Линси Сэндс - Я ждал тебя вечность
— Но я тоже хочу вас ласкать, — прошептала Эмили недовольно, когда он оторвался от ее губ, чтобы поцеловать в щеку.
— Потом, — заверил он ее. — Я и без того едва держусь.
Эмили ничего не поняла. О чем это он? Но ей было не до расспросов. Она могла довольствоваться тем, что гладила его плечи, спину и грудь. Однако потом его пальцы снова скользнули в расщелину между ее бедрами и начали свой танец, доводя Эмили до лихорадочного возбуждения. Она обезумела от желания, когда Киран уложил ее на постель, и беспокойно ерзала, пока он освобождался от последней одежды.
Эмили раскрыла ему объятия, когда он лег к ней, и притянула к себе его голову, чтобы запечатлеть на губах новый поцелуй. Она думала, что он снова начнет ее ласкать и мысленно подготовилась к прикосновению его прохладных рук. Однако Эмили оказалась совсем не готова к тому, что он внезапно войдет в нее, и закричала, скорее от удивления, чем от боли, а потом замерла, прислушиваясь к этому внезапному вторжению. Потом она поняла, что он тоже замер и лежит не двигаясь.
Эмили открыла глаза и увидела его напряженное лицо. Попробовала подвигать бедрами, удивляясь, что не чувствует боли. Она расспрашивала няню, что произойдет в брачную ночь, и няня предупредила, что в первый раз будет ужасно больно. Однако маленький болезненный укол, который ощутила Эмили, никак нельзя было назвать ужасным.
Киран снова застонал, и она замерла, глядя ему в лицо — оно застыло в напряженной гримасе. Может быть, она неправильно поняла няню и в первый раз боль испытывает мужчина, а не женщина? Она встревожилась. Но тут Киран открыл глаза и пронзил ее пристальным взглядом.
— Вам не больно? — хрипло спросил он.
Эмили медленно покачала головой.
— Слава Богу, — прошептал он.
Эмили чуть не кричала, когда он вышел из нее, но вдох, который она сделала, чтобы заговорить, исторгся стоном, когда он вошел в нее опять. Не уверенная в том, что ей следует делать, Эмили обхватила его руками и ногами, предоставив телу свободу действий — двигаться, извиваться, замирать, когда это нужно. Казалось, ее тело лучше самой Эмили понимало, как себя вести. И очень кстати, потому что изумленный разум отступил, не в силах разобраться в происходящем. Теперь Эмили была просто сгустком восхитительных ощущений. Киран играл мелодию, а ее тело пело песню.
Он снова и снова нырял в ее глубины, где его приветствовала жаркая влага ее тела. Он знал, что так и будет. Словно возвращаешься домой с поля битвы; скачешь сквозь снежную бурю, а потом садишься к пылающему камину. Эмили согрела его, заставила почувствовать, как снова бьется безжизненное сердце.
Эмили выкрикивала его имя, впиваясь ногтями в спину, и Киран хрипло вторил ей, поднимаясь к вершинам нестерпимого наслаждения. Склонившись к Эмили, он впился в ее губы страстным поцелуем, а затем провел дорожку поцелуев по ее шее, и благоухание возбужденной крови вскружило ему голову. Киран вдохнул этот аромат, и крик замер в его горле. Зубы погрузились в нежную плоть, и его затопила волна наслаждения.
Эмили в ужасе раскрыла глаза, почувствовав, как зубы вонзаются в ее горло. Момент жгучей боли, а потом — экстаз. Тот же взрыв наслаждения, который она испытала чуть раньше, только гораздо сильнее. Эмили отдалась на волю чувств, и темнота сомкнулась вокруг нее.
* * *Эмили открыла глаза. Занавеси были раздвинуты, и за окном брезжил рассвет. Некоторое время она бездумно смотрела в светлеющее небо. Потом тихий шум заставил ее повернуть голову. На стуле возле постели сидел Киран, уже полностью одетый. Он сидел там, куда не доставали лучи солнца, и в полумраке она не видела выражения его лица. Только тогда Эмили вспомнила, что между ними произошло и что он ее укусил. Неужели она обращена в…
— Я…
— Нет, — быстро заверил он ее. Нагнулся, сжал ее руки в ладонях. — Я остановился, как только понял, что творю. Эмили, я так виноват перед вами! Так виноват! Я не хотел… Мне вообще не следовало…
— Все в порядке, — тихо сказала Эмили, и она вовсе не кривила душой. Не страшно, что он ее укусил. Жаль только, что остановился прежде, чем…
— Даже не думайте! — резко перебил он.
Эмили растерянно захлопала глазами. Значит, он умеет читать ее мысли? Похоже, между ними установилась связь, и в таком случае он должен знать, что она его любит. К чему теперь скрывать свои чувства? Она хочет остаться с ним, в его доме. И готова пойти на что угодно, лишь бы быть с ним.
Его рука стиснула ее руки. Эмили даже стало больно. Она снова взглянула ему в лицо.
— Этому никогда не бывать! Вы не можете желать стать такой, как я.
— Возможно, и нет, но я очень хочу быть с вами. Если для этого нужно превратиться в…
— Нет. — Он закрыл ей рот ладонью, чтобы не слышать богохульных речей. Однако вид у него сделался совсем несчастный, отчаянно несчастный. — Вы не понимаете, о чем говорите. Вы не понимаете!
— Это вы не понимаете, — перебила Эмили, отталкивая руку, мешавшую говорить. — Неужели вы решили, что я ложусь в постель с каждым мужчиной на своем пути? Нет. Я люблю вас, Киран.
— Нет.
— Да.
— Нет! — зарычал Киран. Вскочив, он принялся мерить комнату широкими шагами. — Вы не можете меня любить.
— И могу, и люблю, — настаивала она.
— Эмили, — он нагнулся, чтобы умоляющим жестом взять ее руки, — мне нечего вам предложить.
— Вы сами. Этого более чем достаточно.
— Вы шутите.
— Нет.
— Это несерьезно. Вы не знаете, не можете знать, о чем говорите.
И Киран снова принялся шагать туда-сюда. Ее предложение было сущим искушением. Жить вместе с ней вечно, выезжать вместе на охоту, сидеть у огня в библиотеке и читать холодными ночами. Действительно, какое искушение! Жесточайший соблазн! Ему в жизни ничего так не хотелось, то есть в этом подобии жизни, которым он жил. Но не мог он этого сделать! Эмили прокралась в его сердце. Как же это вышло? Ведь он думал, что его сердце давно мертво. И тем не менее! Эмили не только наполнила жизнью его дом. Она рассеяла тьму его ночи. Она стала его солнцем, и ему отчаянно хотелось ее удержать. Но та же любовь, что отчаянно молила Кирана разрешить Эмили остаться, не позволяла ему этого сделать. Он отнял у нее невинность; нельзя отнимать у нее также и жизнь. Он ни за что не сможет приговорить Эмили к вечной смерти, обрекая на адские муки ее ангельскую душу.
Эмили наблюдала за Кираном и ждала затаив дыхание. Она понимала, что сейчас он обдумывает ее слова, готовясь принять решение. От его решения зависит счастье ее жизни. Но вот наконец он повернулся к ней, и она прочла ответ в его глазах. В ней словно что-то умерло. Сердце или, быть может, надежда? Он молчал, просто стоял и пристально смотрел на нее, словно запоминая ее облик навеки. Когда Киран наконец заговорил, его голос звучал бесцветно и учтиво, как бесцветны и учтивы были слова, которые он произносил:
