Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт"

Иногда Грегор боялся этого требовательного чувства, но никогда не пожалел о том, что оно принесло в его жизнь. «Справлюсь», — подумал он со спокойной холодной уверенностью, словно иначе и быть не могло, усмехнулся уголком рта и бросил в напряженное гулкое безмолвие аудитории:

— Одни из вас думают, что пришли учиться магии. Это не так. Другие, поумнее, хотят узнать, как выжить в бою. Это тоже неверно. Пусть выживают другие, если вы им это позволите. Вы должны научиться побеждать.

Он еще раз обвел взглядом аудиторию и отметил зарождающийся огонек понимания у троих… нет, четверых человек. Отлично, этих стоит взять на заметку. Сбрасывать со счетов остальных Грегор не собирался, он слишком хорошо знал, что незримая, но крепкая связь между наставником и учеником, как между командиром и солдатом, иногда возникает не сразу, требуя долгого доверия, заслуженного кровью. Но тем, кто сразу вручал ему власть над собой, благоволил особенно. Ревенгар, кстати, среди этих четверых не было, она смотрела на него внимательно, сузив глаза, но выражение в них он пока не мог распознать.

— Запомните, — продолжил он медленно и размеренно, чтобы каждое слово падало как можно тяжелее. — Ваша цель — вырвать победу у врага. На войне, на дуэли, просто в соперничестве или вражде — неважно, вы ни единого мига не должны сомневаться в том, что правы. Пусть противник думает, что хочет, но победа всегда принадлежит вам, ее просто нужно взять.

Те четверо, которых он отметил сразу, смотрели яркими и уже почти влюбленными глазами — семя упало на подходящую почву. Саймон Эддерли был среди них и едва ли не первым. По левую руку от него хмурился и глядел исподлобья высокий юноша лет семнадцати-восемнадцати с тонким бледным лицом и знаменитыми бледно-золотыми волосами Аранвенов — второй адепт из Трех дюжин, попавший в группу. Вылитый отец… Впрочем, Аранвен женился на своей кузине, так что в кого из родителей юноша пошел внешностью, и не угадать. С этим, Грегор как-то сразу понял, будет сложно. Аранвены славятся недоверчивостью и, порой, странными суждениями. Он скользнул взглядом по мальчишке, как же его, старое имя какое-то… и посмотрел дальше.

Справа от Эддерли, на том же первом ряду, сидели двое, неуловимо-похожие друг на друга отсутствием дворянской стати, откровенно простоватыми лицами, даже позой. Наклонившись вперед и ловя каждое его слово, юноши смотрели то ли напряженно внимательно, то ли заискивающе. У одного, правда, глаза вроде бы поумнее, однако…

Грегор внутренне поморщился. Разумеется, в Академии все равны. Дворяне, купцы и простолюдины, потомственные маги и только проявившие дар в первом поколении. Но нельзя же всерьез утверждать, что происхождение не имеет значения! Он и так проявил снисходительность, взяв сразу двух простолюдинов на курс, где всего двенадцать человек. Что ж, не будут успевать — выгонит, да и дело с концом.

— Ни единого мига, — повторил он.

Свежий шрам на животе закололо и потянуло тупой досадной болью, напомнив, что просто верить — недостаточно. Даже самым смелым и безупречно уверенным в себе иногда… прилетает. Стрела, заклятие или удар в спину — неважно. Слишком многие на памяти Грегора погибли от избытка самоуверенности. И как объяснить этим желторотым птенцам, где проходит граница между дерзкой отвагой и безумием? О да, конечно, каждый чертит ее для себя сам. Но все-таки…

Приготовленный рассказ о сражении при Фарнельском озере, выигранном лишь благодаря блестящей подготовке дорвенантских магов, вылетел у Грегора из головы так безнадежно, будто он сам в той битве даже не участвовал. А ведь не просто сражался — он-то ее и спланировал, подготовил до последней якобы не важной мелочи! И — видит Претемная! — там было чему поучиться. Но эти мальчишки — адепты, а не солдаты. Притом некроманты, а не боевики. Им вряд ли придется водить в бой солдат, разрабатывать тактические приемы и видеть цену своих промахов. Некроманты, конечно, служат, но редкие из них поднимаются до высоких чинов.

Он сам — первый главнокомандующий Дорвенанта, носящий мундир с фиолетовой оторочкой. Для всех вокруг мэтр-командор Бастельеро не знает сомнений, страха или желания отступить, но себе самому и Претемнейшей — не соврешь. Он часто ошибался, и эти ошибки стоили дорого. Сомнения — иной раз еще дороже. Но чего он никогда не боялся — так это ответить за все, что делал. Наверное, об этом и стоит сказать. Это первое, чему должны научиться те, кого он не постыдится назвать своими учениками, продолжением своих знаний и воли.

— Сегодня мы будем говорить о смертельных проклятиях, — сказал он, чувствуя, как во рту разливается горечь, хотя вроде бы не от чего. — Я не стану учить вас их накладывать — это тема других занятий. Ни накладывать, ни снимать, ни распознавать. Просто расскажу историю.

«Не такую уж старую историю, — мог бы добавить он, — но сделаю вид, что она случилась, как и положено всем страшным сказкам, в незапамятные времена. Это единственная поблажка, которую я себе позволю. Интересно, кто-нибудь поймет? Эддерли и Аранвен — возможно, наследников предупреждают о темных местах в чужих родословных. Ревенгар? Вряд ли. Слишком юна и притом девушка, а леди от таких непристойных рассказов положено беречь. Остальные, даже дворяне, все-таки не из Трех Дюжин и ни за что не догадаются. Ну и хорошо».

— Давным-давно в некоем старинном роду, — начал он, тщательно подбирая слова, — у главы семейства было двое детей: сын-наследник и младшая дочь. Дети были чрезвычайно привязаны друг к другу, просто образец родственной любви…

Горький привкус во рту стал заметно сильнее, Грегор сглотнул и отстраненно подумал, может ли это быть дальним последствием? Все-таки столько непростительных и богохульных слов было сказано тогда, что стоит неосторожно пробудить старую память, и она ядом потечет в крови, отравляя тело.

Вся дюжина смотрела на него внимательно и спокойно, лишь у Аранвена фамильные темно-серые глаза чуть расширились. Так быстро понял? Хотя нет, у них там собственная недавняя история с еще не зажившими ранами.

— Случилось так, что девочка родилась чрезвычайно одаренной в отличие от брата. Это бывает, и… — Он поймал застывший, вспыхнувший отчаяньем взгляд уже других глаз, ярко-зеленых, подавил не ко времени проснувшуюся злость и ровно продолжил: — И ничего особенного в этом нет. Всем разумным людям известно, что магия — дар, ниспосланный Благими богами. Именно они выбирают, в ком зажечь искру, и не людям судить их выбор. Итак, девочка родилась одаренной некроманткой, но была слаба здоровьем, и отец, сам некромант, попросил у Ордена разрешения обучать ее дома…

«И Орден разрешил, разумеется. А почему нет?» — продолжил Грегор про себя, словно раздвоившись. Одна его часть безмятежно рассказывала, подбирая самые удачные выражения и интонацию, будто последние лет десять он не дрался с обнаглевшими месьорами, а полировал эту самую кафедру ладонями, читая лекции бесконечным курсам. Вторая — корчилась от боли, глотая горькую кровь, подступившую к горлу. Но эту вторую половину себя он давно загнал в самую глубину души, укрывая, словно магическими щитами, то ледяным спокойствием, то безудержными вспышками гнева, то расчетливым и одновременно безрассудным желанием всегда делать все так безупречно, как нужно. Королю, Дорвенанту, Ордену…

— Юная магесса росла, получая должное образование, весьма качественное, прошу заметить, — продолжил он. — И подавала немалые надежды в области некромантии. А ее брату тем временем нашли невесту из очень достойного рода, равного по положению семье жениха. Девица была столь красива, добродетельна и хорошо воспитана, что юноша принял волю отца с радостью — и разве могло быть иначе?

На этот раз почти все адепты отозвались понимающими взглядами: действительно, не могло. Воля отца — закон для сына, тем более наследника. Даже парочка простолюдинов чуть заметно кивнула в унисон — им такое тоже было понятно. Только Аранвен едва заметно поморщился и нахмурился еще сильнее.

— Войдя в дом супругой наследника, девушка всем сердцем полюбила семью мужа.