Ева Никольская - Хозяйка Карнаэла
В яркое зарево, слепящим экраном вспыхнувшее посреди темного леса, мы вошли вшестером, не считая Ринго, вцепившегося всеми лапками в плечо своего хмурого хозяина. А вышли из выдавленного на полу круга Перехода в полумрак каменного грота всего пятеро. Райс просто-напросто испарился в процессе перемещения. Был… и нет! Вот только, кроме белокрылого, никто фактом его исчезновения не огорчился. Разве что у меня возникло смутное чувство разочарования, которое быстро исчезло, уступив место другим ощущениям.
Карнаэл встретил нас тихим журчанием водопада и легким колыханием магических огней. Зал, полный колонн, вершины которых утопали в темноте потолка, был пуст, но мне никак не удавалось отделаться от странного ощущения, что за нами следят. Нервно передернув плечами, я начала озираться по сторонам в поисках наблюдателей, как вдруг услышала протяжный стон. Негромкий, но такой жалобный, что пробрало до самых костей. Я резко обернулась на этот звук и уставилась на Маю. Она висела где-то в метре над полом в окружении тонкого светового кокона и, казалось, была без сознания. Смерть стоял напротив и не предпринимал никаких попыток вытащить девушку из странного плена. Выгнувшись дугой, она раскинула в стороны руки. Глаза ее были закрыты, хвосты и уши стояли торчком, а по открытым участкам тела скользили, сбивая друг друга, какие-то светящиеся нити. Я не сразу сообразила, что с ней происходит. Первые секунды мое сознание отказывалось сопоставлять имеющиеся в памяти данные, пребывая под впечатлением от зрелища. И только когда тонкие змейки сияющих полос принялись прошивать хрупкую девичью фигурку насквозь, не оставляя при этом следов на коже, я вспомнила, как попала сюда впервые и какими болезненными ощущениями этот визит сопровождался. То, что никто из присутствующих мужчин не бежал на помощь ушастой, лишь подтверждало мою догадку. Карнаэл налаживал связь с новой гостьей, передавая ей знания и способности, необходимые для пребывания на его территории и для общения на едином языке. Наверное, и меня так в свое время скрючило.
М-да… жуткое зрелище. Аж мороз по коже и непривычная тяжесть в ногах. Или тут просто холодно?
Высокая фигура «ангела» вспыхнула, как свеча. От яркости этого белого зарева я невольно зажмурилась, крепче вцепившись в локоть Камы. И вдруг почувствовала, что рука моего спутника охвачена странным туманом. Осязаемым, холодным… пугающим. Распахнув глаза, я шарахнулась в сторону, едва не упав, так как ноги будто налились свинцом, стремясь приковать меня к полу. Вокруг третьего Хранителя клубился черный дым, а он невозмутимо стоял в его эпицентре и не двигался. Пока я искала взглядом отошедшего дальше всех Арацельса, пока убеждалась, что хоть с ним-то все в полном порядке и никакие странные туманы и зарева его не взяли в оборот, спецэффекты вокруг мужчин стали медленно сходить на нет. И до меня, наконец, дошло, что это всего лишь один из видов смены облика, а не кара небесная и не происки вездесущей Эры. Хотя мои спутники что-то говорили насчет временной блокировки зала Перехода*, из-за которой она не должна обнаружить нас раньше времени. Я же в их магические заморочки даже не вникала. Это как сидеть на лекции по физике в конце второго семестра, когда сам учишься на гуманитарном факультете. Вроде и слова понятные, а врубиться в суть излагаемой темы практически невозможно.
Вскоре от ангельской внешности двух Хранителей не осталось и намека. Кама снова обрел свой человеческий вид, а на месте светловолосого красавца стоял краснокожий черт с кожистыми крыльями за спиной и огромными рогами, венчавшими его черноволосую голову. И, словно по команде, тонкая оболочка светящейся сферы вокруг Маи замигала всеми цветами радуги, после чего исчезла, выпустив из своего плена девушку. Она не упала на каменные плиты пола, Смерть вовремя успел подхватить ее на руки. Сознание еще не вернулось к ней, и малышка доверчиво привалилась к широкой мужской груди, продолжая пребывать в объятиях сна. Черты ее лица разгладились, а на губах появилась слабая улыбка облегчения. Боль прошла. Окончательно и бесповоротно, будто бы ее и не было никогда. Именно так себя чувствовала когда-то я. Наверное, похожие ощущения испытывает и она.
У меня же по-прежнему тяжелели ноги и начинала кружиться голова. С голодухи, что ли? Я хотела, было, поднять подол длинного плаща и посмотреть на свои конечности, но громкий визг отвлек мое внимание от этого процесса. Голосовые связки, как выяснилось, опять тренировала Мая. Она одна тут то стонет, то верещит. Даже Ринго, спрятавшийся за плечом хозяина, помалкивает. Только глазищи рыжие мигают: большие и подозрительные. Неужто конкурентку в хвостатой девчонке заподозрил? Будут теперь на пару Карнаэл на уши своими звуковыми атаками ставить. У них получится.
Мой ироничный настрой зачах на корню, когда я поняла, чего испугалась Мая. А точнее, кого. Смерть выпустил ее из объятий очень быстро, не став продлевать мучения бедняжки. В широко распахнутых серых глазах отражался панический ужас, она отбивалась и царапалась, будто пыталась вырваться из каменной ловушки, а не из мужских рук. И это та самая девушка, которая хвостиком бегала за Сэмироном и ревновала его к каждому столбу? Ко мне то есть. Либо ей предыдущая процедура мозги повредила, либо наша ясновидящая опять что-то не доглядела в своих видениях. Оказавшись на свободе, Мая попятилась, продолжая смотреть на четэри так, будто боялась, что он кинется ее догонять. Удивительно, что это взъерошенное чудо в запале не наставило ему кровных меток с летальным исходом. Видимо, слишком перепугалась, чтобы додуматься до такого кардинального метода защиты. Да и крылатый не тормозил особо: поставил девчонку на пол едва ли не по первому требованию. Ну да, сразу после приобретения глубоких борозд на своей физиономии и поставил. Еще прошипел что-то не очень вежливое и уставился на нее темно-синими, почти черными глазами, во мраке которых было сложно что-либо прочесть.
Мая споткнулась, упала, но продолжила отползать. Она смотрела только на него и что-то беззвучно шептала. Кама дернулся к ней, но Смерть предупредительно поднял руку, и брюнет, стоящий в паре шагов от меня, застыл на месте. Арацельс, наблюдавший за происходящим, тоже не двигался. По лицу его было невозможно прочесть эмоции, а глаза с такого расстояния я видела плохо.
Перекатившись, маленькая истеричка встала на четвереньки и, пробежав так пару метров, поднялась на ноги. Она отпрыгнула в сторону, резко развернулась и, растопырив острые коготки в ожидании грядущей схватки, замерла. Тоже мне, боевой воробей! Смерть скептически хмыкнул и очень мягко поинтересовался:
