Дж. Уорд - Священный любовник
Действительно, иногда говорить что-то было совсем не обязательно.
Медленным, ласкающим движением, она пробежала кончиками пальцев по теплой мраморной груди статуи, задержавшись на соске, окруженном плотными мышцами. Затем ее рука двинулась ниже, оглаживая волнистую красоту ребер и живота. Гладкие, такие гладкие.
У Праймэйла была такая же гладкая кожа.
Сердце Кормии забилось сильнее, когда ее рука спустилась до бедра статуи.
Но покалывающее тепло, которое она чувствовала, порождал не камень. Она представляла, что прикасается к Праймэйлу. Это его тело было под ее пальцами. Это он возбуждал ее, а не статуя.
Ее рука скользнула ниже, пока не застыла прямо на основании лобковой кости.
Звук от того, что кто-то ворвался особняк, эхом прокатился по фойе.
Кормия отскочила от статуи так быстро, что наступила на подол своего одеяния.
Когда тяжелые ботинки застучали по лестнице и пронеслись на второй этаж, она укрылась в оконной нише и осторожно выглянула из-за угла.
Брат Зейдист появился на верхней площадке лестницы. Он был одет для сражений, с кинжалами на груди и пистолетом на бедре, и, судя по тому, как напряжена его челюсть, мысленно все еще находился на поле боя.
Когда мужчина исчез из виду, она услышала стук в дверь, должно быть, в кабинет короля.
Двигаясь молча, Кормия прошла по коридору и остановилась на углу, рядом с тем местом, где стоял Брат.
Кто-то крикнул, дверь открылась, затем резко закрылась.
Голос короля резонировал сквозь стену, к которой она прислонилась.
— Не удалось повеселиться сегодня, Зи? Ты выглядишь так, словно кто-то нагадил на твой газон.
Голос Брата Зейдиста был мрачным.
— Фьюри уже объявлялся?
— Сегодня? Не думаю.
— Чертов ублюдок. Он сказал, что пойдет прямо домой.
— Твой близнец много чего говорит. Почему ты сразу не сообщил мне о чем-то произошедшем?
Прижавшись к стене в надежде стать еще более невидимой, она молилась, чтобы никто не вышел в коридор. Что такого натворил Праймэйл?
— Я застал его, когда он нарезал роллы Калифорния из лессера.
Король выругался.
— Он ведь сказал тебе, что покончил с этим?
— Он говорил.
Послышался стон, как будто бы король потер глаза, или, может быть, виски.
— Так что именно ты видел?
Последовала длинная пауза.
Голос короля стал еще тише.
— Зи, дружище, поговори со мной. Я должен знать, с чем имею дело, если вдруг начну решать что-либо по его поводу.
— Хорошо. Я обнаружил его с двумя лессерами. Протез отсутствовал, а на шее красовался след, как будто кто-то душил его цепью. А он склонился над животом убийцы с кинжалом в руке. Черт побери… он вообще не обращал внимания на то, что происходило вокруг. Не смотри на меня так, пока я не закончил говорить. Я бы мог быть еще одним чертовым лессером, и что, если бы я им был? Его бы сейчас уже пытали, либо он был бы мертвее мертвого.
— И что теперь, черт подери, я должен делать с этим парнем?
Тон Зи стал жестким.
— Я не хочу, чтобы его выгнали.
— Не тебе решать. И не смотри на меня так, я все еще твой босс, ты, вспыльчивый сукин сын. — Последовала пауза. — Дерьмо, мне начинает казаться, что твоего близнеца уже пора посылать к чертову мозгоправу. Он представляет опасность для себя и окружающих. Ты ему что-нибудь сказал?
— Нас как раз застукали копы…
— Еще и копы были замешаны? Господи…
— Поэтому нет, я промолчал.
Голоса стали звучать еще более приглушено, пока Брат Зейдист не сказал громче:
— Ты хоть понимаешь, что это с ним сделает? Братство — это его жизнь.
— Ты сам привлек мое внимание к этой проблеме. Так что думай башкой. Недели без дежурств или небольшого отпуска будет не достаточно, чтобы исправить положение.
Последовала еще одна пауза.
— Слушай, мне нужно пойти проверить Беллу. Просто поговори с Фьюри, прежде чем сжигать мосты. Он послушает тебя. И отдай ему это.
Когда что-то тяжелое упало на, скорее всего, письменный стол, Кормия нырнула в одну из спален. Через минуту она услышала тяжелые шаги Брата Зейдиста, идущего в свою комнату.
Угроза себе и окружающим.
Она не могла представить Праймэйла жестоким по отношению к врагам или причиняющим вред самому себе, потому что он был таким заботливым. Но зачем Брату Зейдисту лгать?
Он бы не стал.
Неожиданно она почувствовала себя такой усталой. Она сидела на углу кровати и безучастно осматривалась вокруг. Комната была отделана в цвете ее любимой розы — в лавандовом.
Какой прекрасный цвет, подумала Кормия, позволив себе откинуться на одеяло.
На самом деле прекрасный, хотя даже он не мог успокоить ее взволнованные нервы.
* * *Галерея Колдвелла располагалась в пригороде и в ней было два этажа магазинов: Холлистер, Эйч-Энд-Эм, Экспресс, Банана Репаблик, и Энн Тейлор. ДжиСиПенни, Лорд и Тейлор, и Мэйсис обосновались на концах трех коридоров каждого этажа, Галерея, несомненно, была торговым центром среднего класса, и постоянно слоняющаяся по магазинам толпа на три четверти состояла из тинэйджеров, и на одну четверть из американских мамочек. В Фуд-корте имелись МакДональдс, КуикВок, Калифорния Смузи, Ант Эннис и Чиннабон. В киосках по центру продавали какое-то вязаное дерьмо, тряпичные куклы, сотовые телефоны и календари с изображением животных.
В спертом воздухе пахло пластиковой клубникой.
Срань господня, он был в торговом центре.
У Джона Мэтью до сих пор не укладывалось в голове, что он все-таки оказался здесь. В кругах[26] шопингового кайфа.
Место явно подремонтировали с тех пор, как он в последний раз был здесь, оттенки бежевого сменились на ярко-розовую и океанически-зеленую Ямайскую тему. Всё, начиная с плитки и мусорных баков, и заканчивая искусственными цветками в горшках и фонтанами вопило: у нас все зашибись.
Теперь центр напоминал пятидесятилетнего мужика в гавайской рубашке — веселенького, но с головой явно непорядок.
Боже, как все изменилось. В последний раз, он был здесь тощим сиротой, таскающимся по пятам за кучей таких же нежелательных детей. А теперь вот он здесь, с клыками во рту, четырнадцатым размером обуви и огромным телом, с которым люди предпочли бы не сталкиваться.
Хотя, он так и остался сиротой.
И если уж говорить о сиротах, Боже, он так отчетливо помнил эти свои экскурсии в торговый центр. Каждый год это было что-то вроде Рождественского подарка от Галереи Святому Франциску. Довольно жестоко, так как ни у кого из детей не имелось достаточно денег, чтобы купить хоть что-то из тех блестящих, красивых вещей, что были выставлены на продажу. Джон всегда боялся, что их могли выгнать или еще что-нибудь в этом плане, потому что ни у кого из них не было с собой сумок с покупками, и при необходимости, они не смогут доказать, что пришли в торговый центр не просто для того, чтобы сходить в туалет.
