Алисия Дэй - Принцесса и горошины
Девушка повернулась к двери, желая оказаться в своей кровати больше, чем когда-либо прежде, попыталась стряхнуть пыль из-под кровати со своей ночной рубашки. Ей следовало бы поговорить с домоправительницей о тщательности уборки помещений. Нет. Это больше не ее забота.
— Как будто кто-то из этих эльфийских слизняков что-то заметит, — сказала она пустой комнате. — Это самая глупая мысль…
— Эльфийские слизняки, гм? Я и не знал, что у моей расы есть такие разновидности, — голос был сама чувственность, облаченная в музыку, — дразнящий, гипнотический и достаточно жаркий, чтобы Люси почувствовала жар в тех местах, которым не следовало теплеть от мужского голоса.
К счастью, подобные фокусы на нее не действовали.
Она с усилием перестала хмуриться прежде, чем поднять голову, но его вид заставил ее нахмуриться еще сильнее. Разумеется, лорд фэйри был прекрасен. Они все такими были. На несколько дюймов выше обычного человека. Серебряные волосы сверкали оттенком лунного света и ниспадали до талии. Длинный, стройный, мускулистый. В голубых, как небо, глазах отражался лед.
Лед, а у Йена огонь. Подожди. Что? Йен? Она прищурилась, задумавшись о мужчине, который, казалось, возникал в ее мыслях с растущей частотой, и снова обратила свое внимание на мужчину, который в настоящее время находился с ней в одной комнате.
Ага. Он был эльфом. Она не могла выносить их вида. Помпезные фэйри со своим раздутым чувством важности. Этот будет хуже большинства, так как одет в зеленый и золотой цвета Верховного Дома Королевского двора Благих фэйри.
— Коврики. Я сказала, «так жаль, что у нас нет эльфийских ковриков», — быстро поправилась она, хотя и не добавила «милорд». Было бы некрасиво ссориться с одним из приехавших принцев в первый день переговоров про обновление договора, но, правда, девочка не может мириться со всем.
Он прислонился к двери, эффективно заслонив выход, и сложил руки на груди. — Да, — протянул он, не спеша окидывая ее взглядом с ног до головы. — Мы, фэйри Благого Двора известны своими… ковриками.
— Ты — подарок для меня? Если так, то я не знаю, то ли мне чувствовать себя польщенным любезностью хозяина, подарившем мне такую красавицу, или чувствовать себя оскорбленным, что он мог послать подобную неопрятную, невоспитанную девицу ко мне в постель.
Люси задохнулась от его нахальства.
— Вы невыносимы… Вы….Вы…. невыносимы…
— Да, невыносимый. Я полагаю, что это мы уже выяснили, — сухо отметил он. Или ты ожидаешь, что я поверю, что ты стала перед камином так, что твое одеяние стало почти прозрачным, чисто случайно?
Ее лицо так сильно покраснело, что она знала, что сейчас оно ярко красного цвета и ужасно сочетается с ее темно рыжими волосами. Не то, чтобы ее заботило, что этот помпезный осел подумал о ней, она глубоко вздохнула, очертила рукой полукруг, и комната оказалась в полной темноте, так как огонь погас.
— Вот. Теперь вы ничего не увидите.
— А, так ты хочешь остаться со мной наедине в темноте? — в его голосе послышалось веселье, и он сделал шаг к ней.
— В ваших мечтах, милорд Остроконечные уши, — резко ответила она. — Убирайтесь с дороги или я снова заставлю пламя вспыхнуть, но уже в ваших брюках.
На мгновение он застыл, вероятно, раздумывая, как будет пытать ее в подземельях дворца, но удивив ее; мужчина закинул голову назад и рассмеялся. Всё еще смеясь, он поклонился и отошел от двери. — Как пожелаете, миледи, несмотря на ваш явный интерес к моим… брюкам. Но побеспокоив меня, не соблаговолите хотя бы назвать свое имя.
Она пробежала мимо него, остановилась, только оказавшись в безопасности коридора.
— Разумеется. Меня зовут Магда.
Рис нэ Гэренвин, благородный принц Верховного Дома Благого Двора, стоял и смотрел вслед девчонке, убегавшей от него по коридору. Определенно человек. Вероятно, обладающая некоторой долей простой магии. Но он ничего не ощутил в ней, что позволило ей так дерзко сопротивляться ему. Люди тянулись к фэйри, как драконы к драгоценностям, непреодолимо и неумолимо.
А эта с презрением отнеслась к его вниманию, даже, когда он открыл свои чувства к ней и добавил в голос немного волшебного очарования. Она должна была оказаться на коленях, моля о его прикосновении. Но при этой мысли он испытал некое отвращение. Она была красива и полуодета, но он не испытывал к ней сексуального влечения. Скорее необъяснимую нежность, что заставило его задуматься, не наложили ли на него ранее не встречающееся заклинание.
Звук тяжелых шагов прервал его размышления, он глубоко вздохнул, отгоняя все мысли о дерзкой Магде. Вероятно, он найдет ее завтра. Или потребует ее компании в качестве подарка от хозяина. Зайдя в свою комнату и закрыв дверь, он улыбнулся.
Это возобновление договора могло оказаться самым забавным за шестьсот лет.
Вечер следующего дняЛюси спускалась по лестнице следом за Глори, бормоча ужасные и в основном неосуществимые угрозы себе под нос, пытаясь не наступить на платье, которое не хотела надевать. Глори решила, что ей необходима леди, чтобы лично прислуживать ей на всех банкетах в течение недели, так как она слышала, что леди из фэйри также себя баловали. Разумеется, подходила одна лишь Люси.
По крайней мере, она выиграла борьбу против надевания розового платья. После долгого и болезненного спора (Глори швыряла щетку для волос и топала ногами), Люси высказала одно идеальное и неопровержимое замечание: если она, Люси, оденется в розовое, то отберет некоторую долю внимания от самой Глори, одетой в удивительно красивое розовое одеяние.
Гнев Глори как по мановению волшебной палочки превратился в выражение глубокомысленного размышления. Потом она вернулась к своему гардеробу, наклонилась к самому дальнему углу, чтобы поднять что-то с пола, и вытащила одно из прекраснейших платьев, которое Люси когда-либо видела. Изумрудный шелковый лиф и юбка, пышно ниспадающая на нижнюю юбку настоящего золотого цвета. Изящные золотистые шарики, — которые, казалось, были сделаны из чистого золота, — блестели на корсаже и рукавах.
Люси затаила дыхание от волны острой жажды, которая пронеслась по ней при виде этого платья. Потом она просто отказалась надеть его.
— Нет. Ни в коем случае. Это цвета Верховного Дома, поэтому это платье, должно быть, подарок. Ты знаешь, насколько эти эльфы соблюдают политические правила. Если я надену его, то тем самым нанесу им оскорбление, а это они, вероятно, придумали выражение «убить гонца дурных вестей». Нет. Совершенно исключено.
Ну. Это прошло хорошо. И вот теперь она в платье, которое могло привести к ее смерти, волосы уложены в нелепое переплетение кудряшек, а на цепочке вокруг шеи висит серебряное мамино кольцо. Добавьте к этому слишком большие вышитые тапочки (подачка Глори), и она оказалась похожа на ребенка, который играючи вырядился. Она приподняла платье из-под ног и задумалась, сколько костей могла бы сломать, если бы упала с лестницы вниз головой.
