Юлия Магарцева - Ламии. Во тьме
- Аа! - взвизгнув, я вздрогнула дико перепугавшись. В тишине, лишь изредка нарушаемой проезжавшим мимо автомобилем, что-то грохнулось прямо в голые ветви кустов обрезанных ещё летом.
Моё сердце гулко долбилось о ребра у меня в груди. Я мигом протрезвела и теперь даже уже забыла о ледяном ветре, прожигающем мое тело до самых костей. Страх сковал мои руки и ноги. Звук был противным, глухим и тяжёлым. Словно упало тело…
Человек? В моей глупой голове сразу замелькали страшные кровавые картинки, которые так часто показывают в передачах происшествий.
Кусты густо обрамляли длинный газон девятиэтажного дома. Такие дома стояли в ряд вдоль нашей главной улицы и, если на первом этаже не было какого-либо магазинчика или парикмахерской, то обязательно красовался декоративный газон, обрамлённый вышеупомянутым кустарником.
Дом зиял чёрными глазницами своих окон. Странно, всего начало третьего ночи, и ни одного засидевшегося перед телевизором обитателя девятиэтажки?
Я немного успокоилась. Прислушиваясь, мне много что мерещилось, но ничего похожего на стоны или шуршание пожухлой травы не было точно.
Нет, это не может произойти со мной. Я не хочу быть свидетелем домашних драк, разборок каких-нибудь парней или ещё хуже свидетелем самоубийства.
Нужно вернуться назад. Не идти же три остановки пешком, хоть они и не такие уж большие. Антон теперь сам по себе и ему решать с кем он будет строить свою жизнь, раз я с чего-то решила с ним порвать раз и навсегда. Пусть даже это будет Иринка, девушка, которой он явно нравился.
Какая же я дура… Я же влюбилась в него с первого взгляда! В засаленном дешёвом баре, где мы с Евкой отмечали восьмое марта, а они с мальчишками просто завалились выпить пиво. С тех пор я четыре года мучила его и себя, отказами и отнекиваниями. Я, балда, придумывала оправдания своим прилипаниям к нему по-пьяни, а он все ждал и терпел. Антон писал см-с и заходил то и дело ко мне на страничку в интернете, ставил лайки моим фото.
Антон говорил мне, что я не нагулялась и, когда я буду, наконец, готова к серьёзным отношениям, его возможно уже будет обнимать другая девушка.
Я играла с ним. Претворялась, что он просто парень из нашей компании. А выпив, не могла удержаться, чтобы не обнять его ненароком.
У меня, конечно же, было миллион причин не быть с ним… но, признаюсь, они просто смешны. Например, у Антона слишком длинный нос… На самом деле его носик довольно красивый, без горбинки и прямой. Ещё у него непонятного цвета глаза. А я с чего-то взяла, что мне нравятся парни с большими и однотонными. Однажды на пляже мой миф лопнул, как мыльный пузырь. Я не помнила почему, но он повернулся ко мне и мы стояли так близко друг к другу, что я, посмотрев в его глаза, просто замерла… В ярком свете солнца они были янтарного цвета, цвета сладкого мёда с зеленоватыми крапинками на радужке. Я вылупилась тогда на него, а он мне улыбнулся.
Главная же моя причина была в том, что я стыдилась своего дома. А парня принято пригласить и познакомить со своей мамой. И тихонечко обниматься потом в своей комнате в дождливую погоду, когда не единой минуты не можешь быть друг без друга.
Это я с ужасом поняла, когда после года знакомства с Антоном, четырнадцатого февраля, в день всех влюблённых сказала ему ДА. А спустя две мучительные недели, когда морозы не давали возможности видится с ним на нейтральной территории и прогуливаться по нашему слегка запущенному парку, я бросила его. То, что я чувствовала в тот день, стоя у покрытого изморозью окна своей спальни с допотопными обоями на стенах, не передать словами. Пустоту. Я ревела почти всю ночь. А он, казалось, принял все как есть и даже не сплетничал со своими друзьями обо мне.
Я не смогла переступить тогда через стыд и показать ему нашу квартиру. Даже не пустила в прихожую, когда приезжал ко мне на другой конец города увидеться.
Только сейчас, гулко стуча каблуками по замёрзшему асфальту, я осознаю то, что натворила.
Я не поняла что произошло. В одну секунду, удар в спину, отбросил меня на несколько метров с вымощенного тротуара в сторону дороги… Дом, и тусклый свет фонарей крутанулись перед моими глазами, затем последовал очередной сильный удар об асфальт. Моё тело почти сразу онемело, затылок пронзила острая боль… я не успела даже вскрикнуть, а попытавшись, услышала лишь хрип из своего горла.
Мыслей в моей голове не было совершенно. Казалось, клинок вогнали мне прямо в спинной мозг, и мучительный миг ожидания прекращения адской боли не давал подумать ни о чём другом. И тут, все прошло… остался только шум в ушах и чёрный фон беззвёздного неба передо мною…
Я ещё не видела его, но уже поняла, что это конец. У меня не пронеслась перед глазами вся моя прожитая жизнь, как обычно пишут в книгах и показывают в кино. Я только лишь подумала о маме.
Его глаза первое, что я увидела, когда сфокусировала свой взгляд… два переливающихся неоновыми бликами зелёных факела ослепляли. Я словно под гипнозом не видела даже их обладателя. Зверь или человек? Я не хотела думать об этом, хотела только заворожено смотреть.
Боли я уже не чувствовала. Моего тела, будто не существовало. Шум в ушах заглушал все звуки вокруг, и я не понимала, что глаза хотят от меня, говорят ли со мной. Они нависли надо мной, замерли, приглядываясь и щурясь, от чего вызывали новую всколыхнувшуюся волну зелёного яда с белыми вспышками. Но вдруг, исчезли, а я больше не могла дышать! Огонь охватил мои лёгкие от недостатка кислорода… это моё последнее ощущение… паника и ужас… Затем всё просто померкло, и я умерла.
18 октября 2005 года. Мне 20 лет.
2.
Сейчас.
В полумраке моего довольно большого дома царит фальшивая, не настоящая тишина. Даже сквозь закрытые веки я отчётливо вижу просторную гостиную, обустроенную в стиле хай тек, запомнив все её детали в мельчайших подробностях. Матовые светлые стены окружают зал, высокий белоснежный потолок со встроенным утопленным квадратом люстры ровно посередине. Сейчас свет не горит, мне он не к чему.
Широкий угловатый диван, на котором я сижу, расположен в центре комнаты. На полу, под ним, пушистый мягкий чёрный ковёр с длинным ворсом, мне нравиться ходить по нему босиком… это неописуемое ощущение… напротив дивана два высоких стеллажа из тёмного дуба, между, которыми низкая узкая тумба. Над ними в стену встроена большая жк панель… иногда я смотрю телевизор, при этой мысли мои губы растягиваются в лёгкой улыбке.
Сзади меня на полу стоят две серые пузатые вазы. Они пусты. На стене между ними в метр шириной висит картина. Я не знаю, кто автор и откуда она родом, но она великолепна. На картине, грубыми широкими мазками, написан причал. Тёмная вода, три белых парусника и почему-то один розовый среди остальных серых прибрежный домик. Именно розовый. Мне это кажется странным сейчас, но в особенности тогда, когда я впервые шесть лет назад увидела эту картину стоящей на полу грязного чердака в доме, куда меня ненароком занесло на ночь. Среди разнообразного хлама и серо- коричневого пейзажа чердака розовый дом точно сиял.
