Лора Ли - Мужчина внутри
Она бы отказала ему, сказала себе Рони. Ах, если бы только вырваться из сетей возбуждения, которые он сплел вокруг нее. Как он мог это сделать? Как могла природа быть настолько жестока, чтобы дать ему такое преимущество?
— Я чувствую запах твоего тепла, — шептал он ей в ухо. — Как теплый, сладкий запах меда. Он привлекает меня, Рони. Я хочу упасть на колени, задрать твое платье и вонзиться языком в твою горячую киску.
Рони затряслась от его слов, всхлип вырвался из ее горла, когда Табер стянул халат с ее плеч. Она тут же ослабела, ошеломленная, не в состоянии бороться со своей страстью, прожигающей тело при каждом вдохе.
— Ты такая теплая, такая мягкая и манящая, ты заставляешь меня терять всякое подобие контроля. Ты заставляешь меня впадать в отчаяние, Рони, ведь я так хочу тебя, так хочу, что не могу думать о чем-нибудь другом.
Его язык лизнул ее плечо, хриплый вздох наслаждения сорвался с ее губ. Его руки стянули тонкие лямки с ее плеч, а губы горячими поцелуями проложили дорожку вниз по ее руке.
— Я тогда потерял контроль.
Платье скользнуло по ее затвердевшим соскам, и теперь у нее не осталось никаких шансов отказать Таберу.
Руки Табера накрыли ее набухшие груди, его пальцы ласкали соски, нежно, мягко, заставляя ее стонать от наслаждения. Это было хорошо. Слишком хорошо. Слишком жарко.
Рони посмотрела вниз на его руки, пораженная контрастом его темной кожи и своей бледной. Это было так эротично: смотреть, как он касается ее, видеть разницу между его твердым мускулистым телом и своим, мягким и податливым.
— Теперь я не потеряю контроль. Я покажу тебе, как же здорово это может быть, детка.
Его голос был грубый, страстный. Он ласкал ее чувства. Платье соскользнуло с ее бедер, и, наконец, упало к ее ногам.
— Все, что нужно сделать, это расслабиться, — заверил он ее.
Голос Табера успокаивал ее, лаская ее чувства, пока его руки гладили ее грудь.
— Позволь мне показать тебе, что мы упустили за эти месяцы.
— Ты бросил меня. — Она боролась, чтобы дышать, чтобы найти в себе силы отказаться от него. Но их не было. Ее желание уже было сильнее разума, и оно лишило ее страха и сомнений.
— Ты не оставила мне выбора, Рони.
Руками он обхватил ее грудь, его большой и указательный палец, сжимая ее сосок, лишали ее возможности думать и говорить.
Она не оставила ему выбора? Она любила его, нуждалась в нем, и эта нужда почти разрушила ее. И он утверждал, что это она не оставила ему выбора? Ей хотелось бушевать, орать на него, но все, что она могла сделать — стонать под его требовательными прикосновениями.
Подушечки его больших пальцев ласкали набухшие пики сосков. Зажав их пальцами, Табер медленно потянул их на себя.
— Табер! — закричала она, когда резкая волна удовольствия пронзила ее лоно.
Рони выгнулась под этой лаской и бессознательно вцепилась руками в его мускулистые крепкие бедра.
— Тебе нравится это, детка?
Он сделал это снова, и Рони подумала, что еще немного — и она просто взорвется от жара внутри.
— Я буду использовать и губы, и зубы, — прошептал он в ее ухо. — Буду сжимать и потягивать, буду лизать, сосать и заставлю тебя кончить от этого ощущения.
И он сможет. Она знала, что он сможет. Оргазм был уже близок, удовольствие нарастало в глубине ее киски. Но он остановился.
Рони захныкала, когда он перестал мучить ее соски. Затем застонала от удовольствия, когда его зубы куснули метку на шее. Табер втянул нежную кожу в рот и начал сосать, так же, как раньше сосал сосок.
Рони откинула голову ему на грудь. Она смутно сознавала, что он раздевается у нее за спиной, снимая сначала рубашку, потом обувь и джинсы. Его грудь касалась ее спины, заставляя дрожать от ощущения прикосновения крошечных волосков к обнаженной коже. Ей нравились волосы на груди Табера, но она совсем забыла, как остры ощущения от их касания.
— Правильно, детка, — прошептал он, его дыхание коснулось метки и заставило Рони задрожать. — Просто наслаждайся. Почувствуй, как прекрасно все может быть. Ты такая сладкая и мягкая, такая тугая и горячая, когда я двигаюсь внутри. Касаясь тебя, я получаю самое удивительное наслаждение, которое когда-либо испытывал в жизни.
— Ты убиваешь меня. — Ее грудь распирало, ей хотелось большего, чем просто физическое прикосновение. — Как мне жить, если ты опять решишь уехать?
Он зарычал: яростный, звериный звук, который почти заставил ее кончить. Боже, как может быть сексуальным что-то настолько животное?
— Черта-с-два я отпущу тебя теперь, Рони, — сказал он.
Голос Табера звучал почти угрожающе, его руки сжали ее бедра и потянули Рони навстречу.
Его член был сильный и толстый, горячий и жесткий. Она почувствовала, как он вжимается в складку между ее ягодиц. Рони заерзала, задвигала бедрами, позволяя ему раздвинуть упругие полушария и прижаться сильнее.
Позади нее Табер резко втянул воздух, но потом печальный смешок сорвался с его губ.
— Не искушай меня, — предупредил он ее, его голос вибрировал возбуждением. — Я уже на краю, Рони.
Она даже сумела представить себе ухмылку, скривившую его губы при этих словах. Уголок рта изогнут, улыбка блестит, зеленые глаза сверкают весельем и теплотой. Ее сердце сжалось.
— Зачем тебе контроль? — Она боролась, чтобы дышать, чтобы не начать упрашивать Табера взять ее прямо сейчас, быстро и жестко, как он делал это прежде. — Ты ведь не переживал, когда лишил меня моего контроля.
— Ах, детка. — Он двигался медленно, провел руками от ее бедер к плечам, а потом поднял на руки. — Если я буду себя контролировать, ты получишь удовольствие, которого не знала прежде.
Она ахнула, ее руки обвились вокруг его шеи. Рони с изумлением уставилась на него. Только Табер носил ее на руках. Она так скучала по этому.
С ним она чувствовала себя очень женственной, очень желанной. Его глаза были темные и блестящие, во взгляде горела похоть.
Табер донес Рони до кровати и, уложив, растянулся рядом. Он держал ее очень аккуратно и бережно, пока опускал на кровать.
— Я хочу вылизать каждый дюйм твоего тела, — прорычал он. — Но я не знаю, надолго ли меня хватит.
Он опустился на колени рядом с ней, его взгляд наполнялся желанием, потребностью обладать ею. Тело Табера было произведением искусства. Его грудь и руки были сильны, живот был подтянут и тверд, а его член… она судорожно сглотнула, скользнув рукой по бедру в его направлении.
Твердый, но одновременно шелковистый. В его темной головке пульсировала жизнь. Ее окатило жаром, и голодная киска наполнилась соками.
