Служанка для князя тишины (СИ) - Цыплакот Анастасия

— Витэр. Нет, лэр. Не женат.

— Мое имя Кираус. Оставайся здесь, Витэр, Джэром придет за тобой, — подытожил вампир и оставил селянина одного.

А вскоре его забрал с собой мужчина по имени Джэром, тот самый деревщик. Три месяца Витэр добросовестно работал в замке, собирая информацию о хозяине и его привычках. Еще три он готовился к убийству лорда. Вытесал из молодой имели кол, выдержал его в ключевой воде, меняя раз в неделю воду. С трудом нашел в городской лавке и купил в три цены амулет из кожи вирены с нанесенным иероглифом, означающим "смерть неживым". Оставалось ждать удобного момента. И случай, наконец, подвернулся. Барон, принимая работу селянина, осматривал и поглаживал массивный письменный стол. Пока хозяин придирчиво рассматривал резные детали на ножках и ящичках, Витэр, стоя в сторонке, дрожащей рукой, касался амулета под рубахой. В эти решающие минуты в комнате находились только двое — жертва и палач. А кто из них кто — уже сегодня решит его величество случай.

Глава 15. Со всеми по-человечески

Человек нащупал имелевый колышек и, покрепче обхватив его, вытащил из-за пазухи. Три неспешных коротких шага, и вот он за спиной ненавистного вампира. Барон, почувствовав неладное, дернулся, и удар пришелся ему в плечо. Комнату наполнил неприятный, бьющий по ушам вопль. Удар, еще удар. Витэр бил наугад, куда придется. Раны от заостренной деревяшки на теле лорда Дарля пузырились, как кипящее масло и доставляли мучительную боль.

После третьего укола вампир, рыча, отшвырнул обидчика. Пролетев через половину комнаты, Витэр ударился об стену и рухнул на пол. Встать селянин не успел. Взбешенный вампир действовал молниеносно. Он хватал мужчину и снова кидал, снова поднимал и снова бросал. Измотанный Витэр уже и сам понимал это конец. Многочисленные ушибы и, возможно, переломы не позволяли не то чтобы продолжать борьбу, даже элементарно встать на ноги. Наигравшись, барон склонился над мужчиной и злобно оскалился:

— Ты думаешь, это все? Нет, человек, для тебя все только начинается.

Схватив Витэра за шкирку, лорд Дарль поволок его по полу. Спустившись в подвал, он бросил своего несостоявшегося убийцу на каменную кладку и зашипел ему в лицо:

— Никуда не уходи, я скоро вернусь.

Захохотав над собственной шуткой, вампир отправился залечивать свои зудящие раны, закрыв на замок скрипучую решетку камеры. Следующим кто подвергся экзекуции, был управляющий. За этот невольный проступок, едва не стоивший барону жизни, несмотря на заслуги и многовековую службу, слуга был показательно казнен. Его грудь пробил тот самый злополучный имелевый кол, а туго намотанная вокруг шеи тонкая серебряная цепь легко отделила голову бедняги от туловища. Спустя сутки очередь снова дошла до Витэра.

— Зачем ты хотел убить меня? — кружа над человеком, требовал ответа Гэрим.

— Ты убил мою жену и нашего нерожденного ребенка, — сплевывая кровь, с ненавистью признался вдовец.

— Ах да… была одна селянка с приплодом, сладкая, — ухмыляясь, протянул вампир, — Кто тебе рассказал?

— Никто.

— Врешь, кто сдал меня?

— Да пошел ты, мертвяк! Все вы прогнившие насквозь твари! Вас бесовских отродий даже ад не берет, — бравировал из последних сил Витэр. Страха не было, один черт — умирать.

— Ты скажешь мне. Обязательно скажешь, — пообещал лорд, склоняясь все ниже и ниже над своей жертвой.

Барон Дарль не спешил убивать. Он, грубо вгрызаясь в плоть мужчины, разрывал клыками тонкую человеческую кожу и высасывал кровь, а вместе с ней и жизнь. Но всегда останавливался, прежде чем перейти грань. Оставляя на сутки, велел отпаивать отваром из кровесила и возвращался за новой порцией мучений, задавая один и тот же вопрос: “Кто?”, получая неизменный ответ: “Никто”. Так и балансировал Витэр между жизнью и смертью в течение двух недель, пока организм не сдался, изнемогая от незаживающих ран и истощения. Закрывая глаза, он уже видел ее, свою Нарину. Как всегда, прекрасная, с улыбкой на губах и блеском в глазах она звала его, а теплый ветерок играл с ее светлыми локонами.

— Рано ты закрыл глаза, я еще не наигрался, — прошипел вампир около самого уха человека и впился в яремную вену. А затем велел выбросить истерзанное тело за самой дальней деревней.

*

— Тпру… — натянул поводья мужчина, останавливая лошадь.

— Ты зачем Серого остановил? Случилось что? — завозилась жена на телеге.

— Да вроде лежит кто-то, — неуверенно пробормотал селянин, кивая головой в сторону и приглядываясь.

Спрыгнув друг за другом с телеги, супруги с опаской подошли к лежащему человеку убедиться, жив ли, или уже отдал Богу душу.

— Ах ты, бедняга, да кто ж тебя так, — покачал головой селянин.

— Оставь его, — вдруг вцепилась в рукав мужа женщина, — не видишь, он покусанный. Того и гляди придет в себя и нападет, новообращенный же.

— Успокойся, Тааша, не вскочит. Тело еще тепло хранит. Давай лучше помоги мне его на телегу уложить.

Кое-как перенеся незнакомца на возок, супруги снова тронулись в путь. Дорога до деревни была не близкой, и нужно было поторапливаться. Тааша, укрыв неподвижного мужчину стеганым одеялом, трусливо перебралась на край повозки, ближе к мужу.

— Боязно мне, Стаф.

— Не дрожи, женушка, быстро домчим, — успокоил мужчина, обняв супругу одной рукой, попутно понукая Серого бежать быстрее. — А может, и хорошо, что мы у твоей родни подзадержались, а? Кто бы этому горемыке помог? Дорога-то не многолюдная. Сгинул бы человек.

— Человек ли? Душа у меня не на месте.

— Человек он или уже нет, а поступать надо со всеми по-человечески. На то мы и люди. Н-но!

Подгоняемый возничим, Серый послушно бежал по насыпному траку. Даже с короткими остановками, чтобы не загнать лошадь и проверить состояние незнакомца, тот путь, что обычно занимал не менее девяти часов, в этот раз был проделана всего за семь. Когда путники вернулись в родное село, уже стояла глубокая ночь. Едва остановившись у ворот своего дома, Стаф соскочил с телеги и повелел:

— Тааша приведи знахарку, а я к старосте.

Разойдясь в разные стороны, супруги, не сговариваясь, вновь встретились у телеги через двадцать минут. А вместе с ними к повозке тянулись и любопытные разбуженные селяне. Знахарка внимательно осмотрела раненого и безапелляционно покачала головой:

— Бедняге этому не могу помочь. Князя зовите, его теперь это собрат, если выживет, конечно.

Стаф, не раздумывая, взял Серого под уздцы и, ведя за собой, развернул телегу, а жене бросил через плечо:

— До рассвета не управляюсь, спать ложись.

— Как это ложись? Я с тобой поеду, — заупрямилась женщина.

— Не дури, — осадил Стаф. — Иди в дом, говорю.

— Давайте все по домам, нечего тут глазеть, — призвал к порядку староста.

Народ послушно потянулся к своим избам. Только Тааша продолжала стоять у ворот и тревожно вглядываться в постепенно удаляющийся силуэт мужа. Стаф же, добравшись до замка своего землевладельца, терпеливо ожидал князя во внутреннем дворе у казармы. — Прошу прощения, милорд, что беспокою вас среди ночи, — виновато залопотал мужчина, как только увидел лорда, — но у меня на возу подранный. Из ваших он теперь.

— Откуда он взялся? — осведомился князь, не заглядывая в телегу.

— Мы когда с жинкой от родни её возвращались у дороги и нашли. Не бросать же беднягу. Вот и привезли до своей деревни.

— А сюда ты его, зачем привез?

— А куда же? — опешил селянин. — Он, поди, с минуты на минуту очнется и будет у вас целая деревня вампиров, а то и не одна.

— Скорее мертвых, — равнодушно уточнил лорд.

— Как это? — глаза Стафа расширились, а из рук чуть не выпала шапка.

— Ну, во-первых, новообращенный не может никого сделать себе подобным. На это способны только древние. Не одно тысячелетие должно пройти для выработки в организме вампира яда и насыщения его до нужной концентрации. А во-вторых, это забота его мастера. Без этих условностей у нас и вовсе людей бы не осталось.