Сайрита Дженнингс - Темный принц (ЛП)
– Габриэлла, – шепчет Донна еле слышно. – Пожалуйста.
Она умоляет, просит. Почему? Ее тон так поражает меня, что моя уверенность начинает колебаться. Дрожь исчезает вместе с свечением от моих ладоней. Зрение тоже стало более тусклым, и холод в глазах исчез. Я возвращаюсь на землю. Назад к собственной человечности.
– Есть кое-что, что тебе следует знать. Пожалуйста, выслушай нас, прежде чем ты уйдешь, – умоляет она из-за спины Криса.
Я киваю натянуто, боясь сделать или сказать что-либо, что снова напугает их. Я не уверена, что произойдет, если это случиться снова. Она обходит моего отца, настороженно на него глядя. Настороженный взгляд Криса переходит от меня к ней, его кулаки сжаты.
– Дориан был напарником твоего отца. Он пытался сохранить в секрете связь Александра и Натали. Он пытался защитить их; защитить тебя. Но как только Тьма обо всем узнала его схватили. Его наказание было жестоким, но он остался жив.
Я скрещиваю руки на груди, не особа понимая, куда Донна клонит. Я уже прочла об этом в дневнике Натали.
– Хорошо. Он был наказан, я поняла. Но он тоже пострадал. Он потерял лучшего друга. Почему же мне стоит его опасаться?
– Дориан… из особого рода. И только поэтому его не казнили как твоего отца. Он взял на себя обязательство, чтобы спасти собственную жизнь. Его замуровали во времени, и он был лишен собственной силы. Его заточение продлилось 20 лет. – Дона движется мне на встречу с выражением беспокойства и испуга на лице. – Обязательство, которое он принял на себя, заключается в том, что он должен будет убить тебя. Как только его освободили, он должен был выследить и убить тебя. Если ему не удастся, его казнят.
Я из-за всех сил пыталась обработать то, что Донна только что сказала, но мой воспаленный мозг отказывался принимать эту информацию. Но даже сопротивляясь мой разум был не способен сохранить иллюзию.
Я понимаю, что она говорит правду. Дориана послали, чтобы убить меня. Все что мы пережили, каждая унция страсти оказалось ложью.
И где-то среди всех моих доводов и отрицаний, я все равно догадывалась об этом. Чего ему еще от меня могло понадобиться?
Я разворачиваюсь к выходу, когда ощущаю, как огромная рука хватает меня за предплечье.
– Куда ты собралась? – Спрашивает Крис.
Мой остекленевший взгляд опускается на его руку и он тут же убирает ее.
– Мне нужно его увидеть. Мне нужно услышать, что он скажет мне.
– Что? Зачем? Разве ты не слышала, что сказала твоя мама? Он убьет тебя, Габриэлла! Ты ему не нужна! Ему плевать на тебя! Ты для него просто добыча!
Слова Криса словно нож пронзают мне грудь. Я стараюсь осадить подступившую к горлу желчь.
– Мне нужно слышать, что он скажет, – повторяю я дрожащим голосом. – Я не позволю поступать ему подобно трусу. Если он намерен меня убить, пусть скажет об этом сам.
– Нет, Габриэлла не делай этого! Он убьет тебя! – крикнула Донна. Но я встречаюсь с ее испуганным взглядом, не отвечая на ее просьбы не покидать нашего дома и держаться подальше от тьмы, желающей моей кончины, я уже выхожу в дверь, движимая своей собственной тьмой, обитающей где-то в моих глубинах.
Я не соображаю, что я уже в Броудморе, пока не оказываюсь возле номера. Даже не понимаю, как мне удалось добраться до него. Когда я смотрю на двойные двери номера Дориана сердце готово выпрыгнуть из моей груди. Я понимаю, что пришла сюда, чтобы вывести его на чистую воду, но совершенно дезориентирована во времени.
Дверь внезапно распахивается, выводя меня из мучительных раздумий. И я оказываюсь лицом к лицу с ним. Дорианом. На нем все тот же костюм и галстук, он так великолепен, что на него чисто физически больно смотреть.
Его темные волосы рассыпаны в его привычном небрежном великолепии. Подбородок его гладко выбрит. Даже его глаза кажутся более синими и более яркими. Я пытаюсь запустить замеревшее при его виде дыхание и сопротивляюсь желанию нырнуть в его объятье.
– Габриэлла? С тобой все в порядке? – Спрашивает он, после того как какое-то время в недоумении смотрит на меня. Он не отводит взгляда, полного боли и беспокойства с моего лица. – Что произошло? Тебя кто-то обидел?
Я делаю глубокий вдох. В моей голове теснятся множество вопросов. Я не знаю с чего начать. Как вообще это можно сформулировать?
– Я… знаю. Кто ты и что ты такое. Я знаю, – хрипит голос, в котором я едва узнаю собственный.
Выражение лица Дориана тут же темнеет и губы сжимаются в твердую линию. Даже его глаза кажутся холодными и ледяными, и я клянусь, что кровь начинает у меня стыть в венах. Он отходит внутрь и шире распахивает дверь.
– Входи.
"Входи? Я только что сообщила Дориану, что он злое мифическое существо, и он просит меня войти? Черт, нет!"
Дориан вздыхает, на какое-то мгновение появляется тот взгляд, которым он смотрел на меня недавно. Он полон горя, сожаления и печали. Почему?
– Все в порядке, Габриэлла. Я не трону тебя. Я просто хочу, чтобы ты вошла.
И как безумно глупо это бы не прозвучало, я ему верю. Верю. Человек, стоящий передо мною – мое сердце и душа. Каждая частичка моего существа тоскует и плачет о нем. Даже при том, что он солгал мне, я не могу отрицать, что ощущаю его, я просто не могу взять и избавиться от этого. Как же я себя за это ненавижу.
Я расправляю плечи и убеждаю мои трясущиеся ноги пересечь порог номера. В тот момент, когда я таки пересекаю его, наши плечи слегка соприкасаются, и я тотчас воспламеняюсь.
Несмотря на дрожь, вызванную страхом, все, о чем я могу мечтать – это рухнуть в его объятья, чтобы он унял эту дрожь. Дрожь от того, что я ощущаю его.
Да какой степени глупости ты можешь дойти, Габс?
Реальность, объясняющая истинную причину пребывания тут Дориана подхлестывает меня, напоминая мне о резких словах произнесенных Крисом. Дориану плевать на меня, я не нужна ему. Он никогда и не любил меня, я должна убедиться в этом до того, как храбрость покинет меня.
Я активирую собственный инстинкт выживания. Чего бы там я не ощущала, а доверять ему нельзя. Все признаки привязанности и сожаления стерты с моего лица, замещаясь презрением и гневом.
– Успокойся, я не собираюсь нападать на тебя со спины, – ворчит Дориан, закрывая за мной дверь. Он проходит к бару, чтобы налить себе чего-нибудь выпить и осушает напиток одним залпом. Снова наливает, и для меня тоже.
– Не собираешься? – Переспрашиваю я, забирая бокал из его руки. Делаю глоток, горло даже не реагирует на ожог.
– Нет. – Отвечает он, перед тем как взъерошить себе волосы. – Я обычно поступаю… иначе.
