Ольга Куно - Торнсайдские хроники
Глава 5
Кататься по городу в тюремной карете с зарешёченными окошками оказалось весьма любопытно. Как только меня подвезли к дому, и кучер любезно открыл дверцу и протянул мне руку, выяснилось, что любопытство проявила не только я. Лукреция Филпатрик, старая дева, сплетница со стажем и по совместительству моя соседка, буквально-таки присосалась к окну своей спальни, из которого открывался вид на парадный вход моего дома. На лице соседки отразилась целая гамма обуревавших её эмоций. С одной стороны, она чрезвычайно порадовалась, что эту нахальную и распущенную бездельницу (коими являлись с её точки зрения все газетчицы) наконец-то упекли за решётку, где ей и место. С другой стороны, она недоумевала, почему тюремная карета привезла меня сюда вместо того, чтобы, напротив, увезти отсюда. Быть может, нарушительница порядка уже отсидела свой (наверняка не первый) срок? Однако Лукреции никогда не приходилось слышать о такой услуге, как развозка арестантов по домам после отсидки. Словом, злорадство было слегка подпорчено разочарованием и приправлено любопытством.
Прежде, чем войти в дом, я приветственно помахала соседке рукой. Возмущённое лицо тут же исчезло, отлепившись от окна. Одна из причин, по которым меня ненавидела Лукреция, — это патологическая бестактность, не позволявшая мне раз за разом притворяться, будто я не замечаю её слежки. Не особенно заморачиваясь на предмет и без того безвозвратно испорченных отношений, я добралась до своей кровати, рухнула на неё и проспала весь остаток дня и всю ночь.
Отправляться в замок за окончанием интервью я не стала. Сочла, что это было бы неблагоразумно. Информации для написания простенькой биографии я и без того получила вполне достаточно. Статья была написана, переправлена в замок и быстро одобрена. Поэтому она своевременно попала к переписчикам и была размещена в ближайшем номере.
Разумеется, о событиях, свидетельницей которых мне довелось стать, в статье не было сказано ни слова. В общении с друзьями и коллегами я также предпочитала касаться этой темы по минимуму, лишь там, где это было необходимо. Фред, конечно, был в курсе того, что я отправилась в замок незадолго до взбудораживших весь город событий, поэтому совсем уж отпираться не имело смысла. К тому же я была не прочь утереть нос коллегам, посмеивавшимся над теми навыками, которые я приобрела в ходе своих многочисленных интервью. Так что я не без удовольствия поведала им о том, сколь полезным для честного обывателя бывает умение открывать замки при помощи шпильки. Зато про связь между последними событиями и исчезновением дочери барона я не упоминала. Предпочитала говорить, что ничего не знаю о причинах столь дерзкого нападения.
Кстати о нападении. Высланное из Стонрида подкрепление быстро навело в замке порядок. Все участники захвата замка, которые не погибли на месте, были незамедлительно казнены. Одних повесили, другим отрубили голову. Это касалось абсолютно всех, включая легко и тяжело раненых, равно как и барона и баронетов. Последние трое были обезглавлены непосредственно в Стонриде, в то время как остальных казнили публично, на главной городской площади. Некоторые считали такое решение вопроса излишне жестоким, другие, напротив, полностью поддерживали графа: дескать, в подобных вещах только попробуй дать слабину, и быстро сам окажешься на виселице. Я предпочитала не торопиться с выводами. Одно можно было сказать с уверенностью: приведённый в исполнение приговор целиком и полностью соответствовал существующим законам.
Мы с коллегами сидели в редакции и разбирали письма, попутно попивая чай и обсуждая последние Торнсайдские новости и сплетни, отчасти из профессионального интереса, отчасти просто ради того, чтобы разрядить обстановку. Работа с письмами — занятие достаточно нудное. Люк как раз закончил пересказывать в красках историю о попросивших у меня автограф бандитах, когда в дверь флигеля постучали. Мири пошла открывать, а по возвращении с восторгом поставила на стол огромную корзину тюльпанов.
— Кому? — деловито осведомился Фред.
— Абигайль, — ответила Мири.
Я с интересом приблизилась к корзине, расталкивая локтями уже столпившихся вокруг неё коллег.
— Пустите, это не для вас! — возмутилась я.
— А может, и для нас, — возразил Люк, отталкивая меня в ответ. — Мне такие обычно поклонницы присылают. Может, тут какая-то ошибка.
— Никаких ошибок! — рявкнула я, отвешивая ему подзатыльник. — Отдай! Мири, от кого это?
Мири выдержала паузу, дабы убедиться в том, что все взгляды устремлены на неё, и торжественно сообщила:
— От графа Торнсайдского.
— Ого! — присвистнул Люк. — Ну, Аби, ты даёшь! После того громилы я был готов ожидать от тебя популярности в любых кругах, но чтобы такое!
— Он что, положил на тебя глаз? — принялась допытываться Эмили.
— Может, в таком случае удастся раскрутить его на ещё одно интервью? — мечтательно проговорил Фред.
— Да прекратите вы все! — вспыхнула я. — Неужели непонятно, что это простая человеческая благодарность? Я, между прочим, спасла ему жизнь. Так что напрасно вы так взбудоражились.
Дожили. Не хватало мне ещё на пике карьеры самой угодить в светскую хронику собственного недельника!
— Я интересуюсь, и в каком же количестве цветов нынче проявляется простая человеческая благодарность? — ехидно осведомился Люк. — Сколько их там, двадцать пять? Тридцать? Сорок?
— А давайте посчитаем! — воодушевилась Мири.
Я с кислым лицом наблюдала за тем, как вконец обнаглевшие коллеги тыкают пальцами в нераскрывшиеся ещё бутоны.
— Прекратите считать мои цветы! — вяло возмутилась я, понимая, что толку от такого призыва не будет.
— Ты меня сбила! — попенял мне Люк. — Их было то ли двадцать восемь, то ли двадцать семь и оставалось ещё с десяток. Теперь придётся всё начинать сначала.
По окончании повторного подсчёта приятель пришёл в полнейший восторг.
— Абигайль, клянусь шляпой моего дедушки, их здесь ровно тридцать восемь! Кажется, граф решил, что посылает тюльпаны тебе на могилку!
— Тогда давайте я один цветок заберу, и останется тридцать семь! — щедро предложила Эмили.
— Неправда, их тридцать девять! — не согласилась с Люком Мири.
— Где тридцать девять? Нет там тридцати девяти! — не сдавался приятель.
— Давай вместе пересчитаем.
Я схватилась за голову. Ну, граф, ну, удружил! Лучше бы прислал деньгами, честное слово! Такая корзинка небось стоит целое состояние.
— А вот этот, вот этот ты посчитал? — с энтузиазмом спрашивала Мири, указывая Люку на маленький зелёный бутончик, расположенный на одном стебле с ещё одним, сочно-красным и почти раскрывшимся.
