Бекка Фитцпатрик - Тишина
Я закатила глаза. С каждой минутой мое раздражение росло.
— Выкладывай. Что между нами произошло?
— Я говорю чисто гипотетически.
Я ни на секунду в это не поверила. Марси, скорее всего, сильно опозорила меня перед тем, как я исчезла, но теперь, когда ей нужна была моя помощь, она надеется, что я об этом забыла. Что бы она ни натворила, я была почти рада, что я об этом не помнила. У меня и без переживаний о последнем оскорбительном наезде Марси голова шла кругом.
— Получается, это правда, — произнесла Марси, не улыбаясь, но и не хмурясь. — Ты действительно не можешь вспомнить.
Я открыла было рот, но крыть было нечем. Ложь и последующая поимка на месте преступления сказали бы намного больше о моей неуверенности, чем прямолинейность.
— Мой папа сказал, что ты не можешь вспомнить ничего из последних пяти месяцев. Почему амнезия простирается так далеко? Почему не с момента, когда тебя похитили?
Мое терпение достигло своего предела. Если я и собиралась обсуждать это с кем-то, Марси явно не числилась первой в списке кандидатур. Ее вообще не было в списке, и точка.
— У меня нет на это времени. Я возвращаюсь к столику.
— Я просто пытаюсь получить информацию.
— Даже с учетом того, что это не твое дело? — сказала я свое прощальное слово.
— Ты хочешь мне сказать, что не помнишь Патча? — выпалила она.
Патч.
Как только его имя сорвалось с уст Марси, уже знакомый оттенок черного затмил глаза. Он исчез так же быстро, как и появился, но оставил след. Горячее, необъяснимое чувство. Как неожиданная пощёчина. Я на мгновение потеряла способность дышать. Жало, проникающее до костей. Я знала это имя. В нем что-то было…
— Что ты сказала? — медленно спросила я, оборачиваясь.
— Ты меня слышала. — Ее глаза изучали мои. — Патч.
Я пыталась, но не смогла сдержать румянец растерянности и неуверенности, заливавший лицо по мере проникновения ее слов в мой разум.
— Так, так, — сказала Марси, выглядевшая отнюдь не такой счастливой, как я ожидала, от того, что застала меня безоружной и растерянной.
Я знала, что должна уйти, но эта неуловимая вспышка узнавания пригвоздила меня к месту. Может быть, если я продолжу разговаривать с Марси, вспышка вернется. Может быть, на этот раз она будет бродить вокруг достаточно долго, чтобы я извлекла из этого какую-то пользу.
— Ты так и собираешься стоять там и «так-такать» мне или все же намекнешь?
— В начале лета Патч дал тебе кое-что, — без предисловий выпалила она. — То, что принадлежит мне.
— Кто такой Патч? — Мне наконец удалось справиться с собой. Вопрос казался излишним, но я не собиралась позволить Марси опередить меня, пока она застала меня врасплох, по крайней мере, пока я окончательно не увязла. Пять месяцев были слишком большим сроком, чтобы покрыть их за время короткой вылазки в дамский туалет.
— Парень, с которым я встречалась. Летняя интрижка.
Внутри меня поднялась еще одна мощная волна возбуждения, ужасно близкая к ревности, но я засунула это чувство подальше. Марси и я никогда не могли бы заинтересоваться одним и тем же парнем. Черты характера, которые она ценила, такие как недалекость, невежество и эгоизм, не вызывали у меня интерес.
— Что он дал мне? — Я знала, что многое упустила, но в этот раз она действительно сильно утрировала, утверждая, что ее парень мог дать мне что-то. У меня и Марси даже не было общих друзей. Мы не состояли в одних и тех же клубах. Ни одно из наших внеклассных мероприятий не пересекалось. Короче говоря, у нас не было ничего общего.
— Ожерелье.
Смакуя тот факт, что на этот раз мне не надо было защищаться, я одарила ее победной ухмылкой.
— Могу поклясться, Марси, что украшение в подарок другой девушке — знак того, что парень тебя обманывает.
Она откинула голову назад и захохотала так убедительно, что я моментально ощутила беспокойство.
— Я даже не могу решить, грустно ли то, что ты в таком неведении, или забавно.
Я скрестила руки на груди, стремясь разыграть хотя бы слабое раздражение и нетерпение, но правда была в том, что внутри меня царило холодное безразличие. Холод, не имевший ничего общего с температурой. И я даже не стремилась от него избавляться. Меня накрыло быстрым и ужасным чувством, что моя стычка с Марси была только началом, слабым предзнаменованием того, что ожидало меня впереди.
— У меня нет никакого ожерелья.
— Ты думаешь, что нет, потому что не можешь его вспомнить. Но оно у тебя. Лежит себе, наверное, сейчас в шкатулке для драгоценностей. Ты обещала Патчу передать его мне.
Она протянула мне клочок бумаги.
— Мой номер. Позвони, когда найдешь ожерелье.
Я взяла листок, но меня так просто не купить.
— Почему он просто не отдал тебе ожерелье сам?
— Мы обе общались с Патчем. — На мой взгляд, полный глубокого скептицизма, она добавила — Все бывает впервые, не так ли?
— У меня нет ожерелья, — безапелляционно повторила я.
— Есть, и я хочу его вернуть.
Интересно, она может быть еще более упёртой?
— В эти выходные, если у меня будет немного свободного времени, я поищу его.
— Лучше раньше, чем позже.
— Это мое последнее слово, либо так, либо никак.
Она отмахнулась.
— И почему ты такая нудная?
Я изобразила приятную улыбку, на самом деле означающую то же, что и средний палец.
— Я, возможно, не могу вспомнить последние пять месяцев, но шестнадцать лет до этого помню кристально четко. В том числе те одиннадцать, которые мы друг друга знаем.
— Ага, вот и типа, недовольство. Вовремя.
— Это дело принципа. Я тебе не доверяю, потому что ты никогда не давала мне повода для этого. Если хочешь, чтобы я тебе поверила, тебе придется продемонстрировать мне, почему я должна это делать.
— Ты такая идиотка. Постарайся вспомнить. Если и было что-то хорошее, что сделал Патч, так это то, что он свел нас вместе. Ты в курсе, что ты была на моей летней вечеринке? Поспрашивай других. Ты была там. Как мой друг. Патч заставил меня посмотреть на тебя с другой стороны.
— Я пришла на одну из твоих вечеринок? — Мой голос немедленно стал скептическим. Но зачем ей врать? Она права — я ведь могу расспросить кого-то. Глупо предъявлять претензии, когда правду так легко доказать.
Видимо, прочитав мои мысли, она сказала:
— Не верь мне на слово. В самом деле. Поспрашивай и убедись сама. — Затем она накинула ремешок сумочки на плечо и продефилировала к выходу.
Я помедлила несколько минут, собирая в кучу все мое хладнокровие. Меня переполняли в равной степени недоумение и усиливающаяся мысль, стучащая в моей голове. Возможно ли, что Марси говорила правду? Неужели ее парень
