Наталья Кремнёва - Несвятая троица
— Ну как? — слегка улыбаясь поинтересовался Тамирас. Рад заинтересованно наблюдал за мной.
— Великолепно! Никогда бы не подумала, что пиво может быть таким.
— Это морейское, самое лучшее пиво в нашем мире, — радостно улыбнулся Радмир.
— И, похоже, не только в нашем, — поддел Там, приканчивая вторую кружку. — Только ты с ним поаккуратней, оно ж еще и самым крепким считается. Причем заслуженно.
Вот же зараза, не мог раньше предупредить, я ж почти всю кружку уговорила, а она не меньше пол-литра вмещает. Теперь я уже и сама почувствовала приятное расслабление, волнами раскатывающееся по телу, смывающее усталость и ослабляющее ноющую боль в спине и ногах.
— А сам-то! Уже вон третью кружку наливаешь. Не многовато ли?
— А я спиртоустойчивый! — ухмыльнулся Тамирас, в очередной раз опустошая кружку. Радмир нахмурился, но ничего не сказал. — Слушай, а как ты тъекки управляешь? Я всю дорогу голову ломал, но так и не понял.
— Ха, да элементарно! Вы ж мне сами способ подсказали.
— Это когда ж мы успели? — озадачился блондин. — Да и как мы могли подсказать то, чего не знаем сами?
— Пфф! Ну вы тугие, ребята! «Тъекки хорошие телепаты». Радушка, разве не твои слова?
— Мои… Погоди, ты хочешь сказать…
— Ты что, с ней телепатически общалась?! — Там аж про пиво забыл. Оба парня чуть ли не с ужасом уставились на меня.
— Ну, общались — это ты загнул. Я просто мысленно её просила. Отвечать она мне пока не отвечала, но просьбы выполняла исправно, — флегматично пожала плечами я, наливая немного пива в ладонь и предлагая Шурику. Малыш от лакомства не отказался. Какой-то он тихий стал, после последней стоянки его не видно и не слышно. Меня, что ли, боится?
— Кстати о птичках. А коняшки так на улице и будут ночевать? Да и покормить их было бы неплохо.
— Да нет, на ночь их в конюшни поставим, — просветил меня Радмир, слегка отошедший от шока.
— А сразу туда их поставить нельзя было?
— Использовать конюшню имеют право только те, кто остается на ночлег в этом постоялом дворе, для остальных есть коновязь у входа. А у нас кое-кто самый голодный спешил желудок набить и о ночлеге договориться не удосужился.
— Что-то вы сами не о комнатах первых делом позаботились, а о еде! — тут же возмутился Тамирас.
— Потому что о комнатах должен был договориться ты! — на вид брюнет оставался абсолютно спокойным, только сдвинутые брови выражали его недовольство.
— Так это тебе поручалось! — заговорила я одновременно с Радмиром. — К тому же ты у нас главный балабол, вот и используй это хоть раз на пользу обществу!
Наградив нас мрачным взглядом, Тамирас удалился к стойке, за которой возвышался крепкий седовласый мужчина с пышными усами и белозубой улыбкой (а не о нем ли название?…). Там завел с ним беседу, присев на высокий табурет. Уже через минуту они громко что-то обсуждали и смеялись. Удостоверившись, что процесс пошел, мы перестали наблюдать за блондином, полностью положившись на его ораторские способности и любовь к комфорту.
— Рад, а почему когда мы по селу ехали на нас все так пялились? Здесь всех приезжих так встречают?
— Да нет, Таши, дело в нас, — вздохнул Радмир, покручивая полупустую кружку. — А если быть полностью точным — в вас. Тебе и Дымке.
— Эт еще почему? А, ну да, тъекки. Ладно, это понятно. А я-то им чем не угодила?
— Ну… — замялся брюнет. — Как бы тебе сказать… У тебя несколько необычный вид. Местные жительницы в основном брюк не носят. Да и вообще такой одежды, как на тебе, в нашем мире нет.
Я окинула себя задумчивым взглядом. Синие прямые джинсы, удобный ремень с пряжкой в виде скорпиона. Черные с зеленым кроссовки на толстой подошве. Черная толстовка с красивым фосфоресцирующим узором на спине, в данный момент за ненадобностью повязанная вокруг талии. Футболка светлого персикового оттенка, на которой красуется крупная диагональная надпись «прЫнцесса» и карикатурное изображение лягушки (или жабы?…) с огромными ярко-красными вполне человеческими губами, накрашенными глазами и короной на голове. Мда… Такое здесь действительно вряд ли носят. Кстати, интересно, как здесь отнесутся ко второй моей любимой футболке, по случайности тоже попавшей сюда? Маечка отличная, но почему-то когда я в ней прохожу мимо бабулек, оккупировавших околоподъездные лавочки моего дома, то они дружно так креститься начинают (хорошо хоть экзорцизмы пока хором не читают). С чего — непонятно, футболка самая обычная, черная. На груди два хищных налитых кровью глаза с вертикальными зрачками (должна признать: на моем четвертом размере выглядят они все же довольно-таки внушительно), ниже — оскаленная пасть из белых клыков и по-змеиному раздвоенного языка. Нанесен рисунок хорошо так, качественно. Его даже в темноте отчетливо видно (причем только его и издалека). Милая футболочка в общем, и чего всем не нравиться?
Мои размышления прервал шум, доносящийся со стороны стойки. Вокруг травящего байки блондина образовалась уже целая компания из внушительных таких по габаритам мужиков. Даже очень внушительных, я бы сказала: каждый метра по два ростом, а в плечах… В общем, такие ходячие горы мускулов, причем с явно бандитскими рожами. Было их всего три, но казалось, что они заполнили собой все помещение. Эти шкафы аккуратным полукругом обступили безмятежно разливающегося соловьем Тама, причем один из них уселся прямо на стол, даже не обратив внимания, что за ним в этот момент коротала время компания из нескольких местных мужиков. Впрочем, оценив масштабы «нового блюда», они нарываться не стали и, подхватив тарелки, переместились подальше в угол. Шкаф слева что-то уточнял у Тамираса, остальные прислушивались и хранили гордое молчание. Ох, что-то не нравиться мне это! И сильно! Дабы успокоиться, покосилась на Радмира. Успокоиться не вышло — нахмуренный брюнет настороженно наблюдал за братом, явно прикидывая, как его оттуда извлечь. Один только Шурик сохранял спокойствие — захмелевший пушистик заснул прямо на столе, развалившись на пузе и раскинув лапки. Пьянь мелкая!
— Ну и что будем делать? — Радмир кинул на меня вопросительный взгляд, и я продолжила, — Я имею в виду нашу общую крупную белобрысую проблему.
— Выручать… — задумчиво протянул Рад. — Вот думаю, как.
— А он тебе очень нужен? Не, ну я понимаю, что память о детстве и все такое… Но, может, ну его, а? Память, она ж такая — чем дальше от нас человек, тем лучше мы о нем думаем. Давай теперь они с ним помучаются, а?
— Заманчиво, — заулыбался Рад. — Но, увы, в руках (а точнее — на языке) этой заразы наш ночлег. Так что ночку потерпим, а там посмотрим, — подмигнул мне парень и, оставив, наконец, в покое кружку, хотел было подняться, но я схватила его за руку.
