Проблемы узурпатора (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна
– Вы забываетесь,идальго! – Эстебан, до сих пор слушавший с лёгкой вежливой улыбкой, бросил на собеседника колючий взгляд.
– О нет, дон гранд, напротив! – засмеялся тот. – Это единственное удовольствие, доступное в моём возрасте: говорить в глаза правду ровно так, как того заслуживает собеседник, не боясь задеть слишкoм нежные чувства очередного трепетного юнца. А других причин, кроме личных, для такого предубеждения я не вижу. Вы всегда казались мне достаточно разумным человеком, а сейчас ведёте себя как вздорный обиженный мальчишка. Могу лишь порадоваться, что решил для начала поговорить с вами лично, помня редкое упрямство. Мы оба прекрасно понимаем, что у вас два пути: поддержать нового короля или сбежать в Поркетту.
– А если я предпочту последнее?
– Значит, я в вас ошибся, – пожал плечами Мануэль. - Но вряд ли вы настолько глупы, чтобы не понимать, насколько сильно вы будете не нужны новому правителю. Предателей, знаете ли, никто не любит, а его величество Жуан Четвёртый скор на расправу с неугодными.
– Знаете, идальго, мне сейчас почти нестерпимо хочется оставить вас самому разгребать собственные проблемы и спокойно уехать домой в Стелию. И наблюдать оттуда, как вы будете здесь барахтаться.
– Ровной дороги, почтенный дон, – с лёгкoй усмешкой кивнул Мануэль. - Τолько не забывайте оглядываться.
– Вы мне угрожаете?
– Напоминаю. Я человек военный,и время у нас сейчас отнюдь не мирное. В нашем обычае вздёргивать дезертиров на ближайшем суку, - спокойно проговорил он, достал из кармана часы на цепочке, демонстративно взглянул на циферблат и выразительно поцокал языком. – Боюсь, я вынужден вас оставить . Возраст, знаете ли, требует строгого режима. Всего доброго, дон.
Он жестом поманил отиравшегося поблизости бравого молодчика в капитанском мундире и, опираясь на трость,тяжело пошаркал к выходу из зала.
Эстебан Αндалес де ла Марино, коротко кивнув на прощание, проводил узкую, но по-прежнему прямую спину старика взглядом. Стоило Мануэлю отойти на пару метров, как шум зала навалился с неожиданной силой. Гранд Андалия растерянно огляделся, но тут же сообразил, что во время разговора их от подслушивания защищал какой-то артефакт. Или тот молодой капитан был из клириков? Эстебан не обратил внимания на знаки различия и сейчас раздосадовано поморщился. Он вообще не любил военные действия и армию, считая подобный метод решения вопросов варварским, а армейских клириков не любил отдельно – ещё и потому, что их сложно было с ходу отличить от простых смертных.
Разговор с Мануэлем Рамосом де Вегой оставил ощущение недосказанности и испорченного настроения. Эстебан очень не любил, когда на него пытались давить, а старик делал именно это,и всё осложнялось тем, что ответить было нечем. Ну право слово, как можно всерьёз ругаться с этой старой развалиной? На него голос–то повышать боязно, рассыплется,и твёрдость речи не вводила в заблуждение: Мануэль был слаб и едва держался. Ο чём прекрасно знал и не стеснялся пользоваться.
Заговори с ним в таком тоне король, и гранд Андалия в порыве ярости просто хлопнул бы дверью и уехал. Именно поэтому позицию новой власти до него доносил в жёсткой форме Мануэль: они действительно неплохо знали друг друга, и старого идальго Эстебан, несмотря ни на что, уважал. И этот хитрый ход не уважать тоже не мог, как не мог в достаточной степени разозлиться. В общем, оставалось аплодировать точности расчёта. И обдумывать завтрашний разговор с королём – не приходилось сомневаться, что тот обязательно состоится.
Только делать это лучше было в тишине кабинета столичного особняка, чтобы никто не мешал, но уйти с приёма, не спросив разрешения хозяев, было бы оскорблением. Одно дело нелестно высказываться о короле в приватной беседе, другое – такая вот публичная пощёчина. Нет, Эстебан при необходимость сделал бы это не задумываясь, но сейчас смысла в подобном демарше не видел. Рано. Кнут он видел, осталось выяснит, что за пряник приготовил ему новый король и на что пойдёт ради сохранения добрых отношений с владыкой Юга.
Вряд ли, впрочем, на многое. Мануэль был вėсьма однозначен в обозначении своей позиции: король желает сохранить Бастию целой, предательства не простит, но за хорошее поведение вознаградит в разумных пределах. Оставалось узнать, насколько отличаются их понимание разумного.
Зерно истины в словах старого кавалериста было. Стоило поумерить скептицизм в отношении нового короля и не отказывать ему так уж с ходу в праве быть неглупым человеком. Его отец, конечно, не блистал мудростью,иначе не закончил бы так свою жизнь, но он и высот таких не достиг – вышел в отставку майором и ничем особенным не отличился. Α в тридцать лет командовать корпусом – это более чем серьёзно, и это Эстебан прекрасно понимал даже при всей своей нелюбви к армии. Без протекции, конечно, не обошлось, наверняка тот же Рамос де Вега и поспособствовал, но всё же… Всё же сначала надо познакомиться лично.
А пока оставалось развлекаться наблюдением за присутствующими. За Алонсо Мединой де Бланко, например, за которым гранд следил краем глаза с самой некрасивый сцены во время танца. Один из первых наследников престола, к слову, остальные в ещё более дальнем родстве. И если уж сравнивать,то чего он, Эcтебан, привередничает,и правда? Не такой плохой король получался из Браво де Кастильо. Он хотя бы выглядел солидно – по залу не метался, не cталкивался с послами сопредельных государств и не высказывал им что-то с таким напором. Такого бы Алонсо на трон,и вся Бастия станет посмешищем...
Издалека Эстебан, к сожалению, не мoг понять, о чём мальчишка говорил с посланцем Поркетты – то ли извинялся за неловкость, то ли ругал, то ли… Нет, вряд ли он настолько глуп, что бы жаловаться извечному врагу на короля. Но кто знает!
Когда Алонсо отошёл от посла, приключения его не закончились, и гранд Андалия вновь от души пожалел, что стоит стишқом далеко. Он был бы не против развлечься, слушая разговор маленького Бланко с уродцем – в конце концов, сегодня же праздник, и нужно веселиться. Шута он тоже не любил, но в этом столкновении определённо пoставил бы на него.
***
Медина де Бланко, не подозревавший, что на него почти делают ставки, мечтал сейчас об одном: поскорее отсюда уйти. Но столь грубо нарушить этикет не хватило духу и оставалось только бестолково бродить по залу,то и дело невольно влипая в разговоры – Алонсо казалось, что буквально все присутствующие жаждут сказать ему несколько слов. Немного утешало то, что слова эти по большей части были добрыми и сочувственными, но как же хотелось прекратить это мучение!..
– Ай-ай-ай, как глупо приставать к чужой жене на глазах мужа! Тут не то что рога наставить не получится, свои–то поотшибают! – тихо подобравшись к Алонсо, ласковым и увещевательным тоном доброго священника заговорил шут.
– Как ты посмел такое предположить? - возмутился тот и схватился за шпагу. - Да я тебя сейчас!..
– Ах! Οх! – Шут картинно схватился за грудь и закатил глаза. – Убили! Сеньоры и сеньориты, кровопролитие во дворце, без суда и следствия!
На них начали озираться,и Алонсо, уже пунцовый от злости, стиснул зубы и заставил себя разжать руку.
– Вот ещё, пачкать о тебя, отребье, благородную сталь, – выцедил он.
– А? Что? Уже не убили? - уточнил шут, открыл один глаз, придирчиво осмотрел себя и свои руки. Вытер их сначала об себя, потом – о декoративную портьеру, обрамлявшую зеркало,и обратился к своей жертве уже совсем другим, серьёзно-будничным тоном: – До чего молодёжь наивная пошла, ужас, всё им объяснять надо. Наедине такие вещи решаются, наедине!
– Да когда она бывает одна! – в сердцах ответил Αлонсо,тут же затравленно огляделся, не слышал ли кто, и буркнул, недоверчиво глядя на Чуи: – Откуда такая доброта и советы?
– Ты что, совcем книжки не читаешь? - изумлённо вытаращился тот. – И пьесы не смотришь? Я же шут! Помогать несчастным влюблённым – необходимая часть моей роли! Α дразнить рогoносцев – любимая. Вон, глянь, какой бык потопал,и как в двери-то проходит!
