Дылда Доминга - Ангел смерти
Соня вздохнула, прислонившись лбом к холодному стеклу дверей вагона. Сегодня ей было все равно, что о ней подумают остальные пассажиры. Пусть сочтут пьяной, ненормальной — их дело, сегодня ее это не волновало.
Но незнакомец там, в парке, она ведь видела, как его пальцы обхватили сердце или нет? Филипп — так его назвала женщина, страшный Филипп. О нет, он был красив внешне, но от всей этой истории мурашки бежали по коже. Сейчас он едет где-нибудь в своем идеальном костюме, а на губах играет идеальная улыбка, словно ничего не случилось этим вечером — почему-то именно эта картинка ярко вырисовывалась в голове Сони.
— Арсенальная, — прозвучало из динамика, и Соня с радостью приветствовала раскрывшиеся двери и прохладный воздух станции. В этот вечер удушье метро и замкнутое пространство давили на нее, вынуждая рваться на поверхность.
Расскажет ли она кому-нибудь о случившемся? И Соня понимала, что нет. Будто с нее взяли обет молчания, будто о таком рассказывать не принято, словно она увидела что-то постыдное. Тишина казалась единственно правильной. Тишина и забвение. Забыть, выбросить из головы все произошедшее, стереть из памяти костюм, его руки, лицо, имя. Ничего не случилось, просто еще один вечер в парке. Люди умирают, это нормально. Особенно для стариков. Просто приходит время.
Тетя
Четвертая больница оказалась такой же, как и все другие, которые в своей жизни видела Соня. Длинные коридоры, ворчащие технички со страшными ведрами с загадочными надписями красной краской «кор1», «кор2», «опер». Двери с номерами палат и табличками кабинетов. И шаркающие по коридору больные в спортивных штанах, с выдувшимися коленями и обязательными лампасами, женщины в махровых халатах, пытающиеся спрятаться в них от окружающей реальности. И, конечно же, кровати на колесиках, чтоб можно было прокатиться, лавируя между «кор2» и «опер». А еще запах: аптеки, детского сада, навеянного скрывающейся в недрах коридора столовой, и болезней.
— Ой, да не надо было беспокоиться, — причитала тетя Ира, разбирая передачу, которую для нее соорудила Сонина мама. — У меня тут и так все есть.
— Как Вы, теть Ир? — спросила Соня, присаживаясь на край кровати.
— Да ничего, все в порядке. Доктора говорят, скоро буду, как новенькая.
— Ага, и помолодеем все лет на десять, — засмеялась ее соседка.
— Это Тамара Ивановна, — улыбнулась Ира, представляя Соне свою подругу.
— Как сама? Как мама? Как у вас дела?
— Да все, как обычно, — Соня смотрела, как ветер колышет занавеску на приоткрытом окне, а лучи солнца добираются до противоположной стены, где завернутая в одеяло, спит еще одна женщина. Рядом стояло еще две пустых кровати. Палата на пять мест.
— А нового что?
Соня едва заметно вздрогнула на этом вопросе, вспомнив единственную новость, выбивавшуюся из привычной рутины, и тут же постаралась затолкать свои воспоминания поглубже.
— Да ничего, теть Ир. Я ненадолго зашла, мне уже бежать надо, — Соня наклонилась к тетке и, чмокнув ее в осунувшуюся щеку, попрощалась с ней и с соседкой.
— Молодежь пошла — все бегут куда-то, — услышала она напутственные слова Тамары Ивановны.
Что ж, Ире, по крайней мере, не одиноко — она нашла себе подругу по убеждениям. Пусть перетирают кости молодежи и современному миру, лишь бы не впадали в уныние и не думали о своих болезнях, не жалели себя. Те, кто возмущаются и борются, скорее выздоравливают.
С такими мыслями, улыбаясь, Соня почти добралась до лифта. Но тут коридор огласил душераздирающий мужской крик.
— Боже, — Соня шарахнулась к стене, переводя дыхание. Вроде бы не психиатрическое отделение. Так что же? Анестезия закончилась? Затем тишину больницы прорезал еще один крик ужаса.
— Не стой столбом, — заорала на девушку вылетевшая из-за угла санитарка. — У сестер пересменка, помоги. Идем со мной, — не церемонясь, женщина потянула Соню за рукав. Вырываться от нее и бежать, сломя голову, было бы, возможно, и правильно, но вместе с тем жутко трусливо и непорядочно, поэтому Соня подчинилась и последовала за санитаркой. Они вскочили в мужскую палату как раз в тот момент, когда грузный мужчина в возрасте что-то нечленораздельно хрипел, привалившись к стене. Пустая кровать стояла посреди комнаты.
— Что тут такое? — грозно потребовала ответа женщина, откатывая кровать на место и приближаясь к возмутителю спокойствия. Он по-прежнему был невменяем и только сипел что-то с пола. — Что вы тут устроили? — ее голос набирал обороты и уверенности. Она ступала на родную территорию: ей устроили погром и испачкали пол. Гнев был карающим и мгновенным. — Два мужика, сидят тут, и что учудили!
— А я что? — отозвался с дальней кровати второй больной. — Подсадили ко мне какого-то психа. Я что, не в хирургии? Переведите меня в другую палату, я уже давно просил.
— Куда? — развернулась к нему техничка. — У нас одна мужская палата на этаже, сколько Вам можно повторять!
— Тогда что вы от меня хотите? — развел он руками.
— Что тут случилось? — женщина обвиняющим жестом ткнула во всхлипывавшего мужчину у стены.
— А я почем знаю? — возмутился сосед. — Я спал вообще! Пока он меня не разбудил своими воплями…
— А ты, чего нюни распустил? Вставай давай. Вставай, нечего валяться, — она попыталась поднять его с пола, но он был слишком тяжел для нее одной. Тогда санитарка вновь призывно посмотрела на Соню. Вдвоем они с горем пополам сумели водрузить его назад на кровать.
— Чего Вам вздумалось тут истерики устраивать? — сурово спросила она больного.
— Ко мне приходил он, — выдохнул несчастный.
— Кто? Главврач? — подозрительно поинтересовалась техничка.
— Демон, проклятый демон-убийца, с клыками, сочащимися кровью, — глаза больного засветились нездоровым огнем, и обе женщины отшатнулись от него на безопасное расстояние. — Он придет за всеми нами. Проклятый страж смерти, но я ему так просто не дамся, не-ет.
— Ого, на каких лекарствах вы их тут держите, — нервно пошутила Соня, пытаясь разрядить обстановку. Но женщина лишь кинула на нее уничижительный взгляд.
— Что случилось? — в комнату влетела сестра, на ходу завязывая халат.
— Да вот, нервный срыв, — констатировала санитарка, и, заметив возмущение на лице пациента, стала укладывать его в кровать, как малого ребенка.
— Ты ложись давай, родимый, вот так, хорошо. — Подложила ему подушку под голову и накрыла одеялом. — Поспи немного, глядишь — демоны и исчезнут.
В то же время сестра уже делала ему укол в вену.
— Он приходил за мной, — уже вяло, почти не сопротивляясь, пробормотал мужчина и через несколько секунд закрыл глаза.
