Шеррилин Кеньон - Пощады не будет
Карсон тихонько присвистнул, поднимая руки в знак капитуляции.
— Ничего. Я тоже против такой близости. Не удивительно, что ты сходила с ума секунду назад.
Он и представить себе не мог.
Дев ухмыльнулся, устраивая Сэм поудобнее у себя на руках.
— Ага, и я даже знать не хочу, что она получает от меня прямо сейчас. Меня от одной мысли передергивает.
— Мы оба знаем, какой ты извращенец, — сказала Сэм, встретившись с ним взглядом.
Он в самом деле покраснел, и ей стало интересно, что же было у него на уме.
Пытаясь избавить Дева от смущения, она сморщила носик:
— Расслабься, Гризли Адамс. Я все еще ничего от тебя не получаю.
— Проклятье, Дев, — засмеялся Карсон. — Реми прав. В твоей голове действительно ничего не происходит.
— Радуйся, что я держу ее, Птичник, — сказал Дев, одарил его злобным взглядом, — а то мы бы с тобой сейчас покружили.
Карсон проигнорировал его и вновь сосредоточился на Сэм.
— Как ты сейчас себя чувствуешь?
— Если не считать дыру в сердце и боль, которую она вызывает, я, как ни странно, в порядке.
Дева это совсем не убедило.
— Так что нам делать, Док? У тебя должно быть какое-то лекарство.
— Это не смертельно, — покачала головой Сэм. — Отнеси меня домой и я…
— Нет, — перебил ее Дев прежде, чем она смогла закончить свою мысль. — Тебе нельзя идти домой. Даймоны могут вернуться через дыру, которую проделали, или они уже там, поджидают тебя, а ты не в той форме, чтобы сражаться с ними. И какого черта ты вообще пригласила их в свой дом? О чем ты думала?
— Думаешь, я ненормальная? — Его обвиняющий тон серьезно оскорбил ее. — Я их не приглашала. Я…
Они оба замолчали, одновременно осознав смысл этой фразы. Даймоны не могли войти в частное жилище без приглашения — это было частью проклятия Аполлона, направленного на защиту людей. Хотя в общественное место доступ у них был.
Но в ее личную резиденцию они никоим образом не могли попасть…
— Как они вошли? — прошептала Сэм, пытаясь понять, что такого она могла сделать. Ничего. Она крайне осторожно обустраивала свое жилище, и никого, кроме нее, там не было.
Вот дерьмо.
Прежде чем снова заговорить, Дев взял ее поудобнее.
— Ты действительно не приглашала их?
Она покачала головой.
Карсон подошел ближе.
— Возможно, они вошли под видом разносчика пиццы или кого-то в этом роде, а ты и забыла.
Нелепая мысль. Как она могла забыть о чем-то столь существенном для ее рассудка?
— В мой дом никто не входит. Никто. Ни по каким причинам. Мне ли не знать. Если кто-то чего-то коснется, даже на миг, вещь испорчена, и мне приходится ее выбрасывать. — Еще один ценный урок, который она извлекла из единственной ночи с Итоном.
— Как тогда они вошли? — произнес Дев, встретившись с ней взглядом. — Ты оставила открытым окно с запиской на нем или что?
— Да, да, именно так я и сделала, — раздраженно ухмыльнулась Сэм. — Предложила им зайти и чувствовать себя как дома, а заодно обездвижить меня и ударить прямо в сердце, потому что мне, блин, стало скучно.
— Надо же, — засмеялся Карсон. — Кое-кто не уступает тебе в искусстве сарказма.
Дев зыркнул на него.
Сэм вздохнула и продолжила, лишь немного убавив злобу:
— Не знаю, как они вошли. Я спала, когда они появились. Может, то, что позволяет им разгуливать на солнечном свете, также дает возможность входить в дом без приглашения.
Карсон побледнел, словно эта мысль привела его в ужас.
— До добра это не доведет.
— О, даже не знаю, — на этот раз голос Дева был пропитан собственным сарказмом. — Думаю, здорово, что они могут приходить и осушать нас. Напомни мне не запирать окно на ночь. О, постой. Это больше не имеет значения. День. Ночь. Без разницы. Приходите красть мою душу, вы, никчемные ублюдки. Я открыт как, круглосуточный донор крови к обеду.
Карсон никак на это не отреагировал, — все его внимание было приковано к Сэм.
— Если они в любое время могут войти в любой дом, а остановить их мы не можем… Мы скатились по адской наклонной прямиком в Дерьмовилль. — Он кивнул на раны Сэм. — Необходимо о них позаботиться, прежде чем ты еще больше ослабнешь.
— Нет. Я буду в порядке. — Она не собиралась позволять кому-либо прикасаться к себе, если это было в ее силах.
Дев не в счет. И она определенно даже думать не хотела о Деве, и о том, что он держал ее, словно она была совсем крошечной — а это уж точно не так. А также о том, какой женственной и изящной она чувствовала себя благодаря ему.
Или как замечательно было заниматься с ним любовью…
Гоня эти мысли прочь, она сосредоточилась на насущном.
— Нам необходимо сообщить Ашерону, что даймоны могут проникать в дома, и оповестить остальных Темных Охотников, прежде чем на них нападут, как на меня.
Дев выгнул бровь.
— Я ничего не смогу сделать, если буду держать тебя. Я не возражаю, нет. Так, просто говорю.
Сэм опустила взгляд на пол, жалея, что не может стоять на собственных ногах.
— Мне нужна моя обувь.
— Ты даже пола коснуться не можешь? — нахмурился Карсон.
— Нет.
— Черт возьми, — выдохнул Дев. — Артемида оторвалась на тебе, не так ли?
— Да, мне, определенно, достались не лучшие способности. А теперь, не могли бы вы принести мне мою обувь?
Карсон отступил назад, давая им больше места:
— У меня идея. Если ты невосприимчива к Деву… может, с его комнатой будет также?
— Хочешь попробовать? — спросил Дев, посмотрев на нее.
Сэм не была в этом уверена. Новая атака на свои чувства — последнее, в чем она нуждалась в таком состоянии. Но она не могла оставаться у него на руках весь день, а раз пойти домой возможности не было…
— Давай попробуем.
— Знаешь, то, что я медведь, не означает, что я живу в берлоге, — сказал Дев, услышав неохоту в ее голосе.
— Прошу прощения? — нахмурилась она.
— У меня приличная комната, между прочим. Не нужно говорить таким тоном, словно тебе от одной лишь мысли становится дурно.
— Я не это имела в виду. И, может, мы прекратим спорить, пока мне больно и я истекаю кровью?
Дев перенес ее в свою комнату и съежился, понимая, что он и вправду был медведем в берлоге. «Почему я не заправил постель перед уходом?» И если на то пошло, не подобрал с пола несколько десятков авто- и мото-журналов. Пакетик картофельных чипсов… и три пары грязных носков. Хорошо, что он не носит нижнего белья, иначе пара-тройка лежала бы сейчас на полу, окончательно добивая его.
Мама была права. Он, наконец, дожил до того возраста, чтобы стесняться своей неряшливости.
