гору Лотоса, его длинная борода уже белела, а с тех пор пролетело уже несколько десятков лет. Говорили, будто лекарь Гу вдыхает в умирающих новую жизнь и знает все травы Поднебесной. Как бы ни преувеличивали слухи, он был одним из Трех Великих Целителей, тех, что знали о жизни и смерти больше других.

– Ты должна быть почтительна, – наставляла меня И Тан, пока мы поднимались на пятый уровень.

– Это правда, что Великий Целитель Гу так и не нашел себе преемника? – Вопрос, как все мои вопросы, возмутил ее, но чем больше она оскорблялась, тем больше информации узнавала я.

– Только Почтенный Гу может принять решение о своем преемнике. Никто бы не посмел спрашивать его.

– Даже Глава Бай?

Взгляд И Тан был готов добавить мне еще одну кровоточащую рану.