Александр Бромов - Начало пути
Анми, сестра отца, резко остановила лошадь, подняв ее на дыбы. Неужели, она смирилась с потерей мужа и сыновей? Но Сантилли жестоко ошибся. Демонесса вскинула руки, как в прощальном жесте. Герцог, на всем скаку завернувший к ней Грома, прочитал по губам "Прости!". Погоня потеряла смысл, потому что с пальцев Анми сорвалось неистовое пламя, стремительно вытягиваясь в длинный огненный язык, который слизнул и похитителей и их добычу за одно мгновение. Никто из них ничего не успел почувствовать, вмиг превратившись в пепел, подхваченный ветром.
Некоторые из ошарашенных ашуртов еще по инерции проскакали вперед, постепенно замедляя бег коней. Никто не ожидал такой страшной развязки. Все до последнего надеялись, что пленных удастся спасти. Но лучше так, чем плен у магов.
Анми, теперь уже вдова, пустыми мертвыми глазами смотрела, как пламя добирается до деревьев, сначала осторожно пробуя их на вкус, а затем проворно взбегает по стволам и начинает с жадностью пожирать ветки. За несколько минут огонь разросся, вымахав в высоту и ширину, и с восторженным ревом устремился вглубь леса, оставляя за собой догорающие скелеты некогда величественных лиственных красавцев. Такого погребального костра по ашуртам еще никто не зажигал.
Огонь, побушевав еще немного, успокоился, встретившись с лесной речкой и не сумев с ней договориться, но немногочисленные люди, жившие в близлежащей деревушке, до сих пор боятся заходить на старое пожарище.
Санти сглотнул комок в горле и толкнул каблуками Грома:
— Пошел, что прирос.
Конь недовольно фыркнул, замотал головой и бодрой рысью двинулся навстречу одиноко бредущей фигуре. Все они бодренькие, только Его Светлость почему-то вялый. Странно как-то даже.
Немного не доехав до цели своего путешествия, герцог остановил коня и из седла стал наблюдать, как принц, шатаясь, идет по дороге. Мотало его из стороны в сторону знатно. Удивительно, но парень держался на ногах. Смотреть на это было забавно: йёвалли[4] здорово напоминал перебравшего в кабаке сельского пьянчугу. Потом забава подошла почти вплотную, ткнулась в грудь Грома, сдала на пару шагов назад и стала тупо смотреть коню под ноги, переступая на месте. И что там интересного? Сантилли с трудом подавил желание приподняться в седле и тоже заглянуть вниз.
Мальчишка был небольшого роста — едва ли по грудь двухметровому герцогу. И это в шестнадцать-то лет! Худой, грязный, в одежде не по размеру. С кого-то снял или помогли переодеться? Как это он в рубахе вообще не заблудился? Штаны кое-как затолканы в низкие сапоги. А вот они, похоже, что родные. Беленькие, ремешки — шнуровочки щегольские, хоть и вымазаны в какой-то дряни. Где он ее нашел? На какой помойке валялся? Принц кровей! А? Примчавшийся два дня назад родитель сказал, что парень был в парадных одеждах перед тем, как исчезнуть. С чего бы это, кстати, ему исчезать? Андерс уверял, что души в сыне не чаял, пылинки сдувал. Судя по тому, как принц выглядит, пылинки сдували железной палицей. Куда пропал младший столь горячо любимый отпрыск?! Верните папочке его чадушко! Больное, к тому же… Больной демон… Ха!
Приподнявшись на стременах, Сантилли через голову Грома еще раз бегло осмотрел находку: скорей всего левая рука сломана, мальчишка держит ее правой, но толку чуть. Пальцы все равно ничего толком не могут ухватить. Разбиты. Стоит криво, бережет бок. Ребра сломаны. Одно так точно. Это с левой стороны. С правой, кажется, дела обстоят лучше. Голову старается не поворачивать, значит, или по шее или по самой голове досталось. Или плечо повреждено. Ладно, дома разберутся. И ноги он переставлял как-то странно, когда шел. Как будто ему вообще идти было больно. Хотя не хромает. Хм.
А нечего шляться где попало, не сбежал бы из дома и не нашел бы приключения на свою дурную голову!
— Кто же тебя, сладкий мой, так приласкал? — ласково спросил герцог, — И где твои волосы, придурок?
Волосы вообще-то были. Неровно, как-то наискось, коротко обрезанные, они топорщились рваными грязно-белыми лохмами. Будто кто-то целиком сгреб весь хвост и отхватил его под самый корень, не очень заботясь о красоте. Передние пряди получились намного длиннее, почти закрывая опущенное лицо.
Пришлось спрыгнуть, потому что Сантилли надоело просто сидеть и смотреть на это чудо природы. Надо было возвращать блудное дитя безутешному родителю. Да, папочка будет рад…
Принц перестал таращится на дорогу и медленно повернул голову к Его сиятельству. Вернее, к его ногам. Стало еще забавнее. Герцог не удержался и все-таки тоже посмотрел себе под ноги, ничего нового не заметил и хмыкнул. Мальчишка постоял так, пошатываясь, потом стал поднимать голову. Его сразу повело назад. Сантилли хотел уже схватить его за одежду, но тот сам выровнялся. Налетевший порыв ветра разметал волосы, открыв лицо. И вот тут у герцога по позвоночнику пробежал холодок, заставив передернуть плечами. Его Светлость сначала непроизвольно сделал шаг назад, потом качнулся вперед. Было от чего.
Левая бровь была разбита, веко опухло, не давая глазу открыться, кровь засохла неровным потеком на пол лица, корка на ране лопнула и из-под нее сочилась сукровица. Губы тоже разбиты и кровоточат. В принципе ничего необычного и непоправимого. И хуже видели. Но, видят боги, даже избитый, парень был невероятно красив. Четкий овал лица, упрямый подбородок. Слегка смуглый или загорелый (не поймешь, пока не отмоешь), сейчас принц был бледен, под глазами темные круги. Но это только добавляло какого-то странного болезненного очарования.
Тонкие правильные черты лица. Высокий гладкий лоб. Темные брови вразлет выгибаются дугой. Черные длинные ресницы, немного загнутые кверху (мечта всех девушек), пушистым полукругом окаймляли темно-медовые сейчас мутные глаза с вертикальным зрачком. Вернее, герцог видел только один открытый глаз. Но ведь они должны быть одинаковые? Или нет? Прямой тонкий небольшой нос с красиво вырезанными крыльями. Губы скорей всего слегка припухшие. Сантилли очень захотелось, чтоб они были такими.
Кожа гладкая, должна быть на ощупь просто шелковистой. Захотелось провести по ней пальцами, слегка прикасаясь, дразня и маня этим прикосновением. И вообще мальчишка был похож на юную хрупкую девушку. Ангел во плоти! Не знал бы, что небожители здесь не водятся, подумал бы, что это так оно и есть.
С трудом закрыв почему-то открытый рот, герцог облизнул внезапно пересохшие губы и поймал себя на мысли, что рассматривает мальчишку, как породистого жеребца, заранее прикидывая выгоду от приобретения. Злость на себя нахлынула волной, смыв легкий ступор, но желание осталось, разозлив этим герцога еще больше. Вроде бы на мальчиков никогда не тянуло, или такие просто не попадались?
