Околдованная (ЛП) - Соренсен Джессика

— Ты не найдёшь про них ни в одной книге… а я, кажется, просил тебя забыть об этом. — Тон его голоса мгновенно меняется на холодный. — Мне нужно идти, ладно? Прости. Увидимся на следующей неделе, когда ты вернёшься.

Он вешает трубку, прежде чем я успеваю вставить хоть слово.

Я вздыхаю, нажимаю отбой и отбрасываю телефон в сторону.

— Он знает, что это такое, — бормочу я, поднимаясь с кровати. — Мне лишь нужно найти способ вытянуть это из него.

Интересно, почему Джекс рассказал мне о сгустках энергии, но замалчивает всё, что касается термина «элект». Это должно быть что-то ужасное, например, очень-очень ужасное, чтобы тебя убили из-за разговоров об этом.

Начинаю готовиться к похоронам и надеваю самое красивое чёрное платье, какое только могу найти, и пытаюсь придумать план действий на тот момент, когда вернусь в Академию: не только выведать у Джекса информацию об «электе», но и держаться как можно дальше от Вивиан. Избежать встречи с начальником отдела допросов и женщиной, которая, по сути, руководит Академией, будет нелегко, особенно когда она думает, что я прячу кинжал, что да, технически так оно и есть, но я никогда не скажу ей об этом.

С тяжёлым вздохом застегиваю молнию на платье. Возвращение в Вирджинию через пару дней погружает в депрессию, но в то же время какая-то часть меня хочет уехать.

Ненавижу ли я расставаться со своей семьей, ненавижу ли то, что буду жить на другом конце страны в школе, которой руководит злобная женщина, ненавидящая всю мою семью? Чёрт возьми, да. Но также я помогу раскрыть убийство моего дедушки, а сейчас я больше всего на свете хочу поймать того, кто лишил его жизни. Надеюсь, я смогу помочь оправдать его имя, потому что, что бы там ни говорили, я знаю, что мой дедушка украл этот кинжал по уважительной причине.

Я лишь надеюсь, что смогу понять почему, прежде чем кто-нибудь узнает, что он у меня.

Глава 17

Все похороны Пророков проходят в Городе Кристалл. Основным способом перемещения в город является сам Пророк, который, по сути, засасывает вас в хрустальный шар. Это очень странное ощущение: будто все конечности отделяются от тела, ты летишь по кажущемуся бесконечным туннелю, пока, наконец, не оказываешься в огромной хрустальной пещере, которая сверкает и переливается от куполообразного потолка до стеклянного пола.

Когда дедушка привозил меня сюда, к моменту приземления на моём лице всегда появлялась улыбка, в основном потому, что это напоминает катание на сломанной карусели. Сегодня я чуть не разрыдалась от знакомых воспоминаний. Однако держу свои эмоции под контролем, пока вместе с родителями иду к Стеклянному морю сущностей, которое вскоре станет последним пристанищем моего дедушки.

На похороны почти никто не пришел, кроме моей семьи, семьи Джейса, моей бабушки и нескольких Пророков. Даже Эллиота — Предсказателя примерно моего возраста, которого дедушка взял под своё крыло и обучил, — нет.

Джейс отказывается смотреть мне в глаза, когда мы приближаемся к морю, не отрывая взгляда от своих ног. Я подумываю о том, чтобы подойти и заговорить с ним, может, он проговорится и даст мне несколько подсказок о том, что с ним происходит, но решаю, что сейчас не самое подходящее время.

— Где все? — спрашиваю маму, оглядывая небольшую толпу, стоящую полукругом вокруг кварцевого берега.

Фиалковые глаза моей мамы смотрят на серебристое море, простирающееся перед нами.

— Некоторые посчитали, что приезд сюда… выражение почтения ему… не в их интересах, учитывая… — она прикрывает рот рукой, сдерживая рыдания.

Я обнимаю её, пытаясь успокоить, пока мой отец не подходит и не притягивает её к себе. Он проводит рукой по её спине, говоря:

— Всё будет хорошо, милая. Просто дыши, ладно?

— Это так несправедливо, — хрипло шепчет она. — Он неплохой человек, каждый, кто с ним встречался хотя бы раз, должен это знать.

— В глубине души все знают, — пытается успокоить её папа. — Люди просто погрязли в драме и сплетнях.

Она прижимается щекой к груди отца.

— Не может быть, чтобы он украл этот кинжал… мне бы хотелось доказать это.

— Мы справимся, — клянётся отец.

— Как ты сохраняешь спокойствие, милая? — бабушка появляется рядом со мной и грустно улыбается.

— Разве не я должна задавать тебе этот вопрос? — спрашиваю я, замечая её измученный вид.

Она проводит большим пальцем под покрасневшими глазами, прежде чем заправить несколько прядей своих длинных седых волос за ухо.

— Я в полном порядке. — В её глазах вспыхивает ярость. — Я должна. Опускать руки — это не выход.

— Бабушка, никто не будет думать о тебе хуже, если ты заплачешь.

Её взгляд скользит по мне.

— Может, тебе стоит последовать собственному совету?

— Я плакала. — Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть на морскую рябь. — В одиночестве.

— Какое совпадение. Я тоже. — Её тон подразумевает, что я говорю неправду.

Я вздыхаю.

— Я хочу оставаться сильной ради мамы. Ей не нужно видеть, как я разваливаюсь на части… Она и так с трудом держится.

— Мы с тобой так похожи, что иногда это пугает. — Моя бабушка притягивает меня к себе, чтобы обнять, и, поскольку я примерно на шесть дюймов выше её, мне приходится немного наклониться, чтобы обнять её в ответ. — Может, после похорон мы сможем сесть и поплакать вместе.

— Звучит немного странно, — говорю я беззаботным тоном, стараясь держаться как можно бодрее, — но я согласна.

Она смеётся, не отрывая взгляда от моря.

— Только ты могла заставить меня смеяться в такой момент.

Я собираюсь сказать, что училась у лучших, когда в толпе воцаряется тишина. Несколько мгновений спустя сквозь толпу проталкивается шеренга Провидцев, одетых в свои церемониальные одежды — серебристые длинные плащи до пола. Их предводитель ведёт всех к берегу, сжимая в пальцах светящийся лавандовый шар, оттенок которого поразительно напоминает цвет моих глаз и глаз моего дедушки.

Я поджимаю губы, зная, что внутри шара находится сущность моего дедушки, его сила предвидения и всё то, что делало его таким хорошим и добросердечным человеком, каким он был. Шар будет помещён в воду, и его сила, по сути, будет передана морю вместе с остальными умершими Пророками.

Никто не произносит ни слова, пока самый главный Пророк приседает на корточки и опускает шар в воду. Вместо того, чтобы пойти на дно, как ожидалось, шар плывёт, покачиваясь на волнах, пока свет внутри не угасает.

Исчез. Совсем как мой дедушка.

Клянусь Богом, я слышу, как мой дедушка шепчет: я всё ещё здесь. Но это может быть ветер или слабая надежда во мне, что каким-то образом он всё ещё рядом.

Пожалуйста, не уходи.

Душераздирающий всхлип эхом разносится по пещере, и в это же время толпа ахает. Мне требуется секунда, чтобы осознать, что рыдание исходило от меня.

Горячие слёзы текут по моим щекам, когда я падаю на колени.

Бабушка опускается на землю рядом со мной, обхватывая меня руками.

— Всё будет хорошо, — шепчет она сквозь слёзы. — Так и должно быть. Однажды всё вернется на круги своя. Этого бы хотел твой дедушка.

Я качаю головой, но только для того, чтобы успокоить её. В глубине души понимаю, что наша жизнь уже никогда не будет прежней. Слишком многое изменилось.

И будет только хуже, — звучит в голове голос моего дедушки.

Я напрягаюсь в объятиях бабушки, но она, кажется, не замечает, продолжая разваливаться на части в моих объятиях.

— Всё пропало, — задыхается она. — Шар потух… этого не должно было случиться…

Я отстраняюсь и смотрю на серебристое море, которое резко превращается в тёмно-серое, а затем на испуганное выражение лица лидера Провидцев.

— Если шар не должен был потухнуть, то что же тогда должно было произойти? — спрашиваю я.

— Свет должен был соединиться с морем… и его сущность освободилась бы… но он сгорел… — её плечи дрожат, когда она борется со слезами. — Всё сгорело.