Маделайн Монтегю - Ночной
Пума была либо родом из этих мест, либо была привезена по каким-то причинам.
И прямо рядом с ней находился охотничий клуб.
И казалась более чем неправдоподобной возможность, что кошка мигрировала так далеко.
Стараясь отогнать сумасшедшую идею, что ее сосед оказался организатором своего рода незаконного сафари, она подтолкнула тарелку Ральфи и почесала ему голову, прежде чем рассеянно собрать оставшуюся часть обрезков и снова положить пакет в холодильник.
Ральфи сунул голову под кран в тот момент, как она включила его, девушка подождала, пока он вдоволь напьется, прежде чем вымыть руки. Достав большую кастрюлю, она наполнила ее водой, до того как закрыть кран.
Оставив его заканчивать со своей едой, она заперла заднюю дверь и побрела в гостиную, развалившись на диване, она снова включила телевизор. Хотя ее мысли были не на экране, потому что она только что вспомнила, что не так давно видела по телевизору что-то о черном рынке экзотических животных, которых ловили и продавали людям, желавшим острых ощущений от охоты на крупного зверя.
Глава 9
Возбуждение заставило ее очнуться на грани между сном и явью, со скачущим сердцем, и пульсирующей бурным напором кровью. Дрейфуя между полным осознанием и вызванной сном фантазией, Алэйна застонала, беспокойно ворочаясь, раздвигая ноги, приветствуя восхитительный жар, легкую шершавость языка трущегося о ее клитор.
Это ощущалось так здорово. Ее сонное и опьяненное желанием сознание, пыталось разобраться в ощущениях, вызванных темной фигурой человека меж ее бедер. Задыхаясь, она подтянула ноги, раздвигая их шире. Тяжесть устроилась на ее бедрах, прижимая их к матрасу, когда ее разум раскололся на кусочки, от становящегося все более настойчивым поддразнивания. Давление на ее бедра унесло ее парить у самого края сознания, и все же, физические ощущения так резко противоречили созданными ее разумом фантазиями, что она сочла невозможным и дальше цепляться за края сна.
Все еще опьяненная сном, и эйфорической химией удовольствия, туманящими ей рассудок, Алэйна вслепую нащупала мужскую голову, пытаясь определить, кого притащила с собой в кровать.
Под кончиками ее пальцев его коротко остриженные волосы казались шелковистыми.
В ее же мозгу была пустота.
Но впрочем, она была и не в состоянии использовать мозги. Они были полностью заняты восхитительными ощущениями, одурманившими их.
Ахнув, она впилась пальцами ему в голову, поднимая бедра навстречу, когда он сильнее лизнул клитор, подталкивая ее все ближе и ближе к освобождению, пока она не стала непрерывно стонать, мотая туда-сюда головой по подушке.
Тело забилось от внезапно охватившего ее первого взрыва. Почувствовав дрожь освобождения, пробежавшую по ней, он перестал лизать клитор и протолкнул свой горячий язык в лоно, трахая ее им. Ощущения вырвали у нее хриплый крик. Мышцы лона так сильно сжались, что ее живот свело, и она снова закричала, сжимаясь вокруг него, пока спазмы не начали медленно спадать.
Вялая после взрыва экстаза, Алэйна лежала задыхаясь и вздрагивая от каждого легкого толчка, пульсировавшего в ней, когда он продолжал вылизывать ее, пока девушка не почувствовала себя полностью опустошенной.
Она пролежала несколько мгновений, дрейфуя в пресыщенной неге, но слово, сформировавшееся в ее сознании, вызвало ряд мыслей, которые посыпались одна за другой, как падающие домино и ощущение неверия накатило на Алэйну. Она медленно, почти боясь взглянуть, приоткрыла одно веко.
В раннем утреннем свете, просачивающемся в комнату, она увидела Ральфи опершегося о ее бедра, и глядящего прямо на нее, своими золотыми глазами, прикрытыми почти до щелей. Моргнув, чтобы удостовериться, что видение не исчезнет, Алэйна с усилием поднялась на локти и уставилась на кота, а потом остолбенела, не веря себе. Ее трусики сейчас были без промежности, половые губы зияли, а волоски оказались влажными и прилизанными к коже.
От его языка?!
– О... мой... Бог! – ахнула Алэйна. – Ральфи?
Он посмотрел на нее долгим взглядом и, наконец, отодвинулся. Приземлившись на полу около кровати с тяжелым шлепком, он сердито махнул хвостом и выбежал за дверь.
Алэйна некоторое время пялилась на пустой дверной проем, после того как он исчез. Она только что была... удовлетворена своим котом! Еще более не настроенная поверить тому, что по ее мнению произошло, для проверки Алэйна снова обратила внимание на трусики. Они все-таки были измочалены, словно он ухватился за промежность зубами и просто перекусил эту их часть. Ее ночная рубашка оказалась скручена на бедрах.
Она коснулась себя. Волна чувств качнула ее, потому что ее плоть все еще была налита кровью, прилившей от возросшей чувствительности.
Скатившись с кровати, она направилась в ванную, захлопнув за собой дверь, по-прежнему слишком ошеломленная, чтобы реально ощущать что-то кроме шока. Видения теснились и сталкивались в ее сознании, когда она включила душ и залезла под него, видения, которые она не хотела анализировать слишком подробно.
Что за котом он в таком случае был? Обученным для секса, тотчас же предложил ее разум. Он выждал, пока она не стала реагировать на окружающее и оказалась совершенно уязвимой, чтобы закончить то, что начал накануне вечером, когда она пыталась наполнить ему ванну! Она избавилась от этой мысли. Это подразумевало интеллект. Она знала, что он был умен, но все же, он был котом, свихнуться можно!
Кто бы ни растил его, был сумасшедшим, кроме того что оказался полным извращенцем! Она никоим образом не должна этого допускать, позволяя наедине что-то соблазняющее, рискуя добиться «влюбленности». Но казалось бесспорным, что он точно знал, что делает, и единственный способ, который она могла придумать, как он узнал – был обучен этому.
Не то чтобы Ральфи казался опасным, но он все-таки был пантерой! Он в глубине души все еще был диким, а рожденный диким, всегда дикий, насколько она понимала. Было много случаев, когда идиоты воспитывали диких животных, а те все равно вернулись к своей дикой стороне.
Вопрос в том, что с этим делать? Это заставило ее злиться при мысли, что кто-то извратил его сознание!
Бедный малыш! Он был настолько милым! Нежным, как ягненок! Извращенцем, но нежным. Дрожь прошла сквозь нее, но она решительно закрыла дверь на свой "опыт". Господи! Она чувствовала себя такой извращенкой!
Как бы сильно она ни старалась не думать обо всех этих стонах, метаниях и оргазме, эти мысли мерцали на краю ее сознания, стремясь затопить ее виной эпических масштабов. Ей придется прекратить свои хождения, одеваясь, раздеваясь и купаясь рядом с ним!
