Ольга Резниченко - Друзья
— А, ну-ну! Говори! Что опять вытворил???
(шумный вздох)
— Да ладно.
— Ну, говори!
(тяжело сглотнула)
— Вчера явился полностью убитый.
— Убитый?
— Убитый, обкуренный, с потерянной крышей от марихуаны.
Такую чушь нес — мама дорогая, пока его я матом не остудила, так он тогда быстро умотал на кухню — сожрал все мои запасы на эту неделю, а затем, по-хозяйски, без спроса, улегся спать на диване, при этом требуя укрыть, поцеловать и не шуметь.
— А ты?
— Орала, как недорезанная.
Потом вижу, что ему фиолетово — плюнула, решила отдохнуть за компьютером — шнуров нет. Батарея посаженная.
А дальше — уже знаете.
— Гнала бы ты его в три шеи.
— Та… гнала, а он…
— Патриция! Гнала бы его совсем! Без глупого этого перемирия!
Зачем тебе этот мудак? Он и ногтя твоего не стоит.
Два года больного сумасшествия!
— Ой, давайте не будем.
Я уже говорила, хватит с меня,
насиделась в гордом одиночестве…
— Патти!
— Что Патти? Снова реветь ночами и мечтать о прекрасном принце?
— А если забеременеешь?
— Тьфу ты! Сплюньте!
(свесьте килограмм киви!)
И потом, я всё делаю, чтобы этого не случилось…
— АУ!! Девушка, килограмм киви!
— Да иду, иду уже…
* * *Вот и прошел день. День труженика…
Нет, не физически я устаю (хотя, что скрывать: домой попадаю только в состоянии "неадекватного трупа", руки, ноги болят, кости ломит), но больше всего — изнуряюсь морально.
Люди… люди, как вампиры, высасывают из тебя жизнь, отдавая взамен свой негатив.
Черная дыра, а не живое, добродушное, существо.
Редко, когда встретишь улыбку, понимание, поддержку: если не холод, то злость, а не злость — то презрение.
Отчего-то работник рынка не в почете, отчего-то эта работа считается едва ли не "черной".
Тогда почему идете сюда?
Почему обходите стороной магазины, а бежите в "лавку к барыгам"?
Вот, и я "не знаю"…
* * *— Привет, мамуль.
— Привет. Как день прошел?
— Ничего особенного. А у вас там как? Много сегодня больных поступило?
— Ой, да сегодня столько проблем было! Проверка приезжала…
… бла, бла, бла.
И так каждый день, пока не выслушаешь страшную историю про "жизнь больницы", обедать нормально не удастся.
Нет, я не черствая. Нет.
Раньше я всё искреннее выслушивала, воспринимала и сопереживала, а теперь — теперь просто, от всего устала. ОТ ВСЕГО.
Ничем не удивишь. Ничем приятным. Одни лишь беды вокруг — отчего просто, хочется закрыть уши руками, спрятаться от всего мира, и наслаждаться личными фантазиями. А еще лучше — упасть за компьютер и окунуться в мир игры, где жизнь, хоть не на много, но лучше. Пусть и нереальная. Пусть придуманная — но там… там проще…
— Что Ферни?
(уходила же я еще до того, как это "тело" проснулось)
— А, та что — покормила я его — и на работу пошел.
— Спасибо за заботу.
— А я и не слышала, как вчера он пришел. Поздно, наверно, было уже?
(и слава Богу, что не слышала и не видела!)
— Да так… не детское время…
— А ты… шнуры сама нашла? Да? А то, я хотела тебе их вернуть, а…
— Да, нашла. Спасибо за пощаду.
— Я погорячилась.
— Да ничего. Понимаю.
Кстати, Лимона сегодня видела
— Опять к вам в гости? "По три лимончика"?
(язвительно перекривила)
— Да нет, так пробегал.
— Так вы хоть спросите, почему лимоны, и почему только три?
— Спрошу, спрошу, как вспомню об этом…
— А вообще, красивый такой паренек. Правда?
— Мама!
— Что?
— У меня есть Фернандо!
— Ой! Этот…
— Ну, мама! Прошу! Хватит трогать эту дурную тему с парнями!
— Нет бы, вот такого, как этот Лимон, нашла себе. А то…
— Блин.
Ты точно меня доканаешь!
И потом, остыньте, мадам! На нас такие никогда не посмотрят!
— А ты пробовала?
— Я не из тех, что будут гоняться за парнями, и завлекать их к себе.
— Ага. Приклеиться, такой паразит, как твой Ферни, — и будешь довольна, жить-припевать, довольствуясь жалким…
— Мне хватает.
— Глупая ты! Ох, какая глупая! Такая красивая у меня! Такая умная, а…
— Мама! Я — торгаш на рынке, без высшего образования, стервозная…
— А вот не нужно стервить! Ты с ними ласково!
— Мама! Как можно с ними ласково, если все только и думают о себе? Конченные эгоисты!!! Мысли только, как брюхо набить, да еще что… удовлетворить…!
— И что? Так, может, тогда… сразу в монашки?
— Я не умею лицемерить.
— Зря!
А, черт с ним!
— С тобой спорить, проще яду нажраться.
— А ты не спорь, лучше послушай…
— Не хочу!
Я такая, как есть!
И меняться НЕ СОБИРАЮСЬ!!!
И с Ферни я тоже хочу расстаться. А про монашки — это ты правильно сказала. Нужно подумать!
…
Я знала, что последние слова мать взбесят, но зато она перестанет катить бочку на моего "неотесанного". А расставаться я пока не готова. Не хочу. НЕ ХО-ЧУ.
Глава Третья
Странно так жить — жить, не замечая, как бежит время, проплывает… мимо…
Еще вчера, кажись, была суббота, а уже сегодня — четверг. В днях запуталась, а в числах — в числах давно уже не пытаюсь разобраться.
Апрель? Нет? Уже давно вовсю правит май?
Удивительно, а казалось…. только недавно началась весна…
Вот так пробежала очередная неделя — неделя пустоты и одиночества. Даже засыпая в объятиях другого человека, можешь себя чувствовать слишком одиноким. Даже постоянно скандаля, ссорясь, а затем — мирясь, можно быть… в душе, все равно, одной.
Вот так и я… Вот так и мы. Вроде и вместе с Ферни, вроде… да не есть. Ничего нет.
И замуж за такого человека… я отнюдь не хочу.
Так, время коротать. Или, просто, иллюзию облачить хоть в какую-то материальную кожуру…
Веру уронить в человека, пусть и не достойного этого. Пусть и на грамм… не оправдывающего ожидания…
* * *И вновь начался трудодень. И вновь я за пять минут собираюсь и выбегаю на улицу, на рынок — на работу…
— Здравствуй, Эльза.
— Привет, Патти. Как дела?
— Да так что-то. Спать постоянно хочется. Вроде и вчера пораньше легла, а всё равно.
— Пораньше, это — в четыре утра?
(невесело улыбнулась)
— Нет. В десять вечера.
— Оооооо!!!! Ну, ты выдала!
