Всеволод Болдырев - Судьба-Полынь Книга I
Мальчика разбудили громкие голоса, ржание лошадей, топот и хлопанье дверьми. В окно глядела полная луна, заливая комнату бледным серебром.
В коридоре послышались спешные шаги. Распахнулась дверь, на пороге появился Пард со свечой. За пояс у здоровяка был заткнут топор.
— Мелкий, просыпайся! — пробасил он. — Скорее!
Охранник поставил свечу на стол, сгреб в охапку ребенка и кинулся прочь из комнаты.
— Что… ты творишь? — сдавленно просипел Ард.
— Эту ночь тебе лучше провести в городе, — пробурчал здоровяк, сбегая по лестнице в зал. — Лошади запряжены. Поедешь на телеге вместе с девками.
Внизу толпились люди. Многие — при оружии. Наемники.
Отец что-то яростно высказывал Элдмаиру. Одежда торговца была залита кровью и вымазана в грязи.
— Дядя! — воскликнул встревожено Ард. — Что случилось?
На мальчишку никто не обратил внимание. Пард вынес его на улицу, побежал к конюшне…
— Йа-а-а! — крик разрезал ночной воздух. — Йа-а-а!
Из мрака на дороге вынырнули всадники. Человек десять. Лица скрывали кожаные маски, волосы собраны на затылках в хвосты. Боевые топоры в руках.
Кочевники Гуурна! Ард читал про них, несколько раз видел в трактире, когда те пригоняли на ярмарки лошадей. Но мирные гуурны не надевали масок! Только, если собирались пролить кровь.
Свист огласил окрестности. Защелкали кнуты. На лезвиях заиграл лунный свет.
Телега рванула с места, не дожидаясь хозяйского сына. Конюх Шаст, нахлестывая лошадей, погнал ее в сторону города. Следом поскакал один из всадников, размахивая топором и дико визжа.
Пард юркнул за угол дома, прижался спиной к бревенчатой стене. Ругнулся:
— Догонит, сучий потрох.
— Чего им нужно?
— Тихо, малыш, — охранник прислонил палец к губам, — они могли нас не заметить в темноте… За девок не бойся. Там Горд с самострелом.
Замерли. У Арда кружилась голова, единственная здоровая рука тряслась так, что не удавалось сжать кулак…
Тем временем один из кочевников, с длинной седой косой, повесил на луку седла кнут и спрыгнул на землю. Косолапо направился к двери. Остановился. Помочился на ступени.
— Йа-а-а! — крикнул во всю глотку. — Жрец Туин хочет говорить с хозяином деревянной юрты!
Ландмир вышел на крыльцо. За его спиной маячили Мурд и незнакомый Арду чернобородый мужчина. Отец сложил руки на груди.
— Сними маску — будем говорить.
— В твоей юрте то, что принадлежит Хоррасу. Нашему богу, — ответил гуурн. — Отдай. И мы снимем маски. Никто не умрет.
— В моей таверне нет ничего, что принадлежит вам, — спокойно сказал трактирщик.
— Лжец! — процедил Туин. — Отдай светловолосую. Она не для тебя.
— Не отдам.
— Забрызгаем кровью юрту…
— Только если своей, — усмехнулся Ландмир. — Три лука и два самострела повышибают вас из седел раньше, чем почесаться успеете. Уходите.
— Макама! — крикнул Туин, обернувшись к спутникам. — Х'орд макама!
Воины спрятали оружие. Но маски снимать не спешили.
— Предлагаю бой, — сказал кочевник. — Ты и я. Кто одолеет — заберет беловолосую.
— Я не воин, — развел руками трактирщик. — Много чести жрецу — а ты ведь жрец? — зарезать неумелого торгаша?
— Нет чести.
— Про то и говорю. Могу предложить замену.
— Туину все равно, с кем биться. Веди свою овцу на заклание. А потом погоню кнутом беловолосую до пещеры Хорраса.
По ступенькам сошел чернобородый незнакомец. В руках он держал туго свернутую козью шкуру.
— Меч… — прошептал Ард, заметив крестообразную рукоять, торчавшую из свертка. — Настоящий меч…
— Замолкни! — шикнул Пард.
Туин отбросил кнут, взял у соратников пару топоров. Развел руки в стороны и засвистел так, что Ард скривился.
Чернобородый развернул шкуру. На короткой полоске железа заиграли огненные блики от факелов. Мечи стоили дорого. Ковали их слуги самых воинственных богов в далеких горных поселениях, а продавали такое оружие неохотно.
Воин обернул предплечье плащом. Выставил клинок перед собой. Чуть наклонился. Пошел по дуге, путая противника. Туин сделал короткий шаг и метнул топор. Оружие врубилось в стену трактира — чернобородого и след простыл.
Воин Ландмира взмахнул плащом, ударил. Снова взмахнул, уколол. Низкорослый Туин умело уходил от атак. Пытался сбить с ритма чернобородого, метил в ноги. Топор и меч ни разу не соприкоснулись. Воины кружили, обмениваясь выпадами, но никак не могли достать друг друга.
Мечник увернулся от лезвия, раскрутил и швырнул плащ в лицо противнику.
Туин отмахнулся… и прозевал укол в бедро.
Жрец Хорраса потерял равновесие. Получил рукоятью по лицу. Еще один удар — по руке с оружием.
Взмах. Укол.
Железная полоса вошла в живот Туину.
Не сбиваясь с ритма, воин Ландмира освободил клинок и, завершая полукруг, снес противнику голову.
В трактире раздался победный клич. Чернобородый накрыл убитого жреца плащом. Вытер клинок, завернул в шкуру и поднялся по лестнице.
— Забирайте тело и уезжайте, — сказал Ландмир.
— Вар'ор! Эн'аарку! — прокричал один из гуурнов. — Не радуйся долго! Беловолосая вернется в племя! Свидимся.
Послышался стук копыт. Это прискакал конь кочевника, отправившегося в погоню за телегой. Тело всадника влачилось по земле. Нога запуталась в стремени, из груди торчала толстая стрела без оперенья.
— Свидимся, — холодно проговорил Ландмир.
Жители степей Гуурна забрали мертвецов и скрылись в клубах пыли.
— Идем, — Пард поднял мальчишку. — Думаю, твой отец обрадуется, что ты не укатил в город.
В трактире было жарко. И от растопленного камина, и от висевшего в зале напряжения. Ландмир метал гром и молнии, нависнув над сидевшим на лавке братом.
— Безумец! О чем ты думал, когда решил отнять у бога жертву и притащить сюда? Какой демон нашептал тебе? — Дядя угрюмо молчал, прижимая к ране на правом боку полотенце, глаза горели бунтарским огнем. — Ты хоть понимаешь, что натворил, в какую передрягу нас втянул?
— Да понял я, понял. Хватит разоряться! — не выдержал Элдмаир. — Мы отбились. Все обошлось. Кочевники убрались восвояси. Может, пошлешь за лекарем?
— А если они вернутся? И спящим нам глотки перережут? — не унимался отец Арда.
— Выставим охрану. Вернутся — опять получат по хлебалу, — Элдмаир поморщился, зашипел от боли. — Пойми, не мог я поступить иначе: бросить беззащитную девчонку на растерзание.
Только тут Ард заметил на столе возле камина расстеленную шкуру, а на ней бесчувственную, одетую в лохмотья девушку. Худенькая, невысокого росточка. Запястья и лодыжки изуродованы ожогами. Предплечья, бедра и шея — в порезах. Кожу усеивали синяки и ссадины. Светлые волосы сбились в грязный колтун.
