Мала и Инквизитор. Как избежать костра (СИ) - Вин Милена

О таком экземпляре только грезить. И я бы грезила. Определенно. Но он, падлюга этакая, инквизитор. Охотник на таких, как я. Враг, и никак иначе его не назовешь.

Так что использовать его в своих целях мне не совестно. Ну, почти.

Поцелуй — беспроигрышный прием, не зря я припасла силенок для этого случая. Обычно на инквизиторов сложно повлиять. Убить — тем более. У них с рождения выработан особый иммунитет к колдовству и ядам. Мальчиков и девочек, тех, кому свезло уродиться «особенными», с ранних лет отправляют в школы при соборах, прививают им такие качества, как жестокость и высокомерие, дают ложное представление о магическом народе, учат выслеживать нас и обезвреживать. Делают абсолютно все, чтобы вырастить бессердечных воинов и подпортить всем нечестивым и проклятым жизнь.

Но каким бы сильным ни был инквизитор, его возможно победить. Обмануть и сломить. Даже такого громилу, как Дониер Торион.

В нос ударил сладкий запах ворожбы, между мной и охотником протянулась тонкая нить — невидимая человеческому глазу, но осязаемая для фейри. Она притягивала нас друг к другу, как двух безумно влюбленных глупцов. Но в отличие от мужчины я могла контролировать это притяжение, контролировать саму себя и свои эмоции. А вот он…

Он отреагировал на мое колдовство не так, как должен был. Отчаяннее, ожесточеннее. Пылко и свирепо.

Теплые губы терзали мои, большие мозолистые ладони сжимали плечи, и я чувствовала сквозь ткань блузы жар его кожи. Сладость моей магии смешалась с крепким древесным запахом мужчины. Он пах вкусно. Как сосновая шишечка и можжевельник. Как дождь и душистая свежесть по утрам.

Мне это нравится. Даже как-то слишком.

В груди трепещет, и так приятно делается от ощущения чисто мужской силы, его близости — опасной, но уже в несколько ином ключе, не так, как бывало раньше, когда мы сталкивались лицом к лицу.

Ох… Кажется, я слегка перестаралась. Или не слегка.

— Обожди, гигант. — Я кой-как отодвинулась, мазнув губами по его щеке. — Ты меня сейчас сожрешь и не подавишься.

Отстраниться получилось на какие-то жалкие дюймы, но этого хватило, чтобы встретить его затуманенный взгляд и улицезреть в потемневших глазах безумие, которое я осознанно в нем поселила. Хотя, в общем-то, я рассчитывала на легкую увлеченность, а не на последнюю стадию зависимости…

— Эм-м… не торопись, Дон, не торопись, — произнесла шепотом, пытаясь за насильно вызванной влюбленностью разглядеть настоящего охотника. Но, похоже, от него прежнего ничего не осталось. — Давай для начала ты снимешь с меня кандалы и проводишь в нижние катакомбы. Как ты на это смотришь?

Я невольно затаила дыхание, предчувствуя, что он сейчас очнется от ворожбы и не станет дожидаться моего сожжения — от злости прикончит на месте. А у меня почти не осталось сил, чтобы бороться. Большую часть я заблаговременно потратила на то, чтобы ослабить влияние серебряных кандалов на мое колдовство. Увы, у фейри имеется приличный ряд слабостей, и серебро в их числе.

К моему великому счастью, ни гнева, ни раздражения на лице с жесткими чертами я не заметила. Ничего не заметила, по правде говоря. Никаких эмоций.

— Как прикажешь, госпожа, — сказал ровным голосом.

От страшной страсти, которой он едва ли не горел, не осталось и следа. Не привороженный и не влюбленный. Теперь он моя марионетка. Ну, до поры, до времени.

Освободив меня от цепей, мужчина молча двинулся в глубь мрачного коридора.

Прекрасно. Полдела сделано. Осталось всего-то отыскать среди заключенных Элену и выбраться из этого проклятого места.

Места, из которого еще не сбегала ни одна ведьма, не выбирался живым ни один колдун. Надеюсь, мы с сестрой станем первыми, у кого получится это сделать без особого вреда для здоровья…

Глава 3. Мала

В подземелье жутко воняло гнилью и сыростью. В спертом воздухе не осталось ни намека на чудесный аромат колдовства, и во мне стремительно росло желание уткнуться носом в мощную спину инквизитора и с наслаждением вдохнуть его запах.

Можжевельник, лесная свежесть…

Но мужчина шагал впереди бодрой, твердой походкой, проход сужался, факелов, освещающих путь, становилось все меньше, и темнота заглатывала нас с ярым аппетитом, так что я не решалась приблизиться к нему. Шла на расстоянии вытянутой руки и смотрела под ноги: уже два раза умудрилась споткнуться о торчащие в полу камни.

Да и мне пора выбросить из головы мысли об охотнике, вырвать из сердца греющее воспоминание о его тепле и запахе и сосредоточиться на главном — на освобождении моей беспечной сестренки, вечно попадающей в передряги. И кто должен спасать ее обожающий приключения задок? Конечно же старшая сестра, несущая на своих плечах проблемы всей семьи! У меня же в последнее время та-а-ак мало забот…

Вскоре коридор сменился широким пространством, абсолютно неосвещенным, холодным и оттого немножечко страшным. Охотник замер, вынудив меня резко затормозить.

— Пришли.

— Чудно. — Вглядевшись во тьму, я смогла различить очертания решеток. — Где вы заперли недавно пойманную воровку?

На вопрос инквизитор никак не отреагировал. Стоял рядом, не шевелясь, и смотрел прямо перед собой.

М-да, все же я изрядно перестаралась с колдовским мороком. Хотя бы дышит, и то хорошо…

Придется искать самой.

— Элена! — позвала громко и сразу поежилась от звука собственного голоса, эхом отразившегося от сырых стен катакомб. — Отзовись! Тут такой мрак, что наш дядюшка ногу сломит!

— Мала? — долетело до ушей. — Мала, я здесь! Здесь, в самом конце!

Не раздумывая я рванула вперед. Помимо голоса сестры в подземелье отчетливее зазвучала беготня крыс. Лязгнули цепи, раздались ужасные кряхтения больных людей. Элена здесь не одна, оно и понятно: в нижних катакомбах держат многих преступников. Кого-то быстро уводят на казнь, а кто-то проводит в заточении все свои оставшиеся дни, медленно загнивая.

Но фейри среди них не держат. Элена оказалась исключением: никто не знает, что она ведьма, та не колдовала, когда ее поймали. Подумали, что она всего-навсего воровка. И это прекрасно, ведь спасти ее от костра было бы довольно проблематично.

Гораздо легче очаровать одного из инквизиторов и спуститься в тюремное подземелье.

— Вот это да-а… — восхищенно протянула Лени, когда я замерла напротив ее темницы. Ориентиром послужили ее глаза — они зажглись от переизбытка эмоций ярким лазурным светом. — Как ты сюда попала? Я уж думала, буду гнить здесь вечно.

— Я сдалась в плен. Таков план.

— Какое прескверное начало плана…

Даже плохо видя ее лицо, я знала, что она поджала губы — то ли от досады, то ли от замешательства.

— Его бы в помине не было, если бы ты держала свои руки при себе, — огрызнулась, прежде чем начать колдовать над замочной скважиной.

Чары подействовали быстро и точно — замок щелкнул, и я беспрепятственно отворила решетку.

Не успела и шагу ступить, как мне на шею бросилась эта мелкая недотепа.

Конечно, мелкой называть ее весьма неприлично и неправильно: в прошлом месяце миновало восемнадцать лет со дня ее рождения. Но для меня она всегда будет мелкой. И недотепой, разумеется, тоже. Иногда мне кажется, что, помимо владения огнем, у нее есть еще один дар — часто и успешно вляпываться в неприятности.

— Ты же знаешь, как я люблю блестяшки, — елейным голоском произнесла Лени, наконец отлипнув от меня, но предусмотрительно взяв под руку. — Не удержалась. Я не виновата, что тот торговец отказался мне их продавать! Видите ли, он только с кализийцами имеет дело… А я всего-то наполовину сербчанка.

Элена была сильно похожа на нашу общую мать. Мама была родом из Сербении и имела выраженные черты коренного народа. Узкие глаза, острые скулы, продолговатое лицо и длинные цвета воронова крыла волосы — все это в какой-то степени унаследовала сестра.

Я же больше походила на своего отца, которого где-то черти носят уже двадцать пять лет. То бишь с самого моего рождения.