Затерянные во времени (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein"

Едва выздоровев, Инэрис хотела уйти – отправиться на поиски других. Она не могла поверить, что выжила она одна. Но Годфрид сказал, что на тысячи миль в округе нет никого, кто знал бы, что такое Карита. Инэрис поверила – к тому времени она уже была с Годфридом достаточно долго, чтобы испытать благодарность. А ещё потому, что слишком устала, чтобы искать во всём подвох. Ей не хотелось ничего.

Она стала приближенной Годфрида, который воздвиг здесь, среди дикарей, маленький храм самого себя. Он не объявлял себя божеством, но все те, кто служил ему, верили в его избранность – ведь Годфрид был бессмертным. Инэрис тоже стала служить ему – иногда телохранителем, иногда убийцей, иногда эмиссаром. Воевать она больше не хотела и просто делала то, что умела.

Только каждую ночь перед глазами снова и снова вставал алый цветок, распускавшийся на поверхности Нимеи.

Инэрис проснулась среди ночи, как это часто бывало, и с трудом успокоила дыхание. В эти мгновения пробуждения она всегда чувствовала себя обнажённой. Холодный воздух обжигал кожу, а перед глазами всё ещё стояла алая волна, бегущая по поверхности планеты.

Инэрис смахнула со лба пот, встала и, торопливо одевшись, вышла из спальни. Прошла по коридорам, раздумывая, что делать теперь. Ей нужно было с кем-то поговорить – не важно с кем, с конюхом или с конунгом, лишь бы он был живым. Не придумав ничего лучше, она свернула к тронному залу, на ходу раздумывая, что могла бы обсудить с конунгом. Отличным поводом мог стать её собственный отъезд с поручением на север.

Инэрис вошла и остановилась, наблюдая, как движется к конунгу очередь просителей – тот часто работал допоздна, зато вставал после полудня. Последним стоял стройный мужчина в дорожном плаще с длинными тёмно-русыми волосами, стлавшимися по плечам. Он стоял вполоборота, так что Инэрис могла разглядеть контуры орлиного носа и длинные, но светлые, будто седые, ресницы. Мужчина поднял руку и коснулся рассеченной брови – только теперь Инэрис заметила на его лице кровь. Пальцы у него были длинные и тонкие, совсем не такие, как у большинства здешних дикарей, и от вида тяжёлых оков, сомкнутых на запястьях, по спине пробегали мурашки.

А потом незнакомец заговорил. Его голос странно поглаживал слух, словно бархат касался кожи – и нелепым аккордом на фоне его слов звучал резкий приказ: «Отрезать язык».

Инэрис не помнила, когда в последний раз испытывала столь резкий и сильный приступ злости. Готфрид раздражал её с каждым днём всё сильнее. Но Инэрис всегда умела держать себя в руках и молчала, не позволяя себе на публике подрывать самолюбие маленького местного божка.

- Пусть поёт, - сказала она, выходя на свет.

Конунг и пленник – оба обернулись на неё.

- Увести, - приказал Готфрид, а когда пленника вывели, взмахом руки приказал выйти и слугам. Он поднялся с трона и подошёл к девушке вплотную. – Что ты себе позволяешь?

Инэрис и сама не знала, что она себе позволяет. Просто лопнула давно натянутая струна где-то внутри, и слова сами срывались с языка.

- Что ты себе позволяешь? Ты мнишь себя повелителем этих людей, но тебе плевать на них всех.

- Как и тебе!

- Я не называю себя их властелином.

Годфрид усмехнулся, и в усмешке его сквозило что-то недоброе.

- Ещё бы… - он хотел добавить что-то ещё, но замолк на полуслове и шагнул к девушке.

- Ты должен мне награду, - сказала Инэрис мягко, - я ведь хорошо служу тебе. Оставь мне этого барда. Разве я много прошу?

- Награду? – Годфрид сделал ещё шаг вперёд. – А как насчёт моей награды? – ещё шаг, так что Инэрис ощутила его горячее дыхание на своём лице. – Я спас тебя. А ты смеешь перечить мне и требовать от меня чего-то.

- Я верно служу тебе не один год. Думаю, расплатилась сполна.

- Думаешь, я не найду себе другого телохранителя?

- Такого, как я? Думаю, нет.

- Брось. Ты не можешь не понимать, зачем нужна мне.

Инэрис подняла брови и пару секунд смотрела на Годфрида, а потом звонко рассмеялась.

- Серьёзно? За этим? – она подняла тонкую кисть и провела кончиками пальцев по шее, делая вид, что пытается убрать от горла воротник. – Неужели этого ты не можешь найти среди своих служанок?

Годфрид скрипнул зубами.

- Хочешь, чтобы этот бард пел для тебя – станцуй для меня. В моей постели.

Инэрис рванулась вперёд, рывком сметая конунга с пути и прижимая спиной к стене, так что затылок гулко стукнул о камень.

- Я рискую за тебя жизнью, Годфрид, каждый день. Ты всем обязан мне. И ты смеешь требовать от меня ещё и постели?

- Убери руку - или я прикажу его убить.

Инэрис какое-то время смотрела в сверкающие яростью глаза своего господина, а затем резко отстранилась.

- Хорошо, - сказала она. – Прикажи доставить его ко мне. Едва его приведут, я накормлю его и уложу спать, а сама приду к тебе, если ты так хочешь.

Годфрид, не ожидавший такой лёгкой победы, осторожно кивнул.

- Пойду подготовлюсь. Господин, - Инэрис усмехнулась, произнося последнее слово, и, развернувшись, двинулась к себе. Ярость всё ещё клокотала в ней – от недавней благодарности и недавней верности не осталось и следа.

Инэрис вернулась к себе и в самом деле принялась готовиться. Она достала из-под кровати сундук с оружием и выбрала два ножа и два меча. Затем снова спрятала их – но уже так, чтобы можно было достать клинки одним движением руки и, позвав служанку, приказала:

- Принеси мне ужин. Мяса, а лучше каких-нибудь колбас. И два бурдюка мёда.

Служанка спорить не стала и исчезла почти сразу.

Она вернулась через несколько минут с обещанной едой и поставила всё на стол. Стоило ей снова исчезнуть, как Инэрис собрала еду в мешок. Сверху закинула свежую рубаху и едва успела затолкать мешок под кровать, как в дверь опять постучали.

- Да, - сказала она, торопливо поднимаясь.

На пороге стоял давешний бард. Стоял и – Инэрис даже захотелось ему врезать – улыбался. Руки его по-прежнему были скованы тяжёлыми кандалами, так что первым делом Инэрис спросила:

- Как он будет играть?

Стражники переглянулись.

- Снять оковы. И вернуть ему лиру.

- Такого приказа не было...

Инэрис метнула на говорившего быстрый взгляд, и тот замолк.

- Сними наручники, Седрик, - посоветовал ему второй и, посмотрев на девушку, добавил, - я схожу за лирой.

Теперь Инэрис тоже улыбнулась. Взгляд её встретился со взглядом барда, и Инэрис впервые разглядела их цвет – зелёный.

- Надеюсь, это не последняя песня в моей жизни? – спросил Дерек, подставляя руки охраннику.

- А это зависит от тебя, - Инэрис отошла назад и присела на край кровати, наблюдая за движениями охранника, а затем, когда тот закончил и вытащил ключ, чуть наклонилась и рывком извлекла из-под кровати скарб.

- Лови! – крикнула она и швырнула меч, который Дерек тут же поймал, чтобы одним плавным движением приложить эфесом охранника в висок.

Инэрис вскинула мешок на плечи и, торопливо приторочив собственные ножны к бедру, двинулась к коридору.

Дерек оказался на удивление сообразительным - он не шумел и не спорил с командами, так что покинуть крепость им удалось тихо, не привлекая внимания кого-либо, кроме караульных.

Инэрис легко выбрала в конюшне двух скакунов, а когда они покидали замок, накинула на плечи спутнику собственный плащ, а сама сказала лишь:

- Поручение конунга.

О деталях никто не спрашивал, и они успешно миновали ворота, чтобы затем пустить коней вскачь.

Инэрис откинула голову назад, наслаждаясь ветром, бьющим в лицо, и несущимися навстречу звёздами. Здесь они были тусклыми и маленькими, но она всё равно любила их. А в эти секунды они показались ей в тысячу раз ближе, чем были все прошедшие годы.

После нескольких часов галопа коней они оставили у входа в небольшую пещеру у самого берега моря, и Дерек взялся приготовить завтрак – далеко над кромкой берега уже занимался рассвет.

Инэрис вышла из пещеры и прошлась по песку. Мыслей не было, а на лице блуждала непонятная ей самой улыбка. Она стояла какое-то время, глядя на море, пока не ощутила невесомое прикосновение к своим плечам – руки Дерека опустили на них плащ.