Кристина Старк - Крылья
Я рассмеялась. Во мне что-то переломилось. Я вдруг осознала, что стою посреди совершенно пустой дороги, под завораживающим, усеянным звездами небом; и что человек, которого я давным-давно считала мертвым, стоит рядом со мной; и что у меня впереди целая – и единственная – ночь, когда я могу задать ему все свои вопросы и узнать, что же с ним случилось. Разве все это не стоит того, чтобы пренебречь своим страхом?
– Я не буду никому звонить, – вздохнула я и, помолчав, добавила: – И бояться тоже не буду.
Феликс продолжал недовольно смотреть на меня.
– Я обещаю.
Кажется, он не очень поверил, но внешне расслабился.
– Тебе придется пообещать мне еще две вещи.
Я наконец перестала таращиться на эту потрясающую машину и переключилась на Феликса.
– О моем возвращении никто, кроме твоей семьи, не должен узнать. Ни одна живая душа. Если это условие невыполнимо, то еще не поздно повернуть обратно.
– Я обещаю, – без колебаний сказала я. Что-что, а хранить секреты я умела.
– И второе: ты не будешь пытаться остановить меня, когда я решу уехать.
– А уехать ты намерен завтра же?
– Да.
Это условие мне совсем не понравилось, но я была не в том положении, чтобы спорить.
– Обещаю.
Я забралась в салон и, как только мы тронулись, повернулась к нему и задала первый вопрос из той тысячи, что вертелась у меня на языке:
– Феликс, откуда у тебя такая машина?
* * *– Моя… новая семья располагает… некоторыми средствами, – ответил он, тщательно подбирая слова.
Я не ожидала, что слова «новая семья» так уколют мое сердце.
– Та юная блондинка – одна из них?
– Да.
Так вот оно что… Скорей всего, он удачно женился. А эта блондинка – его приемная дочь. Или… Да я скорее съем жука, чем поверю, что она – его жена.
– Она твоя жена?
– Нет!
Мне показалось, что он вот-вот рассмеется.
– Она скорее… сестра, – его голос был полон странного веселья.
Второй укол в сердце. Я боялась, что мой очередной вопрос пробьет в моем сердце дыру размером со спутниковую тарелку, но все же спросила:
– И у тебя есть новые мать и отец?
– Вместо параноидальных намеков ты решила добить меня вопросами личного характера? – поинтересовался он.
Я вдруг испугалась, что он больше не станет отвечать на мои вопросы, и залепетала, нервно теребя в руках ленту ремня:
– Феликс, пожалуйста. Ты не представляешь, как много я думала о том, что же с тобой случилось, как я хотела, чтобы ты объявился и весь этот кошмар закончился. И вот ты сидишь рядом, и у меня всего одна ночь, чтобы узнать хоть что-нибудь. Узнать, что произошло, кто те люди, которых ты теперь называешь семьей, чем ты живешь. Я обещаю, что никак не воспользуюсь этой информацией.
– Хорошо, – не сразу ответил он.
Я поглядывала на него уголком глаза и чувствовала, что это решение далось ему нелегко. Как будто он сжалился надо мной, уступил мне вопреки каким-то своим правилам. Я чувствовала и мысленно благодарила его за это.
– Несколько месяцев назад очнулся в частной наркологической клинике. Кто-то увидел меня в подъезде дома и вызвал скорую. У меня была передозировка и клиническая смерть, но, как видишь, вытащили. На тот момент я уже ничего не помнил о прошлой жизни… Мое лечение в клинике, как потом оказалось, оплачивали незнакомые мне люди. Изабелла – одна из них. Вот, пожалуй, и все.
Значит, все было гораздо хуже, чем я предполагала. Мы потеряли Феликса задолго до того, как он исчез.
– Почему они, эти люди, оплачивали твое лечение?
– Наверно им показалось, что я хороший человек, – усмехнулся он.
– Нет, серьезно!
– Я не знаю почему. Но факт остается фактом: они вытащили меня, и только благодаря им я сейчас здесь.
– И ничего за это не потребовали взамен? С чего бы им спасать тебя?
Он пожал плечами.
– Взамен? Ничего.
Я чувствовала, что он чего-то недоговаривает, но высказать ему свои подозрения значило оборвать те тонкие нити, которые наконец протянулись между нами. Я не хотела этого, мне еще о многом хотелось спросить.
– Куда делись твои татуировки?
– Ничего о них не знаю. Это их ты искала на моих руках?
– Угу, – еле слышно призналась я, вспоминая, как чуть не сорвала с него рубашку. – А что было потом? Каким образом ты столькому научился за несколько месяцев?
– Что ты понимаешь под «стольким»?
– Ну брось. Ты знаешь, о чем я. Водить машину, оказывать первую помощь, раздавать тумаки направо и налево. Как будто всю жизнь только этим и занимался. Все, что умеешь ты, – Феликс не умел!
– Когда он ушел из дома?
– А что? Ты пропал прошлой осенью. Примерно восемь месяцев назад.
– Ну, значит, у него было достаточно времени, чтобы всему этому научиться.
– Учиться?! Принимая во внимание твой рассказ, я думаю, у него были дела поинтересней, чем учиться – чему бы то ни было. Кажется, ты многого недоговариваешь.
Я повернулась к нему и сердито уставилась на него. Сейчас в нем не было ничего от Феликса. Волосы, лоб, сосредоточенный взгляд, нос, подбородок – я словно видела это все впервые. Такой знакомый и чужой одновременно. Таинственный, как сумерки, как темная вода. Он молчал.
– Феликс, я хочу большего, – начала упрашивать я.
Он вскинул брови.
– Ну я имею в виду, что… – засуетилась я, краснея, – что хочу больше подробностей.
– Я понял, – улыбнулся он, в открытую упиваясь моим смущением. – Однако – нет.
– Фели…
– Лика, все это касается не только меня, но и моей семьи. Я волен делать со своими секретами все что захочу, но чужие обязан хранить. Я и так сказал больше, чем следовало.
Сразу два чувства полоснули по нервам: очередной укол ревности при упоминании его «новой семьи» и необъяснимое смущение – он первый раз обратился ко мне по имени.
* * *Время близилось к полуночи, я изводила Феликса вопросами, но чем больше я спрашивала, тем меньше понимала. Его ответов, кусочков пазла, было слишком мало, чтобы нарисовать цельную картину его новой жизни. Что бы он ни говорил, моей первой реакцией всегда был внутренний протест: «Это слишком невероятно, чтобы быть правдой!» Но стоило мне посмотреть на него, и мой скепсис сходил на нет. Он вел машину – спокойный, сосредоточенный, безупречный. Именно безупречный, потому что его сложно было в чем-то упрекнуть. Хотя мне очень хотелось.
– Где ты живешь сейчас? Судя по номерам машины, не в Украине? Что это за такой красный ромбик с белым крестиком на твоем номерном знаке? – я начала новый этап допросов.
– Нет, хватит, – отмахнулся тот. – Теперь моя очередь. Пора бы рассказать что-то взамен.
– Зачем? Ты столько раз давал понять, как мы все тебе безразличны, что я не совсем понимаю, зачем тебе что-то рассказывать.
