Мать и Колыбель (СИ) - "Alexandra Catherine"

— Чем вы, Лорен, занимались в Кибельмиде до приезда в Карнеолас? — спросила мадам Габриэла, будто намеренно не обращая внимания на его сестру. — Я слышала — вы целительствовали.

— Верно, мадам, — с почтением ответил тот.

— Так вы — целитель?

— Не только я, но и Акме.

Мадам Габриэла изумлённо взглянула на девушку, которая спокойно перехватила её взгляд.

— И Орн окончили? — с оттенком удивления спросил кронпринц Дарон.

— Окончили, Ваше Высочество, — ответила Акме.

— Браво! — по лицу Дарона скользнула тень улыбки; далее он начал прислушиваться к их разговорам с большим вниманием. — Стало быть, перед нами истинные целители.

Гаральд сел напротив Лирна Карна. И тотчас же обратил свет своих изумрудных глаз к Акме. Встретившись с ней взглядом, равнодушно отвёл взор.

— Акме, вы тоже можете похвастать целительским опытом? — спросил Марко Зейн.

— Едва ли, Ваше Высочество, — с искренней досадой отозвалась та. — В совокупности я проработала в больнице не более пары месяцев. Дядя не желает, чтобы я посвятила свою жизнь целительству.

— Чем же увлекаетесь вы, Акме? — спросил советник короля, в то время как король что-то спрашивал у Лорена. — В чём находите вы развлечения?

— Если не брать в счёт целительство, которому бы я пожелала отдать всю свою жизнь, то мне приятны верховая езда, музыка и танцы, а ещё изучение истории…

— Танцы! — неприятно заулыбалась Габриэла. — Гаральд поведал, что вы владеете пленительными секретами орнских танцев.

По спине девушки пробежал холод, она кинула на Гаральда ослеплённый гневом взор и негодующе покраснела. Гаральд, в свою очередь, поглядел на фаворитку короля мрачно.

«Они сплетничали обо мне! — с горькой яростью подумала девушка. — О поцелуе он тоже рассказал?..». Осознав, что лицо перекосилось от гнева, Акме взяла себя в руки и тихо произнесла, тщательно выговаривая почти каждое слово:

— Едва ли, Ваше Высочество. Я научилась им вопреки воле дяди. Впредь я обещала ему, что нигде и никогда более не покажу своего мастерства.

Любезная и очаровательная улыбка сползла. Но, спохватившись, Габриэла с нажимом произнесла:

— Вы научились им вопреки воле дяди. Ваш дядя едва ли узнает об этом.

— Мадам, со всем уважением, я буду против, — твёрдо, стараясь сохранить тональность вежливости, заявил Лорен. — Как старший брат и опекун.

Наконец Габриэла замолчала. Но её противная усмешка отвратительными мурашками прокатилась по спине Акме.

Глава 7. Звезда Шамаша

После завтрака Акме и Лорена повели к парку. Вместе с ними шли король, кронпринц Дарон, герцог Атийский, Лирн Карн, Гаральд и ещё пара солдат. Мадам Габриэлу оставили во дворце. Услышав о решении короля, графиня недовольно поджала губы, скрыв выражение лица за реверансом.

Большой и ухоженный дворцовый парк постепенно начал превращаться в диковатый безмолвный лес. Яркий дневной свет с трудом проникал сквозь густо сплетённые кроны. Аккуратные парковые дорожки, посыпанные гравием, стали узкими лесными тропинками, ленты которых прятались в буреломах и лужах. Лорен держал Акме за руку и напряжённо поглядывал по сторонам.

— Какой странный лес! — выдохнула Акме. — Безмолвный. Он будто прислушивается и следит за нами.

— Посему сюда никто не ходит, — заметил Лирн Карн, отодвигая развесистые ветки ели, которые преграждали ему путь. — Боятся тех ощущений, которые возникают, едва они оказываются в этой тишине.

— Эта ведьма сделала его таким, — сказал государь. — Из-за неё в Архее столько слухов и об этом лесе, и обо всех государях Карнеоласа. — Мы пришли.

Здесь, казалось, деревья были выше. А широкий ручей журчал приглушённой музыкой. Меж стволами появились руины древнего храма, местами обросшего плющом. Акме не могла определить архитектуру сооружения — в нём не было ни карнеоласского, ни нодримского, ни эрсавийского, ни сильванского следа.

Девушке почудился лёгкий гул, который наполнил слух. Он проник в её голову и, казалось, объял мозг, накрыв его плотным одеялом. Уши заложило давлением. Она украдкой закрыла нос, продула, сделала глоток. Так она всегда избавлялась от неприятного ощущения сдавленности, когда оказывалась в высокогорном Орне. Лорен рядом с ней сделал то же самое. Давление усиливалось и начало беспокоить.

Они остановились у группы сросшихся друг с другом деревьев. Их кроны и корни плотно переплетались между собой, а сквозь прорези между стволами пробивался сапфирово-серебристый свет. Бледно-синий столб стремился в небеса, вырываясь из центра образования и разгоняя неожиданный в это время дня полумрак.

Гаральд и солдаты остались снаружи, остальные вошли внутрь, где, переливаясь серебристым сиянием, мутными волнами плескалось небольшое сапфировое озеро. Кроны образовывали некий купол с широким отверстием.

Акме и Лорен выжидательно взглянули на короля, и тот с глубоким вздохом произнёс:

— Я здесь, Провидица.

— Зачем ты привёл с собой столько народу? — раздался низкий сильный голос, призрачно прошелестел по глади озера и затих. — У меня нет ничего, что я могла бы сказать твоим министрам и советникам.

— Я хочу, чтобы они тоже знали. Во всем государстве я доверяю только этим людям.

— Что ж… — последовал ответ, и вскоре все увидели высокую женщину, будто сотканную из волшебного сапфирово-серебристого сияния.

Платье из серебристого шёлка с длинным шлейфом ласково облегало величавую фигуру: маленькую грудь, необычайно узкую талию и круто выгнутые бедра; высокая шея, широкие покатые плечи и красивой формы руки были обнажены. Голова её увенчана чёрными рогами и покрывалом из густых тёмных волос со вплетёнными серебряными нитями. На груди располагалась жемчужина в форме полумесяца. Её кожа издавала неяркое чистое сияние, огромные миндалевидные широко поставленные светло-серые глаза свысока оглядывали гостей. Величественная и горделивая красота захватывали дух, и перепуганная Акме тотчас же приветствовала неземное создание глубоким реверансом.

Она слышала, что в королевском лесу живёт призрак древности — бывшая царица Авалара, погибшая сотни лет назад. Неужели это был не миф?

Взгляд Провидицы охватил Акме и пронзил насквозь. Девушке почудилась тихая музыка, тёмная, словно бесконечные подземелья Иркаллы, томный всепоглощающий гул, сопровождающийся звуками, похожими на шелест дождя, мягкий звон птичьих трелей, ласковую песнь ветра. Она увидела тени незнакомых ранее картин: безжизненную пустошь Кунабулы, ледяную ленту реки, прорезывающую равнину; чёрные пики горных стен, которые укрыли Иркаллу колыбелью.

— …Акме!..

Девушка вздрогнула и открыла глаза. Брат тихонько потряс её за плечо. Провидица не сводила с Акме пронзительного взгляда. Девушку только что погрузили в сон наяву, её это напугало.

Царица медленно и спокойно подошла к Ринам, внимательно их оглядела и проговорила:

— Впервые в жизни ты принял верное решение, Трен, приведя в Карнеолас надежду, — и спросила у Лорена и Акме: — Известно ли вам, кто я?

Её низкий грудной голос обволакивал сознание и одурманивал, вызывая суеверный страх и стремление благоговейно подчиняться.

— Вы — владычица древнего Авалара, царства фавнов, — наконец нарушил молчание Лорен, изумлённо разглядывая призрак. — Ваши подданные покинули вас, и вы пришли к Атариатису Рианору, затем вы исчезли и ни один источник не рассказывает о вашей дальнейшей судьбе.

— Ибо все эти источники хранятся в Нелейском дворце, и их стерегут и день и ночь. Однако народ не проведёшь, и люди до сих пор знают о моём существовании. Посему и обходят стороной мой лес.

Атариатис Рианор, царь Кареоласа, был для меня более чем союзником. Он являлся добрым другом. Так же, как богиня луны Атаргата была добрым другом Шамашу, богу Солнца. Более трёх сотен лет назад он завещал мне оставаться Хранителем Карнеоласа, Кеоса и Рианорского рода.

— Господь неслучайно связал нас родством с таким предком, — неуверенно проговорил Лорен. — Стало быть, мы должны подчиниться Его воле?