Держите фармацевта! или Лавка в захолустье (СИ) - Шаль Вероника

Их сердцевидные бордовые листья тянулись к земле, а из пазух на длинных цветоножках свисали ни на что не похожие зеленые соцветия. К гадалке не ходи, это из-за них моя голова только что чуть не пошла кругом.

Это целебные растения? Или декоративные? Если бы эта яркая травка была бесполезна, тогда зачем держать ее в подвале и тратить деньги на освещение…

Недоброе предчувствие сжало грудь, противный ком подкатил к горлу.

Лампочка, болтавшаяся на жирном, с широкой шляпкой гвозде, освещала каждый закуток, но все равно подвал выглядел мрачно. И дело было не в низком своде и не в кирпичных стенах, и даже цементный пол был ни при чем.

Дело было в другом. Пока я тут продолжала валяться кулем, что-то изменилось. Сладкий цветочный аромат исчез, и ноздри теперь покалывал запах хвои. Воздух стал густым, он с трудом проникал в легкие, и кислорода мне перестало хватать.

Быстрый взгляд по сторонам вогнал меня в оторопь.

Сквозь кирпичные стены и деревянный свод в подвал просачивались темные щупальца неведомой субстанции, постепенно растворяясь в теплом медовом свете.

Одно из щупалец обвило патрон с лампочкой, словно змея, и направилось в мою сторону. Несколько секунд, и оно оказалось совсем близко. Недолго думая, я взмахнула рукой, но вторженец никак не отреагировал на движение воздуха. Он лизнул пальцы и пополз вверх к плечу.

В оцепенении я смотрела на желеобразный студень, холодящий руку, и не понимала, что мне делать. Уже пора кричать караул или ничего из ряда вон выходящего не происходит?

Над ухом снова раздалось пронзительное жужжание. Я и глазом моргнуть не успела, как приставучая пчелка, суматошно намотав вокруг меня несколько кругов, спикировала в темную субстанцию. И, балансируя как канатоходец, зависла на ее крае.

«Куда ты лезешь», — едва не зарычала я и тряхнула рукой.

Студень всколыхнулся, лизнул прозрачные крылышки, и насекомое стало в нем тонуть, как в водовороте. А через секунду тьма, заполнившая подвал, развеялась без следа.

Я несколько раз моргнула, но пугающие черные щупальца растворились в воздухе, словно их и не было.

Чудеса, да и только!

Вверху опять загрохотало, и на меня снова посыпалась пыль, а люк над головой стал стремительно уменьшаться.

Незнакомцу, наконец, надоело завывать и он решил замуровать меня здесь?

Я неловко встала, дотянулась до свитка и, не теряя времени, ухватилась за несущую часть лестницы. А потом тряхнула ею изо всех сил.

От резкого движения плечо прострелило так сильно, что из глаз посыпались искры, а в голове загудело. Миг спустя через шум в ушах пробились трехэтажные ругательства, усиленные топотом ног.

«Ну вот, разозлила…» — мелькнула трусливая мысль. Но я ее сразу же прогнала прочь. Мне сейчас не до сантиментов. И, ухватившись за перекладину, полезла вверх.

Стоило выбраться в комнату, и мой взгляд прилип к бороде хозяина дома: нестриженая, не видавшая расчески, она вся пошла колтунами и могла оказаться жилищем полчища насекомых. С его прической дела обстояли не лучше: ни воды, ни парикмахера длинные космы, сбившиеся в дреды, не видели много месяцев, если не лет. Отдельные их пакли терялись за драным засаленным воротником безразмерной подпоясанной рубахи.

Впечатлившись неопрятностью своего визави, я не сразу рассмотрела пожелтевшую, испещренную морщинами кожу и сверкающие маниакальным блеском голубые глаза.

— У-у-у, явилась, на мою голову, дура! — от несвежего дыхания незнакомца я едва не оступилась. — А ну проваливай!

И он пружинящей походкой, никак не сочетавшейся с его старческим обликом, направился в сторону внушительных размеров белой двери. Которая, едва он коснулся ручки, открылась со звонким щелчком.

«В заложниках меня здесь держать не планируют». — Мое сердце чуть успокоилось, и я принялась осматриваться.

Я стояла в центре гостиной. Под ногами был добротный деревянный пол, покрытый красной масляной краской. Над головой в черном патроне на кривом проводе висела засиженная мухами лампочка. Такая же, как в подвале, но меньшей мощности. Всего сотка. Два больших окна выходили на забор, по которому лениво шагала кошка. Часть внутренней стены гостиной занимал белый бок печки.

«Здесь, наверное, уютно зимой», — втянула я в себя настоящий деревенский воздух с примесью дыма и нотками чего-то знакомого.

Две двери слева вели в другие комнаты. А в дальнем углу, за аркой с замызганной занавеской, угадывалась кухня. Я подняла голову вверх и удивилась высоте потолков: больше трех метров. Ничего себе!

Даже густые слои паутины, оплетавшие каждый свободный клочок потолка, не могли развеять странное состояние, накрывшее меня с головой. Словно мне десять лет и я приехала погостить к деду с бабушкой в глухую деревню. И я почувствовала, что уголки моих губ приподнимаются.

Но я покосилась по сторонам еще раз, и улыбка сползла с лица, как если бы я попробовала лимон без единой крошки сахара: в каждом из четырех углов гостиной стояло по большому тазу с водой.

С изумлением я уставилась на ближайший, явно алюминиевый. А потом на косматого мужика, застывшего у двери.

— Ритуал проводил, — оскалился он кривыми желтыми зубами. — Душонку твою поганую изгонял.

— Сочувствую, — сморщилась я от усиливающегося неприятного запаха.

— Считаю до трех… — Зрачки его недобро сузились.

— А потом что?

— Кочергой огрею, — произнес он таким будничным тоном, что я сразу поверила.

Ушибы ныли, от подвального воздуха в голове стоял туман. Только кочерги мне сейчас и не хватает!

Я глянула на залитый солнцем двор, зябко поежилась и уняла любопытство: нечего мне здесь высматривать. Лучше поспешить согреться, пока пневмонию не подхватила.

— Мне и в самом деле пора, — вздохнула я. И, стараясь выглядеть уверенной в себе особой, распрямила спину, подняла голову повыше и захромала к выходу.

А в руке продолжала крепко сжимать свиток.

Но когда я прошла мимо застывшего истуканом бородача, мое тело само собой напряглось, как будто раньше я уже ловила от него тумаки. А от запаха помойки, — вот что это был за знакомый аромат! — которым благоухал незнакомец, на миг закружилась голова.

Что ж, ясно-понятно, это в книжках попаданки все в дворцы да в замки попадают, а я угодила в лачугу к тронутому бомжаре. И, поддаваясь легкой истерике, я простужено расхохоталась.

Глава 2

Солнце светило ярко и, казалось, щедро согревало двор. Сорняки под его теплом дружно окружали крыльцо стеной и пробивались по всему участку. Яблони и груши, выпустив маленькие изумрудные листочки с упругими бутонами, уверенно готовились к цветению. Хватало тепла и кошке, которая лежала, вытянувшись на крыльце, и подставляла лучам свой песчаного цвета бок и мордочку. Вот только меня солнце совсем не грело.

Я обняла себя за плечи, но собственные руки-ледышки тепла не добавили. Застегнула на все пуговицы колючую шерстяную кофту, но и она оказалась слабым препятствием для студеного северного ветра.

Пожалуй, в такой одежде пневмония мне гарантирована. Хочешь не хочешь, надо возвращаться.

Еще находясь в доме, я обратила внимание, что около двери на вешалке болталось несколько темных засаленных фуфаек и яркое, цвета сочной весенней травы пальто. Оно казалось для этого дома чужеродным, слишком чистым. Я даже, выходя, чуть не захватила его с собой — не иначе как по старой привычке, присущей прежней хозяйке тела.

«Надо было довериться инстинкту», — вздохнула я и, прикусив губу, переступила порог негостеприимного дома.

В сенях пахло пижмой, валерианой и зверобоем. От любимых травяных запахов в груди защемило, но я не позволила себе предаться унынию по прежней жизни. Добавила решимости в походку и направилась к той самой белой двери, из которой вышла пять минут назад. Дернула ручку и, ожидая поток ругательств, а то и обещанной кочерги, влетела в гостиную. Не глядя по сторонам, метнулась к вешалке, схватила пальто и торопливо его надела.