Хлоя Нейл - Больно укушенная
Мы держались за руки, когда солнце встало, подталкивая нас ко сну.
***
Когда солнце встало, мы уснули в сладострастном блаженстве.
Но когда солнце опустилось снова, мы проснулись в небрежном беспорядке.
Мы лежали на спинах, растянувшись поперек кровати. Одеяло запуталось вокруг Этана, а я спала с рукой поперек его лица.
Этан покусывал меня за палец, чтобы разбудить. Я вытащила свою руку, чтобы она не стала вампирским завтраком.
— Извини. Я отсутствовала.
— Явно, — сказал он, садясь и изогнув бровь от нашего состояния. — Мы боролись днем?
— Не то, чтобы я помню, — сказала я, потянувшись, чтобы поднять с пола подушку. — Может быть у нас были дневные кошмары?
— Не дай Бог, — сказал Этан. — Ночные кошмары это уже достаточно плохо.
— Кстати говоря, — сказала я. — Какое-нибудь развитие беспорядков, пока мы спали?
Этан застонал.
— Уже о делах, Страж? Это так много: "С добрым утром, Сеньор. Я люблю тебя, Сеньор". — он ухитрился сделать удивительно плохую имитацию моего голоса, затем притворился, будто перекидывает волосы через плечо.
— Я не делаю этого.
— Делаешь, — сказал он, ухмыльнувшись. — Но основной смысл моих слов все еще в силе.
Я закатила глаза, но села, стратегически обернув простыню вокруг груди, и улыбнулась ему.
— Доброе утро, Сеньор. — хриплым голосом сказала я. — Я люблю тебя, Сеньор.
— Вот так-то лучше, — сказал он, после чего схватил свой телефон с тумбочки и просмотрел на него. Возможно, он не оценил резкую смену разговора, но он знал, что мой вопрос был законным. — Ничего нового, — спустя мгновение ответил он. — Они все еще прочищают Викер-Парк. Там, должно быть, достаточно для твоего ознакомления сегодня ночью.
— К счастью для мятежников они не пробились к Литл Рэд, Это не прошло бы для них хорошо, учитывая Габриэля в резиденции.
— Полагаю, ты права, — сказал Этан. — Оборотни избегают драм, когда могут, но они не боятся встретить врага в лоб. Это было бы плохо для людей, и в последствии для Стаи.
По моему опыту, насилие порождает еще больше насилия.
Я подняла его свободную руку и пробежала пальцем по его костяшкам, отмечая, что они пестрят шрамами. Этан был солдатом в своей человеческой жизни, и шрамы могли остаться от военной службы.
Как бы быстро мы не исцелялись, некоторые шрамы оставались. Складка на его груди там, где кол пробил его сердце была доказательством этого.
— Город движется к чему-нибудь? — вслух поинтересовалась я.
— Ты тоже чувствуешь это?
Его ответ шокировал и испугал меня. Он должен был сказать, что мой вопрос глуп.
Даже гиперреактивный. То, что он не отпустил ощущение, только подтвердило это, и я обнаружила, что не хочу, чтобы моя паранойя подтверждалась.
— Такое чувство, будто вещи выстраиваются к главному, — сказал он. — Напряжение растет. Я не знаю, когда случится неизбежный взрыв, и я не уверен, кто именно будет вовлечен в это, но, кажется, почти нет сомнений в том, что насилие продолжит расти. Мы просим людей со многим смириться. Селина. Тейт. Мэллори.
А они показали, что спокойно не уйдут в эту вечную ночь.
— Они, конечно, не спокойно собрались в Викер-Парке прошлой ночью.
— Нет, — согласился он. — И возможно мы излишне пессимистичны. Возможно, Викер-Парк был единичным случаем. Возможно поток не развернулся полностью, и не развернется вообще. Но если это произойдет...
Он не закончил мысль, которая не нуждалась в окончание в любом случае. У людей была долгая и кровавая история в уничтожение тех, кого они воспринимали врагами, даже если это было только восприятие.
— Мне ненавистна мысль поднимать еще одну неприятную вещь, — сказал он, — Но есть еще один административный вопрос, которому мы должны уделить внимание.
— Административный?
Этан потянулся и вытащил из тумбочки кремовый конверт.
— Я не хотел упоминать об этом прошлой ночью, учитывая, через что ты прошла, — он протянул конверт мне. — Открой его.
С возбужденным любопытством, но в то же время нервничая — это нагоняло немного страха — я скользнула пальцем между створками конверта и вытащила карточку того же невнятного кремового оттенка. Это было приглашение на ужин в дом моих родителей.
Для нас обоих.
Я издала тихий свист. Мы не были близки с моей семьей, в основном из-за напряженных отношений между мной и моим отцом. Он любил контролировать и манипулировать людьми, я же была мятежной дочерью, которую он не очень хотел. Он также являлся причиной, по крайней мере косвенной, того, что меня сделали вампиром без моего согласия.
С другой стороны, я обещала отцу, что навещу своего старшего брата Роберта, и было бы приятно снова увидеть сестру, Шарлотту, и ее выводок.
И тем не менее. Ужин в доме моих родителей? С Этаном? Это означало бы множество взглядов Меритов на наши отношения.
Этан, который молчал, пока я обдумывала приглашение, постучал по нему пальцем.
— Что думаешь?
— Я не совсем уверена, — я взглянула на него. — Ужин у моих родителей был бы двумя часами чистого и полного дискомфорта.
— Потому что у вас с твоим отцом произошла история?
— И потому, что они, вероятно, проведут вечер разбирая наши отношения.
— Полагаю, это всего лишь делает их людьми, дорогая.
— И это будет формальным, — добавила я, обращая его внимание. — С необычной едой и коктейльными нарядами, мы должны будем пользоваться салатными вилками.
— Ты имеешь ввиду, вместо того, чтобы есть сэндвич из салфетки?
Я толкнула его локтем, но улыбнулась. Я точно не принимала формализм своей семьи. Я ценила преимущество того, что я выросла в Чикаго как Мерит, но в отличие о Шарлотты и Роберта, я находила образ жизни — и резкую критику богатства — полностью подавляющим. Пумы, джинсы и чикагские хот-доги были гораздо больше в моем стиле, чем стиль Эмили Пост[16] и хрустальные кубки.
— Я непритязательна, — сказала я.
— Я знаю. И ценю это в тебе. Но попробуй, как можешь, ты не можешь выбирать свою семью или отдать их. Я думаю, мы должны сделать это.
— Не знаю.
— Ты можешь носить коктейльные платья.
— Ты обманываешь не очень хорошо.
— Я мог бы снять с тебя коктейльное платье после, в качестве награды за хорошее поведение.
Я сделала паузу.
— Уже теплее.
— Я добавлю пик подхалима к новым медалям Дома.
Я села.
— Они готовы?
— Да. И они довольно красивы.
Теперь это было интересное предложение. Когда мы покинули ГС, мы вернули наши медали Дома, золотые подвески, которые показывали положение нашего Дома и номер. Это был вампирский эквивалент собачьей бирки, и без нее я чувствовала себя голой.(Конечно у меня имелась случайно сделанная резервная копия на дне ящика, но, поскольку, я не могла допустить чтобы кто-либо узнал о ее существовании, и тем паче не могла носить ее, это, действительно, было не в счет).
